Французская правовая система: теоретический анализ

Якобинское законодательство

По единодушному мнению историков, якобинский период развертывания французской революции следует признать наиболее жестким в плане механизмов и способов в достижении целей ее свершения. Во имя высших идеалов проливалась рекой кровь внешних врагов и еще вчерашних соратников. Революция начала пожирать своих детей.

Якобинский режим достаточно иллюстративно характеризуют следующие акты:

– Декрет о подозрительных от 17 сентября 1793 г.

Данный Декрет объявлял подозрительным каждого, кто был известен приверженностью старому порядку, кто находился в родстве с дворянами-эмигрантами или состоял у них на службе (если не было бесспорных свидетельств революционности), и всех тех, кто не мог доказать, на какие средства он существует. Декрет предписывал арест подозрительных. Если имелись обвинительные материалы, арестованные подлежали суду; если этих материалов не было, они оставлялись под арестом на неопределенное время[197].

– Декрет о Революционном трибунале от 10 июня 1794 г.

Этот Декрет вводил формулу «враг народа», воздерживаясь от сколько-нибудь точного ее определения и устанавливая только одно наказание – смертную казнь. «Врагами народа», наряду с прямыми изменниками и активными контрреволюционерами, признавались также все те, кто «стремится унизить» Конвент или Комитеты, кто «поддерживает связи» с «врагами Республики и народа», кто «под какими бы то ни было внешними прикрытиями посягает на свободу или единство республики или стремится помешать ее упрочению» [198].

Задуманная якобинцами Конституция 1793 года так и не была введена в действие.

Наполеоновская кодификация

Предваряя экскурс в проблему кодификационных опытов французских юристов XIX столетия, следует отметить, что понимание категории «кодекс», сложившееся в рамках французской доктрины, расходится с отечественным виденьем проблемы. Как подчеркивает профессор Л.В. Головко в своей вступительной статье к переводному изданию книги известного французского юриста Реми Кабрияка «Кодификации», «Французская доктрина исходит из функционального понимания кодекса, а не из понимания формального, присущего российской юридической науке. Для французского правоведа кодификация представляет собой любую форму приведения в единое целое рассеянных по разным источникам правовых норм, независимо от того, отменяем ли мы эти нормы формально, создавая на их месте новый крупный закон-кодекс (наполеоновская концепция), или оставляем кодифицируемые нормы в силе, лишь по-новому их структурируя, то есть, придавая им новую правовую форму без изменения содержания (римская или новейшая французская концепция). Здесь важна не столько форма, сколько цель (борьба с правовой неопределенностью, порожденной раздробленностью источников права), к которой можно идти, используя разные средства» [199]. Сам Реми Кабрияк, опираясь на труды историков права, дает следующее определение кодекса: «это совокупность разрозненных правовых норм, приведенных в форму единого целого»[200].

Исторически первым кодификационным детищем имперской эпохи стал Code Civil или Французский гражданский кодекс, чьи нормативные образы стали примером для подражания и восхищения не только юридического мира, но и мира литературного[201].

Его промульгация состоялась 30 вентоза XII года Республики – 24 марта 1804 г.

С чего же все начиналось?

21 августа 1790 г. Учредительное собрание постановило подготовить единый гражданский кодекс, состоящий из простых и ясных законоположений, основывающихся на Конституции и имеющих юридическую силу на территории всего государства. В 1793 г. Конвент принял постановление о подготовке гражданского кодекса. Был составлен первый проект, включавший 695 статей, который 9 августа 1793 г. был представлен Конвенту Жан-Жаком Режи де Камбасересом. Но проект, по мнению Конвента, был слишком сложным, недостаточно радикальным и основывался на старом монархическом праве. Особой комиссии, состоящей в большей своей массе не из юристов, а из философов, было поручено пересмотреть проект. При этом предполагалось исходить из того, что гражданский кодекс должен состоять из небольшого количества общих положений, формулирующих принципы построения нового общества и обеспечивающих естественные права человека. Таким образом, законодатель должен был ограничиться установлением самых обобщенных норм, а ученые-правоведы и практикующие юристы – дать им дальнейшее развитие в плоскости конкретных правоотношений. В 1794 г. Камбасерес представил второй проект, который состоял из 297 статей, сформулированных в самых общих чертах. Но Конвент вскоре прекратил свое существование, и власть перешла к директории. Камбасерес в изменившихся обстоятельствах предложил Совету пятисот третий, существенно переработанный проект, включавший 1104 статьи. Дух проекта значительно изменился по сравнению с проектом 1794 г. Многие его либеральные положения были пересмотрены с консервативно-реакционных позиций. Например, во втором проекте незаконные дети уравнивались в правах с законными, супруги самостоятельно распоряжались своим имуществом, тогда как в третьем проекте незаконные дети существенно ограничивались в правах, а мужу предоставлялось право управления имуществом жены. Впрочем, Совет пятисот так и не рассмотрел третий проект Камбасереса. В 1799 г. Жакемино разработал еще один проект гражданского кодекса. Однако и он остался на бумаге. 13 августа 1800 г. для составления проекта гражданского кодекса была образована кодификационная комиссия Государственного совета. В ее состав вошли четыре опытных юриста: Франсуа-Дени Тронше – председатель Кассационного Суда, Жан-Этьен-Мари Порталис – комиссар при призовом суде, Феликс-Жюльен-Жан Биго де Преамене – генеральный прокурор при кассационном суде, Жак Малевиль – член кассационного суда. Наиболее значительную роль в работе комиссии играли Порталис и Тронше. Порталис был ученым с хорошим философским образованием и глубоким знатоком римского права. Тронше являлся одним из лучших специалистов в области обычного права. Преамене и Малевиль, исполняющий обязанности секретаря-редактора комиссии, как старые судейские чиновники олицетворяли собой консервативное начало, обеспечивая разумный баланс между принципами старого порядка и новыми началами. После получения отзывов проект был рассмотрен в Государственном совете и направлен в Трибунат и Законодательный корпус, которые встретили его весьма сдержанно. Раздавалась критика порой диаметрально противоположного толка. С одной стороны, в концепции кодекса виделась попытка ликвидации революционных завоеваний буржуазии, с другой – высказывались упреки в излишнем пристрастии разработчиков к римскому праву и, наконец, с третьей – утверждалось, что нельзя одним махом изменить законы народа, которые существуют уже много веков и органично отражают региональное разнообразие регулируемых общественных отношений. Наполеон отозвал проект и одновременно произвел коренную реформу Трибуната, сократив численность его членов до 50 и подобрав последних из своих сторонников. После этого проект кодекса снова был поставлен на обсуждение, и рассмотрение его прошло без задержек. Законодательный корпус принимал статьи кодекса без прений. В течение года было принято 36 законов, образующих кодекс. Действовавшие до этого обычаи, ордонансы и законы утратили юридическую силу[202].