Брат мужа

– Хочешь чаю?

Иван первым стал называть меня на «ты», потому не считаю нужным деликатничать.

– Да, – гудит он, – не откажусь… И пожрать тоже.

– У меня не особенно что-то есть… – Боже, почему я оправдываюсь-то? – Я не готовлю… Только для Севы, но тебе вряд ли подойдет его диета.

– А зачем ему диета? – Иван садится за стол, прямо на место Севы, и это почему-то коробит. Кухня у нас маленькая, конечно, и посадочных мест всего два, но чужой человек на месте мужа смотрится неправильно.

Тот же участковый сидел на моем месте…

– Доктор прописал, – отвечаю я, нервно переставляя чашки, и продолжаю зачем-то, – он лежит, это – проблемы с желудком, внутренними органами… Чем дольше лежит, тем больше проблем… И потому пища должна быть здоровая, чтоб дополнительно не раздражать пищеварительную систему.

– А может, ему наоборот, дать чего-нибудь вкусного? Или невкусного? – Иван, словно не замечая моего раздражения, берет чашку, отпивает, цепляет бутерброд с тарелки и откусывает сразу половину.

– Смотря что считать вкусным, – говорю я, злясь уже, – от жирного или острого у него случится понос, – тут я кошусь на второй бутерброд в руках Ивана и думаю, что была бы рада, если б мои слова отбили у него аппетит. Конечно, этого не происходит. Иван, судя по внешности и поведению, явно не из тех мужчин, кого можно отвратить от еды словами про физиологические отправления. Он спокойно жует, кивает, признавая мою правоту, – или запор, – продолжаю я еще более злобно, – представь, каково это, с лежачим больным.

– Кстати, а почему он не встает в туалет? – тут же спрашивает Иван, – он же может? Я думал, что это – естественная потребность…

– Может, – я с грохотом ставлю тарелку из-под бутербродов в мойку, – но не хочет.

– А если водить?

– Кто будет его водить? Я? Как ты себе это представляешь? – злость моя переходит уже края, потому что вопросы у Ивана глупые, а я устала, – во мне сорок восемь кило, в нем – около восьмидесяти. При всем моем желании, я его не утащу.

– Понял, – кивает Иван, – я буду таскать. Может, он быстрее в себя придет… – и договаривает, глядя в мои, наверняка, безмерно удивленные глаза, – сама же говоришь, что ему нельзя лежать постоянно… Внутренние органы, то да сё…