Мой большой… Босс

Пригляделся, узнал утреннюю русалку… И еще пристальнее пригляделся…

Не убить на месте урода мне удалось только благодаря многолетней тренированной выдержке.

Ну и благодаря козочке, конечно же. Она так цеплялась за меня, выглядела такой испуганной, с этими глазами огромными,  в пол лица, что я просто не стал заморачиваться с уродом, решив, что потом все равно достану.

Кстати, достал, да. Не забыл все же, как в Москву вернулся.

Но в тот момент мне было важнее унести оттуда испуганную девчонку.

Я и унес, и спокойно проводил до дома, рассчитывая убраться поскорей обратно к тетке. То, что Майя была против моего вмешательства в судьбу этого утырка, я во внимание принял, конечно же. Но вот позволять ей решать этот вопрос не собирался.

Просто не стал волновать.

Она и так за этот вечер получила по полной. Испуганная, с кровью на губе, дрожащая…

Только урод мог поступить с ней так, как хотел тот деревенский дурак.

И я.

Я не хотел, правда. Думал, конечно,  об этом, пока нес, пока ощущал ее тело тонкое в руках. В своей власти. Это, бляха муха, будоражило дико.

Но в любом случае,  не собирался.

И,  если б она сама не качнулась ко мне, если б сама не поцеловала… Да и то, я держался. Хотя обожгло. Голову заволокло моментально.

Меня часто целовали женщины.

Не скажу, что пиздец, какой привлекательный, но от недостатка внимания не страдал. Особенно, как стал миллионы зарабатывать. И затем сотни миллионов.

Это, знаете ли, афродизиак почище любого другого.

Так что да, женщины меня целовали. Первыми. И висли. И на колени опускались по первому нажатию на плечи. А чаще всего,  и нажатия не требовалось. Все люди взрослые, все прекрасно понимаем…

Потому я так и не понял,  что меня тогда торкнуло.

Ее прохладные губы на моих, неопытные касания, милая отчаянная настойчивость…

Не знаю.

Но повело меня знатно.

Настолько, что сам не заметил, как начал отвечать сначала, а затем и вести в нашем танце.

Погружался в нее, словно в свежий, чистый цветок, с охерительно убойным, отключающим разум ароматом, насытиться не мог.

Настолько сошел с ума, что забыл, где я, опомнился немного, когда уже она на руках моих была, доверчиво раскрытая и дрожащая, а лапы мои с упоением исследовали все, доставшееся им так легко,  сокровище. И категорически не желали расцепляться.

Буквально насильно заставил себя отпустить. Оттолкнуть доверчиво льнущую ко мне русалочку.

И прогнать.

Сам не помню,  что говорил, буквально из последних сил хрипел, уже в голове своей умоляя ее уйти, просто развернуться и убежать.

Потому что на краю стояла, по нити тонкой ходила.

Потому что еще чуть-чуть, и похер мне было бы на время и место. На свою репутацию и возраст.

На все, кроме ее податливых губ и тонкой, ломкой талии в своих лапах…

Козочка послушала, быстрой тенью ломанулась к дому. Видно,  страшен я был,  как черт.

Ну и правильно. Правильно.

Я проследил волчьим взглядом за тонкой фигуркой, постоял, подышал, приводя себя в порядок. И уговаривая не бежать за ней, не заходить зверем диким в дом. Не хватать ее, мягкую и теплую, прямо в ее комнате. Не вгрызаться в беззащитную шею жадно и безжалостно.

Короче говоря, не творить зверства.

Было сложно, пришлось даже закурить, чего уже давненько не делал.

Но я смог.

Сумел.

Ушел в дом к тетке, а утром, заведя байк, свалил из этой чертовой деревни, с одним только желанием: забыть навсегда о том, что тут было.

И забыл, правда забыл. Звякнул только, спустя пару-тройку дней, как в рабочий ритм вошел, во Владимир, местному главному менту, попросил посмотреть за парнем Григорием Весовым. Имя мне тетка назвала,   еще когда у нее был. Попросил не просто посмотреть, а пристально.

Связи у меня в тех местах, где наши ЖК серьезно оттоптались, были неплохие, мент оказался понятливым. Парнишка Григорий, любитель обижать беззащитных девочек, не скоро в больничной койки встанет, об этом я позаботился. Обо всем остальном позаботится тот, кого я попросил поучаствовать в его судьбе.

Работа закрутила, как всегда, после даже недолгого отсутствия босса на рабочем месте, все немного расхлябались и ощутили свободу. Совершенно излишнюю. Особенно ощутил ее мой братишка, судя по всему, весело проведший эти три недели по московским клубешникам.

И это вместо работы!

Короче говоря, я был сильно занят всю неделю и,  когда позвонила тетка, даже не понял сначала, о ком она.

А когда понял…

Ну, во-первых, разозлился, да так, что трубка в руке треснула.

Твари какие, ну надо же! Нет, никогда не надо слушать женщину! Отправил бы урода сразу в полицию, ни у кого вопросов бы не возникло к немой русалочке.

Ошибка моя, очередная ошибка!

Находясь под впечатлением от первой новости, я проворонил вторую. И согласился помочь «сиротке при живой матери».

И только сегодня, глядя в серо-зеленые, русалочьи глаза, осознал, что опять ошибся.

Не надо было ее сюда звать…