Снегурка в постель

Но нет.

Это же больно вспоминать!

А вот слова его про «сладкую девочку» и «Снегурку» – приятно!

Поднимаю взгляд от коленок, упираюсь в зеркало на туалетном столике.

Это реально я? Да?

Вот эта сумасшедшая девка, с бешеными глазами и бледной рожей, это – я?

Приехали, Сашка. Все. Конечная. Трамвай дальше не идет.

Как зомби, иду к столику, падаю без сил на пуфик, смотрю на себя.

Щека, по которой нахлопала для приведения одной ненормальной девки в чувство, ожидаемо красная.

А взгляд по-прежнему дурной.

С размаха бью себя по второй. Потом еще раз. И еще.

Приходи в себя, сука! Приходи в себя! Не похерь все!

Не смей!

Он, наверняка, и не имел в виду ничего такого!

Просто смотрел! Просто! Так! Смотрел!

А ты уже напридумывала, дура!

Не смей!

Яростно вытаскиваю шпильки из пучка, запускаю пальцы в волосы, сжимаю у корней в кулаки. Так, чтоб больно было.

И сижу.

Не желая осознавать действительность.

Ту самую, которая нихера не сказка. И в которой не надо ничего придумывать.

А надо радоваться тому, что удалось найти тихое, спокойное место, пересидеть, прийти в себя! И грамотно спланировать будущее. Свое, сука, будущее!!!

Сытое, счастливое, успешное! Где у тебя, при умном подходе, все будет!

И не думать о том, чего у тебя никогда не будет.

Такого мужика, например.

То, что случилось один раз…

Пусть новогодним чудом и останется. Пусть так.

Неизвестно, сколько я себя так уговариваю. Может полчаса. Может меньше.

Может, больше.

Но все эти уговоры становятся пустой потерей времени, когда за моей спиной щелкает замок двери.

Моей двери.

И мне, сквозь бешено застучавшее в горле сердце, даже не нужно смотреть в зеркало, чтоб понять, кто закрыл мою дверь на замок.

Изнутри.

Когда уговоры не помогают.

– Привет, Снегурка, – тихо говорит мой самый сладкий ночной кошмар и приваливается к двери спиной. Точно так же, как я совсем недавно.

И смотрит на меня, испуганную, с красными горящими щеками и встрепанными волосами. Не так смотрит, как до этого, в прихожей и гостиной. А по-другому.

Так, как в нашу первую и единственную ночь. Когда приказывал подойти глупой , попавшейся на горячем воровке.

Воспоминания жгут, и хочется умыться. Прийти в себя.

Моя большущая комната, целых четырнадцать квадратов, отчего-то кажется совсем маленькой. И воздух пропадает. Дышать трудно, больно. И смотреть на него – тоже. Больно.

Но не смотреть – больнее. Потому – смотрю.

И даже, по-моему, подбородок задираю.

Перед тем, как развернуться на пуфике к нему и встать.

Я – прислуга. Хозяин пришел. Надо встать. Так ведь? Грымза учила именно так.

– Тебе идет форма.

Он засовывает ладони в карманы брюк, разглядывает меня. Лениво так. По-хозяйски.

И  именно это, этот взгляд победителя, хозяина, и срывает.

Я как-то подбираюсь вся, выпрямляюсь. Сжимаю губы упрямо. И отвечаю на его взгляд. Не с загнанностью овцы, а с достоинством.

Я – никто. Я – прислуга, которую он сам пристроил в родительский дом с определенной целью. И, понятное дело, я под его влиянием. И давлением. И завишу от него.

Но я – не рабыня.

И хватит уже трястись, Сашка!