Моя. Я так решил

– Не знаю… Я не понимаю испанский…

– А как ты контракт подписывала-то?

– Он на русском был…

– Бля.

– Я же не знала! – неожиданно с обидой повышает она голос, – я не думала! Меня… девочка пригласила, мы вместе выступали раньше! На спортивных танцах! Она говорила, что все легально, будут селить вместе, охранять, возить на работу, следить, чтоб никто ничего…

– Ну, практически, и не соврала…

– А они… паспорт… и вообще…

– Ясно. Ну что, Эвита, ждем развития событий тогда? – я усмехаюсь и неожиданно обнимаю ее за костлявые плечи, прижимаю к себе, утешая, – ничего… – глажу по спине, слушая, как она всхлипывает мне в футболку, – ничего… Прорвемся, да? Главное, выяснить, на кой хер им я…

– А я? – хлюпает она носом.

– Ну, а про тебя и так все ясно, Эвита ты глупая…

– Будут… заставлять…

– Будут, – вздыхаю я, – удивительно, что до сих пор не заставили… Или…

Она напрягается в моих руках, потом отрицательно водит носом по футболке.

– Нет… Я кусалась… Они меня назвали… как это… «гатито». И кинули сюда.

– Гатито? Ну, в принципе… Может, и так…

– А что это такое?

– Гатито – это котенок по испански. Значит, покупателя ищут. Который таких «гатито» любит. Или того, кто таким «гатито» когти вырвет…

Она крупно вздрагивает в моих руках, сопит жалобно. А я неожиданно сжимаю тонкие плечи сильнее и понимаю, что ее отсюда заберут только через мой труп. А, значит, с серьезными потерями…

Почему-то именно это ощущение доверчиво жмущейся ко мне Эвиты, дарит блаженное долгожданное спокойствие всему телу.

Нет, я по-прежнему очень усталый, пьяный и охерительно хуево себя ощущающий. Но это все – фон.

Главное, что внутри все спокойно. Так спокойно, как давным-давно не было…

Звук открываемой двери звучит неожиданно жестко.

Эвита вздрагивает в моих руках, а я разворачиваюсь, сразу закрывая ее спиной от взглядов вошедших…

Три мужика, которые заходят в комнату, вообще никак не отличаются от кучи тех, кого я видел еще вчера днем, в фавелах, и вообще, на улицах Байреса.

Только грязнее, наверно. И вонючее. Двое из них в такой же, как и у меня, полувоенной одежде, еще один – в цветной рубашке и золотых зубах.

Они осматривают нас, спокойно переговариваясь, словно скотину на рынке, того и гляди, зубы прикажут показать.

Я особо в испанском не рублю, но слова «мучачас», «клиенте» и «динеро пор аделантадо» вполне понятны.

Эвиту мою продали. И бабки уже получили. Суки.

– Так, Эва, – тихо командую я, – свали в окну.

– Не-е-е… – шепчет она, наоборот, вжимаясь в мою спину и всхлипывая, – я с тобой…

– Пошла! – рычу уже я, – мешаешь!

И встаю, улыбаясь грязным тварям и одновременно отпихивая Эвиту рукой в сторону окна.

– Хола… – здороваюсь я радостно, – комо эстас?

Судя по рожам, парни жутко удивлены, что гринго выспрашивает комо у них эстас. Мне это удивление прям на руку. Легонько качаюсь в сторону пришельцев, ощущаю за спиной движение. Надеюсь, Эвита послушалась меня и сейчас шустрит в район окна.

– Хабле эспаньол? – закономерно интересуются тот, что в рубашке, моими языковыми познаниями.

Ага, скорее всего, этот главный.

Начнем, помолясь?

– Нихуя, – коротко отвечаю ему, все так же радостно улыбаясь, и пока они морщат лбы, пытаясь опознать хорошее русское слово, делаю шаг и резко бью старшего прямо в усатую рожу.

Удар у меня всегда был нормальным, на тренировках хвалили. И усатый урод сполна это ощущает своей харей. Орет и валится на пол. Остальные тоже орут, правда, как-то заторможено, судя по мерзкой вони, нехило так приложились к местной курительной смеси, наркотику, который они тут все пользуют практически круглосуточно, и начинают лапать оружие. А оружия у придурков хватает, правда, не огнестрел, что странно.

Я тоже ору и падаю, в испуге. Аккурат на старшего, нечаянно попадаю ему в горло локтем, вытаскиваю из-за пояса какую-то длинную хуйню, типа мачете, но чуть покороче. Наверно, специальный нож для того, чтоб всяким гринго горло резать.

И… Мне не хватает секунды.

Буквально секунды, вот реально. Просто прихватить хрипящего и красного от нехватки воздуха старшего за горло, напугать двух оставшихся вероятностью быстрой смены командного состава, прикрыться вонючей тушкой, как щитом, и, прихватив Эвиту, свалить отсюда хотя бы на улицу. А там… Война план покажет.

В этот момент я не думаю дальше пары шагов, прекрасно понимая, что другого шанса может и не быть.

Главное сейчас – навести шорох, действуя максимально громко и быстро, а потом, пока все будут орать и бегать, раствориться в бесконечных переулках Вижьи. Договариваться с утырками смысла нет, они уважают только грубую силу. Твари.

Мне не хватает секунды на исполнение моего плана.

Один из сопровождающих главаря оказывается шустрее или менее обкурившимся. Успевает двинуть ногой по моей руке с мачете и отпихнуть от босса.

Я валюсь на бок, пытаясь успеть достать мачете до того, как до меня доберутся. Орет что-то от окна Эва, надеюсь, у нее хватит ума не соваться.

А второй утырок бьет меня ногой в живот, сразу вышибая дух.

Ну а затем уже дело техники.

Привычно закрываю все жизненно важные органы, пока меня лупят ногами, матеря по-испански, скриплю зубами, когда вытаскивают из комнаты Эвиту. Она кричит и плачет, обкладывает тварей вполне рабоче-крестьянским матом, брыкается, но затем затихает. Судя по всему, ее успокаивают оплеухой.