Радужная пони для Сома

И, если Вилок рассчитывал, что я сдам назад и не захочу лишаться субару, то теперь я сам поставил его раком.

Вилок смотрит мне в глаза, выискивая в них неуверенность, но не находит.

Ну давай, урод, отказывайся сам! Тогда я чисто морально выиграю.

– Идет, – хрипит Вилок, – но с видосом!

– С видосом, – киваю я, поворачиваюсь к Лексу, с интересом наблюдающему за нами, – разбей.

Он вяло машет ладонью, типа, разбивает.

После этого я хватаюсь, словно утопающий, за виски одной рукой и за жопу девки другой.

Осознание того, что случилось, приходит как-то сразу, обрушивается тупой давящей волной на башку.

И на душе нереально гадко. Мерзотно, как от просмотра блевотного порно.

Я вперся в херню. Сам. Никто не тянул. Мог тупо это остановить, мог сдать назад. Ну и что, что подумают? Без разницы же мне всегда было?

Так что произошло сейчас?

Какого хера я повелся на откровенную провокацию?

И, самое тупое, что назад не отмотать.

Потому что отказываться надо на начальной стадии, а не когда уже забились. Это будет совсем уже отвратно. Гораздо хуже, чем если б меня считали слабаком, которого девка на колени поставила…

От огорчения, что выхода никакого не вижу, допиваю стакан до дна и тут же луплю еще один. Вилок не отстает, Лексус сует лапу под юбку Маринки, видно, окончательно все для себя решив на сегодняшнюю ночь.

Я смотрю расфокусированным взглядом на стоящие торчком сиськи Маринки, и почему-то это не вызывает возбуждения. Только гадливость.

Зачем Лексу, имеющему возможность трахать такую куколку, как Алька, все эти грязные девки, вообще непонятно…

Но это его дело…

А я… Я вперся. Как же я вперся, блять…

У меня процесс самобичевания в полном разгаре, когда на пороге появляется подружка Лекса Алька.

Она охерительно хороша в коротком платье и с длиннющими ногами. И глаза такие обиженные.

Повезло Лексу, скотине, его такая девочка любит…

Я отвлекаюсь на свою горькую судьбу и пропускаю момент грандиозных разборок.

Алька, понятно, злится, Лекс за ней бежит, Маринка торжествующе поправляет титьки. Она своего добилась, похоже, поимела подружку.

И меня сегодня поимели…

Так что мы с Алькой в одном вагоне…

Пиздец, а не день.

Глава 5

– Немой, а вот чего тебе по жизни нужно?

Вопрос, конечно, пиздец, какой философский, но меня всегда после поллитра вискарика тянет на потрындеть за жизнь.

Это у меня в отца, он тоже, как на пробку наступит, так и распускает сопли. Мать это знает и надираться ему не дает. По крайней мере, часто.

Ловлю себя на том, что уже в который раз за эти сутки вспомнил про предков, и дико злюсь. Потому что это – тоже показатель.

В первую очередь, слабости моей. И дурости.

Предки про меня не вспоминают, им хорошо там, где они сейчас. И да, я даже не помню, где они.

Нет, они звонят и даже регулярно, и бабла у меня на счету всегда полно… Но я не отслеживаю траекторию их перемещений по миру, мне это нахер не надо.

И обычно не вспоминаю про их существование. Как и они про мое, раз и навсегда откупившись от неправильного потомка домом, машиной и баблом.

И то, что начал про них думать, на редкость тревожный звоночек.

Короче, отлавливаю в себе эту слабость, торопливо тянусь к кальяну, хорошенько затягиваюсь, надеясь, что дым, помноженный на спиртное, вставит до предела. Заполнит пустоту.

Но не вставляет.

В душе какая-то хрень непонятная. Мысли, мысли…

И вот итог… Разговоры душевные с придурком Немым.

Хотя, по его кликухе любому дураку понятно же, что ни о каких беседах речи быть не может!

Но Немой хорош в одном: молчит отлично. Можно пиздеть о чем угодно и быть уверенным, что не сдаст. Да и пьет мало, надежный, до дома точно допрет, если меня отрубит… Потому чилить с ним люблю. Никаких напрягов, гнилых базаров и прочего дерьма. Одни плюсы. Не то, что с другими.

Тот же Вилок, сучара, обычно по пьяни – урод уродом, начинает хрень нести какую-нибудь, так, что уши сворачивает. Или, как в прошлый раз, на слабо словит, крутанет на какой-нибудь блудняк.

Черт… Эти мысли насчет спора тупого тоже сейчас не в тему. Не хочу! Нахуй!

Смотрю на каменную рожу сидящего рядом Немого, злясь на него за эту каменность.

Вот ведь… Железный, мать его, человек… Все ему похуй.

– Ну? Чего молчишь? Тебе же чего-то надо? Да?

Сам не пойму, какого хера пристал к нему?

Может, реально хочу понять, чего надо моему постоянному компаньону по впискам. А может… Может, чтоб, как Вилок, кого-то растревожить… Не все же мне одному?