Охота на разведенку

Олег и в самом деле наклонился, прижимая ее к себе, Марина чуть отклонилась, в то же время приоткрывая губы, совершенно неосознанно ожидая… Поцелуя?

Но он остановился в сантиметре от ее рта, плавно, едва прикасаясь, скользнул в сторону, к ушку, и спросил, перекрывая грохот музыки:

– Ну что, Красная Шапочка, набегалась?

Марина застыла, не понимая.

И понимая.

Уж очень странно и в то же время однозначно звучал вопрос.

Набегалась. От него бегала? А он… Догнал?

Олег между тем провел широкими ладонями по талии, опять воскрешая на осязательном уровне воспоминания утра, взял руки Марины и положил себе на плечи, а затем прижал ее к себе еще крепче, опять практически заставив повиснуть на себе.

Марина автоматически ухватилась за крепкую шею.

– Потанцуем, девочка в розовом халатике?

Так это он так на танец приглашает!

Марина настолько удивилась, что не нашла, что возразить. Они стояли посреди беснующегося танцпола с долбящей по мозгам музыкой и покачивались в такт только им слышимой мелодии. Марина совершенно потеряла связь с реальностью, почему-то не сопротивляясь, положив голову Олегу на плечо и с удовольствием вдыхая его запах. На нем была чистая футболка, пахло чем-то очень приятным, мужским, вперемешку с остаточной нотой каленого железа. И это опять будоражило, и дыхание срывалось, и сердце билось сильнее. Руки его, большие, жесткие, не лежали спокойно, периодически сжимаясь, подобно тискам, перемещаясь по спине к лопаткам и возвращаясь обратно на талию, дыхание, свежее, с легкими табачными нотами, тяжелело, и Марина ощущала себя сладко и тревожно, словно в плену, хоть и неотвратимом, но желанном и возбуждающем.

Собственнические повадки Олега рождали в ней отклик, глубинный, животный, корнями уходящий куда-то, бог знает, куда, чуть ли не в первобытнообщинный строй, к костру перволюдей, когда мужчина брал женщину по праву силы, а женщина выбирала себе спутника, с которым будет безопасно и сытно.

Олегу не хотелось сопротивляться, хоть и наглел он невозможно как. Ему хотелось подчиниться.

И Марина, то ли от выпитого и ударившего в голову спиртного, то ли от тоски по мужскому плечу, не противилась все более крепким объятиям, в однозначном собственническом жесте сжимающим ее талию, твердым настойчивым губам, исследующим ее шею, скулу, добирающимся до приоткрытого в готовности рта.

Поцелуй получился чуть смазанным, пьяным и жестким. Подчиняющим.

Марина, с непониманием ощутившая сладкую дрожь внутри, отзывающуюся на каждое движение языка, уже не стояла на ногах, полностью повиснув на своем спутнике, и могла только сумбурно и жарко отвечать, с удовольствием и самоубийственной жадностью, не замечая вокруг ничего.

Ни взглядов окружающих, ни трезвона телефона в сумке.

Ни того, что ее аккуратно двигают в сторону выхода, не давая опомниться, прийти в себя, запростестовать.

Это был какой-то морок, сладкий и страшный.

Окончательно замутивший голову, отключивший мозг.

Прохладный воздух не отрезвил, короткая поездка в такси не внесла в ситуацию ясности, потому что там Марину буквально положили на заднее сиденье и не дали опомниться, бесконечно и сладко целуя и оглаживая опытными руками такое, как оказалось, проголодавшееся по ласкам тело.

Марина уплывала в дурман и возвращаться не собиралась.

В конце концов, может она хоть раз расслабиться?

Гостиница, довольно дорогая, двухкомнатный номер, тоже, судя по всему, не из дешевых – все это пролетело в голове смазанными кадрами, не задерживаясь.

Олег, полностью контролируя ситуацию, не дал оглушенной эмоциями и такими новыми ощущениями девушке даже шагу ступить самостоятельно, буквально внеся ее в номер и уложив на кровать.

– Где твой халатик, Красная Шапочка? – пробормотал он, наваливаясь сверху, как-то очень ловко оказавшись между разведенных ног с так и не снятыми туфлями-предателями.

– На работе… – Марина, не отрываясь смотрела в темные возбужденные глаза, дышать было трудно, промежность, очень явственно ощущавшая твердое и, судя по всему, очень даже немаленькое хозяйство мужчины, томно и неудовлетворенно ныла.

Марина ощущала себя странно. С одной стороны до невозможности хорошо и сладко от понимания того, что должно было произойти сейчас, и определенно произойдет. А с другой стороны испуганно-настороженно, потому что вся ситуация до такой степени была ни на что не похожа, что просто не казалась реальной.

Марина до сих пор в глубине души считала себя замужем, и ощущать другого мужчину, не Вадика, было дико и тревожно. Все напрягалось, ощущалось острее и больнее. Ей казалось, что даже теряя девственность, она испытывала меньший трепет, чем сейчас. Словно с чистого листа, словно не было этих десяти лет жизни с другим мужчиной. Словно девушка неопытная, не знает, ни как поцеловать, ни как приласкать, дотронуться боится.

Олег между тем, похоже, ее настроение не считывал, полностью поглощенный происходящим. По его удовлетворенно-возбужденному лицу было понятно, что он получает от ситуации удовольствие, и намерен на достигнутом не останавливаться. Как-никак, вся ночь впереди.

Он наклонился, медленно и жарко лизнул шею Марины от ямочки между ключицами до подбородка, прикусил его, и приказал:

– В следующий раз наденешь. Я весь день мечтал тебя прямо в нем трахнуть.

И накрыл губы Марины очередным длинным, завораживающим поцелуем, не дав высказаться. Она только простонать успела сначала протестующе, а потом… Потом уже просто так, от удовольствия, потому что дело свое он знал, целовал так, что все внутри переворачивалось. Марина чувствовала, что еще немного – и она просто кончит от одних поцелуев только, настолько это было необычно и будоражаще.

Но Олег, конечно, не собирался останавливаться на такой невинной ласке.

Футболка с рисунком смешной собачки оказалась сброшена, лифчик не задержался, джинсовая юбка приличной для женщины ее возраста длины до колена, сбилась на талии, кружевные трусы тоже достойного сопротивления не оказали.

Марина задохнулась и выгнулась под горячим телом от настойчивых пальцев там, где никто, кроме Вадика, не бывал. Олег легко провел большим пальцем по клитору, еще два загоняя в нее ритмично и безжалостно.

– Горячая какая, – шептал он, невесомо целуя щеки, губы, скулы, спускаясь к шее, надолго присасываясь к нежной коже, прикусывая, облизывая, – так и знал, так и знал, бля. Еще там, сразу все понял… Ух, как мы повеселимся, Красная Шапочка! Я же с тебя живой не слезу…

Марина, задыхаясь и не зная, куда девать беспомощно мечущиеся руки, то стонала, то вслипывая, пыталась вывернуться, спастись от неумолимых ласкающих пальцев, а слова, бесстыдные обещания, еще больше кружили голову, дурманили, отключали от реального мира.

Забылось все, вся прошлая жизнь, весь опыт семейного секса, не осталось ничего, кроме того, что происходило здесь и сейчас, кроме этого невероятно наглого, невероятно опытного и уверенного в себе мужчины, его губ, его рук, его грязных, возбуждающих словечек, его ярких сумасшедших глаз.