В Плену Красной Розы

Следопыт с интересом разглядывал группу мужчин, волочившую кабанью тушу к одной из немногих деревянных построек. Охотники были крепкими, а волосы каждого отдавали рыжим оттенком. Не огненным, как у Ним и её братьев. Шалейские шевелюры вились тугими кудрями, а по цвету напоминали свежую ржавчину.

– А чего они все какие-то рыжие, эти шалейцы? – тихо спросил Лис.

– А чего вы все какие-то смуглые и темноволосые, альдеваррцы? – всё с тем же безразличным выражением лица передразнил Каддар. – Почём мне знать?

– Да брось ты, – Химера наконец смог сощурить оба глаза. – Ты всё знаешь.

Каддар вздохнул и вновь заговорил с видом задумчивого мудреца.

– Рыжих много среди северных островитян и на Земле Небесных Огней. Должно быть, черта тех мест. Ну, а шалейцы могут им роднёй приходиться.

– Землей Небесных Огней? – прервал его Химера, и смешок встал поперёк горла. – Теперь выдумками меня кормишь?

– Выдумками? – следопыт вытянул шею и попытался взглянуть на высокого Лиса сверху вниз. – Ну, раз для тебя она выдумка, говорить больше не о чём.

Варион выпустил воздух через рот, шлёпая губами. Землёй Небесных Огней называли холодный материк, что якобы прятался за дрейфующими льдами по ту сторону Большого Северного моря от Летары. Материк безусловно выдуманный, раз загребущие лапы летарских королей и торгашей ещё не добрались до его богатств. Так о Земле Небесных Огней говорили и учителя Приюта. О земле такой холодной, что лопату не воткнуть глубже, чем на два пальца. О едва заметной поросли и деревьях в половину человеческого роста. И конечно о неведомых Небесных Огнях, которые якобы переливались зеленью в тёмной вышине. Такие сведения оставляли балаболы, клявшиеся, что смогли пересечь мёрзлые воды северных морей. Подозрительно, конечно, что их показания были столь схожи. Да и Приют немало врал о мире за пределами Басселя…

– Отлично, вот и первые ворота, – Каддар нарушил размышления Химеры.

– Первые? – переспросил Лис.

Глинобитная деревня шалейцев закончилась у рва в двадцать саженей. Широкий мост пересекал серую воду и упирался в могучую стену, камни который были подогнаны так плотно, что и палец не пролезет. Проходом служила высокая арка с железной окантовкой. Решётка была поднята, а в глубине ворот виднелись фигуры стражников. Они вольготно восседали на пухлых бочках, а широкий ящик служил им столом для игры в кости.

Лис и следопыт медленно прошли мимо и удостоились разве что беглого взгляда стражи. Вооружены солдаты Крестедии были хорошо: полуторными мечами в одинаковых ножнах и начищенными до блеска бердышами. Тела их скрывались под тёплыми синими мундирами, поверх которых была натянута мелкая кольчуга.

Химера косо взглянул через плечо, выдохнул и прошёл в арку на другой стороне стены. Стены не единственной. Сразу за воротами раскинулся ремесленный квартал, окутанный печным дымом. Каменные здания стояли плотно, подпирали друг друга стенами в два-три этажа. Широкая улица прошивала квартал насквозь и выходила к следующему рву, стена за которым оказалась ещё выше предыдущей.

Её верхнюю кромку венчали широкие клинья, разделённые бойницами, а на углу над озерным берегом вздымалась островерхая башня не меньше, чем в двадцать саженей. Химера даже присвистнул, когда понял, что и толщина второй стены была такой, что в арке ворот поместится сразу две повозки, вытянутые в линию. Он решил, что не хотел бы быть командующим армии, которой велено взять Крестедию штурмом.

Стражников у вторых ворот оказалось сразу восемь. Четверо держали бердыши, ещё трое – булавы с блестящими шипами. Последний же стоял посреди прохода, сложив руки за спиной, и вертел задранной головой. Всматривался в глаза каждому путнику с хищным прищуром, но к широкому клинку на поясе не тянулся.

– Цель вашего прибытия, – гулко спросил он, когда следопыт и Лис оказались в пяти шагах.

Химера дёрнулся и повёл плечами. Те, кто шествовал впереди, таких вопросов не удостоились. Караульный, конечно же, внимательно вгляделся в их лица и лошадей редких всадников вниманием не обделил, но допрашивать не стал. Даже горбатый старичок в лохмотьях, волочащихся по земле, препятствий не встретил.

– Добрейшего дня и хорошей службы, – учтиво поздоровался Каддар. – Мы прибыли со стороны Трезена, чтобы посетить Стеклянную улицу.

– Ах, да, – стражник обнажил все зубы разом в чудовищно широкой улыбке. – Все вы ради неё тут… Ух ты, какой интересный меч. Дайте-ка посмотреть.

Он пялился на тяжёлые ножны, уже отбившие Химере всё бедро. Варион прищурился, глянул на Каддара, но тот лишь спокойно кивнул. Тогда Лис вытянул клинок обратным хватом и вытянул руку так, чтобы остриё смотрело в сторону от всех караульных.

– Потрясающе, – оценил стражник. – Это что за напыление? Золото?

Варион опять посмотрел на Каддара и сразу отвечать не стал.

– Сальденит, друг мой, – пояснил следопыт.

– Никогда такого не видел. А чего ваш товарищ молчит? Языка нет, что ли?

– Не товарищ он мне, – Каддар усмехнулся и едва заметно качнул головой. – Он мой телохранитель из Брекка. Зовут Шетвин.

– Точно, – встрял Химера и прочистил горло. – Я быть Брекк страна. Шетвин звать.

Караульный изучил его рыскающим взглядом, вновь задержавшись на клинке. Поднял брови, потёр ладони и улыбнулся.

– Ну, добро пожаловать в Крестедию, – солдат отошёл в сторону и протянутой рукой пригласил путников в город. – Не шалите там особо, на Стеклянной-то улице.

– Но чем же ещё там заниматься? – весело спросил Каддар, проходя мимо караула.

Под солдатский смех они продолжили свой путь. Химера ожидал, что встретит и третью стену, но на сей раз дорога влилась в переплетение улиц центральной Крестедии. Они струились меж вытянутых домов, местами достигающих четырёх этажей, под разными углами ныряли вглубь города.

Здесь было всё так же тесно, а люди сновали по улочкам и будто не замечали того, как бьются плечами о прохожих или наступают друг другу на ноги. Всадники просачивались сквозь толпу, и лошади разве что не перешагивали через головы. Нагруженные ящиками, мешками и коромыслами мужчины с неизменно бритыми лицами шли напролом, а женщины в узких приталенных платьях вставали посреди улицы, чтобы побеседовать со знакомыми.

Химере такое было в диковинку. Он всегда считал Бассель людным местом, но ширина его улиц хотя бы позволяла двигаться, не ужимая плечи и не скрещивая руки на животе. В Крестедии же он ощущал себя набитым ветошью мешком, который летарские мальчишки пинают в переулке.

Да и люди показались Лису странными. В Приюте его учили, что все Западные Королевства пошли от одного народа – павшей империи Альдеварр. Конечно, жизнь порознь изменила их, но Варион считал, что все различия заключались в разных гербах на городских воротах. Один язык, одни корни. Но хемеленцы и выглядели, и одевались по-другому. Их лица хранили знакомые грубоватые черты альдеваррцев, однако детали разнились так, что Химера скорее бы счёл своим родственником бледного сотторийца Каддара.

Мужчины Крестедии явно восстали против бород. Почти все они щеголяли бритыми щеками и подбородками, а ещё, как виделось, охотно состригали волосы на висках. Химера и сам предпочитал ходить без щетины, но до бритвы не мог добраться с самого начала года.

А вот женская часть хемеленской столицы цеплялась за малейшие крупицы красоты и всячески их подчёркивала. Приталенные платья и туники, плотно прилегающие к телу, глубокие вырезы, которые не скрывали даже тёплые шали. Многие из них заплетали волосы в косы, а остальные вычёсывали их так, что казалось, будто это реки жидкой бронзы или золота струятся по плечам.

– Не отставай! – прикрикнул Каддар.

Химера засмотрелся на девушку в длинном синем платье с едва заметной серебристой окантовкой. Она вела тихую беседу с высоким лавочником, который как раз вышел на улицу, чтобы поправить витрину с рядами глиняной и медной посуды. Её прямые светло-русые волосы и хрупкие плечи напомнили Вариону о Лейне Броспего. Глупой девчонке, с которой началось его падение.

Дама и спиной ощутила взгляд Лиса. Она вполоборота взглянула на него и тут же повела носом, будто увидела что-то неприятное. Но ведь так оно и было. Она увидела забинтованного бродягу в сером плаще, жавшего больную руку к груди. Наверное, подумала, что он был попрошайкой. Или бездомным, готовым на преступление ради прикосновения к женщине.

Химера фыркнул и поспешил за Каддаром. Следопыт как раз свернул с улицы на ещё более тесную дорогу. Сотториец вертел головой и осматривал каждую вывеску, пока наконец не остановил взгляд на скрипящей на ветру доске с весьма вольным изображением буханки хлеба.

Лавка эта оказалась вполне приятным, светлым заведением. Каддар велел Лису ждать на стуле у круглого столика в углу, а сам отправился к прилавку. Следопыт быстро обменял пару монет на две пышных булки и вернулся к спутнику. Хлеб оказался ещё горячим, со следами муки. Он легко сминался пальцами и наполнял ноздри приятным запахом. Химера вцепился зубами в булку.

Вкусно, но суховато. Было бы куда лучше, догадайся Каддар раздобыть пива.

– Чего так смотришь? – спросил следопыт.

Он отрывал хлеб двумя пальцами и аккуратно вдувал его сквозь вытянутые губы.

– Мне уже можно разговаривать? – подивился Варион. – Или я ещё бреккец? Мог и бы предупредить – я бы лучше подготовился.

– Что так, что эдак безнадёжно, – отмахнулся Каддар. – Что это был за чудовищный говор? По-твоему, бреккцы так разговаривают?

– Откуда мне знать-то? Вот и научил бы по дороге.

– Главное, что мы попали в город, – следопыт окинул взглядом пустую забегаловку. – Наше счастье, что караул попался не дотошный.

– Ну, зубы ты им заговорил, – Химера решил говорить, не прерываясь на жевание. – А что за Стеклянная улица? Стеклодувы?

Каддар засмеялся так, что сразу подавился. Он положил хлеб на стол и выставил ладонь. Вторую руку занёс за спину и гулко похлопал себя по лопатке.