Соблазн. Любовь втроем

– Вот мать! Простите. А Белка?

– Бэла? Так она же с сегодняшнего дня на сессии. Она Вам разве не говорила?

– У, блин, забыл! А сессия у них где? Не в «Лесных озерах» часом?

Женщина взяла Михаила за запястье и положила палец на вену.

– Что это с Вами, Михаил? У Вас пульс сумасшедший. Давайте зайдем ко мне в кабинет.

– Да мне надо бежать, времени нет совсем!

– Идемте, идемте. Так Вы никуда не добежите. А может и не надо Вам никуда бежать. Идемте. Что там у Вас стряслось? – Анна Сергеевна твердо взяла Михаила под руку и завела в кабинет, но и там не выпустила, а подвела к самому столу и почти насильно усадила. Сбоку стоял еще один стул, она села на него.

– Да понимаете, эта Белка… эта…

– А, понятно. Ничего там страшного нет, я уверена. Давайте я Вам давление измерю – Вы вон весь красный, как после бани.

– Откуда Вы знаете… что нет?

Анна Сергеевна взяла аппарат для измерения давления, закатала рукав на правой руке Михаила и надела ему манжету.

– Знаю, знаю. Кладите руку сюда, ровно держите.

Они сидели наискосок друг от друга, правая рука Михаила слегка свешивалась со стола со стороны доктора; Анна Сергеевна придвинулась вперед, закрепляя манжету, и ее левая грудь улеглась точно ему в ладонь – пальцы его инстинктивно сжались, диким усилием воли он их остановил, но руку деть было абсолютно некуда.

– Не дергайтесь. Все хорошо. Нет, не все: сто на сто шестьдесят. В Вашем возрасте это очень много.

Михаил сквозь ткань халата ощущал кончиками пальцев выпуклый рисунок бюстгальтера Анны Сергеевны и не мог оторвать глаз от декольте, открывавшего почти наполовину смуглые холмы, меж которыми улегся крестик с гранатами – они призывно вспыхивали темно-красными бликами, хотя сами были почти черными. Женщина не меняла позу, и Михаил никак не мог понять, произошло ли это случайно или она сделала это намеренно и что ему нужно сделать. Ох, не нужно тебе этого делать, Майкл. Знаю, что не нужно, но она ж сама тебе ее в руку уложила. Зачем-то она это сделала, что-то она хочет. И какого черта – у нее муж. И любовник. Ты-то ей на хрен сдался. Господи, сидел бы ты лучше дома. Это Белка все виновата, со своей ведьмочкой. По заднице получит обязательно.

Анна Сергеевна наконец закончила измерять давление, сняла манжету, встала и подошла к Михаилу, слегка коснувшись коленом его ноги, расширила ему пальцами веки, наклонилась и заглянула в каждый глаз по отдельности. Как левый, так и правый его глаз смотрели в полукруглый вырез халата доктора, пульс совсем не хотел утихать, еще и зиппер намекнул, что никак не может в таких условиях работать и что вообще, пора, наконец, в отгул.

– Покажите язык.

– Вам?!

– Нет, Папе римскому. Открывайте рот. Так. Курите много. Вставайте, раздевайтесь и прилягте на кушетку.

– Совсем раздеваться?!

– Нет, хватит и рубашки. Да нет же, ложитесь на живот. Руки поднимите. Не напрягайтесь так. Я Вам сделаю легкий массаж.

Михаил ощутил на своих плечах пальцы Анны Сергеевны и закрыл глаза. Напряжение уходило, его окружил сладковато-пряный запах духов, круговерть в голове потихоньку улеглась, и он вспомнил, как они с Белкой «готовились к сессии» в этом здании пару месяцев назад, ночью, и чем это кончилось в кабинете главврача. На него напала неудержимая эрекция.

– Поворачивайтесь, полежите пару минут. Лучше Вам?

– Да. Совсем хорошо. Только вот…

– Да ничего там страшного нет, я уверена. Ну покрутила хвостом девчонка. Она же еще очень молода. Ей это надо. Это в женской природе – хотеть нравиться всем. А Вы кинулись морду бить Арчибальду Вольдемаровичу.

– Жаль, что он не здесь работает. Вы не знаете случайно, кто это такой?

– Да бросьте, Миша. Можно я Вас так буду называть?

– Да пожалуйста. Я бы и бросил. Если бы знал точно, что у нее в голове.

– Все у нее в порядке в голове. Она знаете, как о Вас восторженно рассказывает. Успокойтесь. Вы и не представляете себе, что может быть в голове у женщины. А у Бэлы в голове Вы. Вам совершенно нечего опасаться.

– Правда?

– Абсолютно.

– А что еще может быть в голове у женщины?

– Зачем Вам это?

– Я же должен знать, чего еще ждать.

– Ничего никогда не ждите, Миша. Все, что Вам суждено, само Вас найдет.

– Ну да, найдет. Может, меня кирпич с крыши найдет. Так хоть шлем надеть.

– Я чувствую, что если Вы сейчас уйдете, то побежите искать этот самый кирпич. И тогда он Вас точно найдет.

– Так что же делать?

– У меня сегодня уже нет приема. Давайте поедем куда-нибудь, чаю выпьем, посидим. Хоть и ко мне. Вы какой любите?

– К Вам? Домой?!

– Ну да. Вас что-то пугает?

– Нууу… а вдруг я разобью чашку из Вашей «мадонны»?

– Это не страшно, Миша. По сравнению с разбитой жизнью, одна чашка совсем ничего не значит.

– Это у Вас жизнь разбита?

– Вам понравилось здесь лежать? Вы остаетесь или…

– Ладно. Попьем чаю. Только не долго.

– Вот и хорошо. Спасибо.

– Что Вы, Анна Сергеевна. Это Вам спасибо.

Михаил вышел из больницы, закурил и достал телефон: три пропущенных вызова от Белки. Не буду перезванивать. Все равно получит. По полной программе. Он дошел до стоянки и остановился у красного «рено». Минут через пять появилась Анна Сергеевна: на ней была узкая черная юбка, обтягивающая роскошные бедра, блузка цвета бургундского вина и замшевые вишневые туфли на каблуке. Она достала из сумочки ключи, нажала кнопку сигнализации, та квакнула.

– Поехали?