Запретные удовольствия. Без табу

– Ну вот и отдохни. И он тоже. Оба.

– Ну Бельчонок!

– Все. Вечером.

Девушка развернулась, оттопырила попку, резко задрала подол, опустила, повернула голову, показала язык и была такова. Михаил посмотрел на свое мужское достоинство, по сторонам и откинул голову на подушку. Злости не было, ощущался здоровый заряд бодрости и силы, будто он стоял на борту пиратского брига, расстояние до испанского галеона быстро сокращалось, пушки уже нацелены, фитили у бомбардиров дымятся, верные корсары пробуют остроту сабли пальцем, ветер попутный… Эх, блин, ну ничё, мы еще свое наверстаем! Держитесь там, грандессы разные, графини с герцогинями! На абордаж! Стой. Пагади. Атставить абордаж! Кофе надо попить. Не каждый день тебе его в постель приносят. Вот Белка утворила! Ну огонь она у тебя, а не девка! Круассаны ухрумтелись за минуту, во рту остался привкус арабики, Михаил окинул взглядом свою спальню «Людовик XV», поднял ноги вверх, резко вскочил с кровати и, как был голый, пошляпал в ванную. Там он открыл дверцу душевой кабины, забрался внутрь и вертанул оба крана влево, будто готовился дать залп по галеону из всех орудий правого борта. На абордаж!

Михаил сидел на кухне, курил и ждал, пока загрузится его сайт. Два года назад он со своим другом Тимуром Лиходеловым затеял бизнес, который включал продажу мобилок, разных электронных гаджетов и крекнутых прошивок к ним. Потом он сделал сайт, на котором можно было заказать все эти товары. Еще позже на сайт был внесен раздел эротических игрушек и аксессуаров, этот раздел постоянно разрастался, туда было добавлено эротическое белье, одежда и обувь. Почти все игрушки и прочее он опробовал дома, с Белкой – это давало ему заряд для продвижения продуктов на рынке. Идеи его посещали иногда самые на первый взгляд дикие: для рекламы некоторых игрушек он повесил на сайт натуральные фото Белки, где ее нельзя было узнать, а под ними – звуковой файл с записью ее оргазма. Белка такие идеи воспринимала сначала в штыки и грозилась угомонить его сковородкой, но потом постепенно возбуждалась от мысли, что кто-то увидит ее такой, хоть и, конечно, не будет знать, что это она; если товар начинал быстро продаваться, она чувствовала какое-то стыдно-тайное удовлетворение и в постели становилась просто буйной и неугомонной. Михаилу постепенно стало неинтересно продвигать Самсунг и Эппл, он все больше времени отдавал «лав гаджетам», соединял их, улучшал управление, подключал к смартфону, писал для них новые программы или совершенствовал найденные в интернете.

Он вбил пароль, открылся внутренний сайт, с бухгалтерией и статистикой. Дорогие смартфоны продвигались туго: стоили они много, а в Мухосранске лишних денег у людей не водилось. Китайские их аналоги продавались как обычно, было много жалоб и рекламаций: они грелись, висли и отправляли сообщения совсем не тому, кому они предназначались. Раздел с «лав гаджетами» нужно было дополнить вчерашними новинками, что ли щелкнуть Белку в новом платичке. Он зашел на страницу «Коллекция 50 оттенков серого», с удовольствием посмотрел на сделанные им самим фото и нажал на воспроизведение аудиофайла. Дикая эрекция заставила его вскочить, он судорожно вытащил сигарету из пачки и закурил. Под фото девушки в наручниках повернулось колесико с цифрой и раздался звук звякнувшей монеты – кто-то их только что купил. Этот звук он записал Белке на смартфон как звук уведомления о пришедшем смс – он ей страшно нравился, и у них была такая игра в постели: Белка зажимала телефон меж бедер, а он писал ей с другой стороны кровати всякие глупости, телефон вибрировал, звякала монетка, и через несколько минут на девушку нападал оргазм, а потом она читала его сообщения, трогала себя и кончала снова. Он любил больше всего в жизни видеть и слышать ее оргазм, это была музыка сфер, симфония страсти, чистый Бетховен, «Ода к радости». Потом Белка смущалась, особенно если он записывал ее, краснела, требовала все стереть; он ее обнимал, баюкал, успокаивал, она расслаблялась и принималась за его «стручок». Михаил не спешил, впитывал в себя ощущения, чувственные и визуальные: каждое движение языка вокруг головки, каждый взгляд девушки снизу вверх. Она могла вдруг огорошить его фразой «кончи мне на лицо», тогда его пах сводила судорога, и он покрывал опаловой жидкостью щеки девушки, ее подбородок, губы, шею, а когда она после этого облизывалась и поглядывала на него, он готов был продать душу дьяволу. Насыщение никак не приходило, он всегда был голодным и часто думал о причине этого голода. А может это и хорошо. Французы говорят, что из-за стола надо вставать немного голодными. Да, немного. Ты бы щас за милую душу рубанул… Зашел так в трактир… заказал мяса… жаренного… вина… фалернского, а потом кромсал бы мясо кинжалом и запивал его вином, чтоб по подбородку текло… Стоп. Вот про это думать не надо. Давай лучше закурим… и отправим Белке смску.

Он взял со стола свой Галакси, поводил пальцем по экрану и набрал текст:

«Я голодный, как пират после долгого плаванья».

Минуту он пускал в потолок кольца дыма, потом зажужжал телефон.

«Купи сосисок)»

«Будет тебе вечером сосиска!»

«Только одна?)»

«А ты что хочешь»

«Сладкого»

«Торт?»

«Банан)»

«Щас привезу»

«А нас не будет дома)»

«Все равно поймаю!»

«Никада!)»

«Целую»

«Куда?)»

«Туда»

«Напиши»

«В пиздюл*ку»

В ответ пришел смайлик с сердечком, и Михаил откинулся на спинку стула и блаженно потянулся. Когда-то давно Белка страшно смущалась, если он говорил ей в постели что-то простым русским языком, но потом вошла во вкус, это ее возбуждало; она могла и сама, оседлав его, внезапно выдать: «Папался, пиратище! Щас мы тебя будем еб*ть в рот клитором!» или «А ну давай сюда свой ху*ще, быстренько!» Такая фраза действовала на него как шпоры на жеребца и как горсть виагры; это не вошло в их постоянный любовный лексикон, использовалось редко, но ведь и шампанское пьют не каждый день.

Бывало и так, что Белка вертела перед кем-нибудь хвостом, на работе или еще где-то, он страшно ревновал, ему хотелось ее задушить, нет, сначала долго мучить, а потом… А потом он привязывал ее к кровати, делал с ней все, что хотел, заставлял кончать много раз, и она позволяла делать с ней все, что угодно, и сама делала, и уже не было сил на нее злиться, а хотелось просто обнять ее за плечи, целовать в шею, приподняв волосы, ощущая членом ее попу, и медленно проваливаться в сон. А утром просыпаться и слышать запах блинов с кухни и видеть Белку со сковородкой, одетую в один только фартук, и вдыхать запах кофе, и курить первую сигарету с вирджинским табаком, и думать, что жизнь прекрасна, что ему сказочно повезло и даже нечего просить у золотой рыбки.

Михаил смотрел в монитор, на фото розовой попки в джакузи, из которой торчал золоченый анальный вибратор, и думал, что может, поехать сейчас в поликлинику… обед уже скоро… поймать ее там, закрыться в кабинете, нагнуть над столом, задрать халат, отодвинуть трусики… а соски щипать прямо через накрахмаленный хлопок, и гладить ее ляжки, натыкаясь на струйку стекающего сока, и тогда она уже никуда не убежит, потому что у нее не будет сил… и ты так резким движением… раз!.. расстегиваешь зиппер и… И тут раздался голос Тилля Линдеманна, возвестившего, что Америка ист вундербар. Тимка, блин! Он взял телефон.

– Привет, брат.

– Привет, Тимка.

– Как оно ничего.

– Оно ничего так.

– А чё делаешь.

– Работаю. С сайтом.

– А. И чё монеты, звякают?

– Ты чё, перебрал вчера?

– Нууу… Не очень.

– Херово?

– Совсем.

– А чего ж, если не перебрал?

– Ты можешь ко мне подскочить?

– Сейчас?

– Сейчас.

– Ну, как два пальца…

– Ну давай.

– Взять чего?

– Та не, у меня все есть. Почти.

– Темнишь ты что-то.

– Ехай давай.

– Еду.