Уйти, чтобы вернуться

– Ты, главное, не останавливайся, Саймон. Как же здорово иметь настоящих друзей!

– Погоди, не ворчи. Я хочу помочь тебе сосредоточиться. Завтра вечером ты должен максимально использовать этот момент, тем более что ты даже не надеялся, что он когда-нибудь наступит. Будь самим собой: если ты ей понравишься, то понравишься таким, как есть.

– Неужели мы так зависим от женского пола?

– А ты оглянись вокруг – хотя бы здесь, в баре. Ладно, о своей преподавательнице философии я тебе расскажу как-нибудь потом. В пятницу мы с тобой обедаем, я жду подробного отчета. Только, если можно, не такого длинного, как твой некролог.

Когда они выходили из “Федоры”, их охватила вечерняя прохлада. Саймон укатил на такси, Эндрю побрел домой пешком.

В пятницу Эндрю поведал Саймону, что его ужин с Вэлери прошел именно так, как тот предсказывал, если не хуже. И сделал вывод, что, кажется, действительно снова влюбился в Вэлери, что его совершенно не устраивало, поскольку она, не слишком распространяясь на эту тему, повторила, что в ее жизни есть мужчина. Ни назавтра, ни на следующей неделе она так ему и не позвонила. Эндрю чувствовал, как постепенно впадает в тоску. Субботу он провел за работой в газете, а в воскресенье они с Саймоном играли в баскетбол на площадке на углу Шестой авеню и Уэст-Хьюстон, за неимением слов посылая друг другу мяч.

Воскресный вечер получился невыносимо скучным: еда из китайского ресторанчика (заказ по телефону) и телевизор – фильм, который он уже видел, вперемежку с хоккейным матчем и частью сериала про хитроумных полицейских, распутывающих гнусные преступления. Этот тоскливый вечер так и тянулся, но в девять часов вдруг зажегся дисплей его мобильного телефона: пришло сообщение – и не от Саймона, а от Вэлери, которой потребовалось немедленно с ним увидеться и поговорить.

Эндрю тут же ответил, что с радостью примчится на ее зов – пусть только уточнит, куда ему мчаться и к какому времени.

“Сейчас”. И текст с указанием места встречи: угол Девятой улицы и авеню А, напротив Томкинс-сквер, в Ист-Виллидж.

Эндрю мельком взглянул на себя в зеркало. Сколько времени нужно, чтобы принять человеческий облик? В шортах и старой тенниске, так и не переодевшись после игры в баскетбол с Саймоном, он выглядел не лучшим образом. К тому же хорошо бы сходить в душ. Однако сообщение Вэлери его встревожило, он чувствовал, что надо торопиться. Поэтому он натянул джинсы и чистую рубашку, схватил ключи и стремглав понесся вниз по лестнице.

Вокруг не было ни души – и ни малейшей надежды поймать такси. Пришлось бежать до Седьмой авеню: там на углу Чарльз-стрит, на светофоре, он заметил такси и успел вскочить в него, прежде чем машина тронулась с места. Водителю он пообещал щедрые чаевые, если тот домчит его до места меньше чем за десять минут.

Трясясь на заднем сиденье, Эндрю уже сожалел о своем поспешном обещании раскошелиться, однако его доставили на место раньше назначенного срока, и таксист получил заслуженное вознаграждение.

Вэлери ждала его перед витриной кафе под названием “Pick Me Up”[1 - “Подцепи меня” (англ.).], вызвавшим у Эндрю улыбку – но лишь на мгновение, потому что вид у Вэлери был очень расстроенный.

Стоило ему подойти, как она влепила ему полновесную пощечину.

– Ты заставила меня ехать через полгорода, чтобы врезать мне по физиономии? – простонал он, потирая щеку. – Чем я заслужил такое внимание?

– Мне в жизни не на что было жаловаться, пока я не наткнулась на тебя у того проклятого бара! А теперь я не знаю, на каком я свете.

Эндрю обдало жаром. Он подумал, что только что схлопотал самую упоительную пощечину в жизни.

– Я не стану отвечать тебе тем же, джентльмены так не поступают. Просто скажу: я чувствую то же самое. – Он произнес это шепотом, не спуская с нее глаз. – Последние две недели были хуже некуда.

– Я тоже две недели только о тебе и думаю, Эндрю Стилмен.

– Когда ты дала деру из Покипси, Вэлери Рэмси, я думал о тебе днями и ночами, и так три года кряду, или четыре, а то и больше.

– Это было в другой жизни, я говорю не о тех временах, когда мы были еще подростками, а о сегодняшнем дне.

– И сегодня все по-прежнему, Вэлери. Ничего не изменилось: ни ты, ни то, как на меня подействовала встреча с тобой.

– Вдруг ты просто хочешь взять реванш после всего того, что я заставила тебя вынести?

– Не знаю, откуда у тебя такие дикие мысли. Похоже, в твоей жизни все было не так уж замечательно, как ты говоришь, раз тебе в голову лезет всякая чушь.

Прежде чем Эндрю сообразил, что происходит, Вэлери обвила руками его шею. Сначала он ощутил на губах лишь робкий поцелуй, но Вэлери быстро осмелела. Потом разомкнула объятия и посмотрела на него влажными глазами.

– Мне конец, – прошептала она.

– Вэлери, я при всем желании не в силах понять, что ты несешь.

Она прильнула к нему, наградила еще более пылким поцелуем и снова оттолкнула.

– Все пропало!

– Перестань! Что ты такое говоришь?

– Единственное, что еще могло бы меня спасти, – это если бы поцелуй оказался…

– Каким? – спросил Эндрю. Сердце у него колотилось как после бега наперегонки.

– Эндрю Стилмен, я страшно тебя хочу.

– Очень жаль, но только не в первый же вечер, это дело принципа! – заявил он и улыбнулся.

Он продолжал блаженно улыбаться, когда Вэлери легонько похлопала его по плечу и ласково взяла за руки:

– И что теперь, Бен?

– Пройдем вместе один отрезок пути, Вэлери, потом другой, потом третий… при условии, что ты перестанешь называть меня Беном.

4

Чтобы ступить на этот путь, Вэлери оставалось только расстаться со своим бойфрендом. Но с двумя годами жизни так просто, за один вечер, не распрощаешься. Эндрю терпеливо ждал, зная, что ее нельзя торопить, иначе она снова исчезнет.

Прошло еще три недели, и он получил среди ночи сообщение, почти идентичное тому, что перевернуло его жизнь в тот воскресный вечер. Такси доставило его к кафе “Pick Me Up”, возле которого его опять ждала Вэлери, на сей раз с черными потеками под глазами и с чемоданом у ног.

У себя дома Эндрю отнес чемодан в спальню и дал Вэлери время оглядеться и устроиться. Вернувшись в темную спальню, он увидел, что она уже забралась под одеяло. Присев на край кровати, он поцеловал ее, поднялся и пошел к двери, понимая, что ей надо побыть одной и погоревать об отношениях, в которых она только что поставила точку. Пожелав ей доброй ночи, он спросил, любит ли она по-прежнему горячий шоколад. Вэлери кивнула, и Эндрю удалился.

Той ночью, лежа на диване в гостиной без сна, он слышал ее плач и умирал от желания ее утешить, но не позволял себе идти к ней: справиться со своей печалью она могла только сама.

Утром Вэлери ждал на столике в гостиной поднос с чашкой, в которую был насыпан растворимый шоколад, и записка:

Сегодня я приглашаю тебя на ужин.

Это у нас впервые.

В прихожей я оставил тебе запасной ключ.

Целую.

    Эндрю.

Вэлери пообещала Эндрю остаться у него, но только на то время, пока ее бывший не съедет с ее квартиры. Она бы поселилась у Колетт, своей подруги, но та перебралась в Новый Орлеан. Прошло десять дней, и, к великому огорчению Эндрю, все больше наслаждавшегося ее присутствием, она собрала чемодан и вернулась к себе в Ист-Виллидж. Видя, как загрустил Эндрю, она напомнила ему, что их будут разделять каких-то пятнадцать кварталов.

Наступило лето. По выходным, когда жара делалась нестерпимой, они доезжали на метро до Кони-Айленда и часами валялись на пляже.