Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Численность китайской армии VII века не превышала 10 тысяч человек, и даже значительно увеличившаяся вооруженная громада в конце VI века состояла не больше чем из 50 тысяч солдат. Численность же армий Сражающихся царств могла достигать нескольких сотен тысяч человек, а самая многочисленная рать, упомянутая в летописях, насчитывала 600 тысяч воинов. Даже если подавляющее большинство армий выходило на поле брани в составе всего около 100 тысяч солдат, такой рост привлечения вооруженных сил можно считать весьма значительным. Соответственно, любому государству для простого выживания в то время было не обойтись без существенного расширения базы для призыва солдат на военную службу. Позволить себе такое могли только правители государств, обладавших ресурсами для распространения воинской обязанности на низшие слои населения и население удаленных от столиц районов.

Второе преобразование, произраставшее из реформ Шан Яна, заключалось в том, что города-государства, составлявшие доминирующие политические единицы еще до Сражающихся царств, устарело в условиях появления таких крупных армий. Потерпевшие поражение города-государства поглощались их завоевателями, которые раздали их земли собственному населению в качестве оплаты за военную службу и в обмен на налоги. К земле, приобретенной в ходе завоевательных войн, добавлялись территории, очищенные от лесов или обращенные в освоенные угодья с помощью обводнения. Поскольку города-государства исчезли, прежнее городское дворянство лишилось своего центрального места в государственном укладе, а также своего выдающегося положения в армии. Вместо дворянства государство все больше подпадало под власть единоличного самодержавного правителя, чьи посредники вели списки земледельцев и призывали их на государственную службу, собирали подати для оплаты военных устремлений своего правителя

.

В-третьих, политика Шан Яна послужила установлению единообразного управления всем населением империи, основанного на военной службе. Его команды по пять человек отвечали за выполнение законов в пределах их собственных подразделений и за достойное поведение этих подразделений во время сражения. Отождествление общественного порядка с порядком, существовавшим в армии, усиливалось через внедрение системы чинов, охватывающей все население империи. Правители остальных царств попробовали внедрение всего этого у себя, но у одних только представителей династии Цинь получилось в таком деле выдержать системность. Те, кто достойно проявлял себя в бою тем, что поразил больше других врагов или успешно командовал победоносными подразделениями, отмечался продвижением по служебной лестнице, состоящей из двадцати разрядов. В зависимости от своего разряда люди получали предусмотренные нормативом участки земли, количество домов и квоты рабов. Таких разрядов можно было лишиться в обмен на освобождение человека от наказания за нарушение закона или откуп родственников от уголовного приговора.

По наследству разряды не передавались, но, если человек погибал в бою героем, его потомки получали тот разряд, который он заслужил своей жертвенностью. Иерархия военной заслуги, зафиксированная этими разрядами, служила единственной мерой почестей и отличия в обществе при династии Цинь. Положение в обществе всех подданных напрямую зависело от военных достижений. Даже члены августейшей семьи с точки зрения поддержания своего высочайшего положения зависели от заслуг на военной службе.

При Шан Яне правители династии Цинь преобразовали военные округа своего государства под названием сянь в фундамент местного гражданского правления. Под словом сянь изначально подразумевалась территория за пределами городской стены, заселенная сельскохозяйственными работниками и слугами аристократии. Однако в конце периода Чуньцю (770—481 до н. э.) эти сяни стали основным источником сельских рекрутов для вооруженных сил династии, и представители влиятельных родов или государства начали признавать их стратегическое значение. В конечном счете все государство династии Цинь разделили на сяни и цзюни (первоначально входившие в состав сяня) и тем самым превратили всеобщую воинскую обязанность в фундамент всего управленческого аппарата государства.

Заключительное радикальное изменение, внедренное Шан Яном, заключалось в прокладке между возделанными полями прямоугольной сети троп, разделившей сельскую местность на участки земли одинаковой площади (рис. 1). Автор одного исторического источника сообщает, что такая сеть троп покрыла всю территорию царства Цинь. Подтверждением правдивости этого источника служат результаты современных исследований, проведенных на топографических картах большого масштаба специалистами, занимающимися схемой зерновых полей в Китае. Они обнаружили, что на территории практически всего севера КНР, особенно в исторических областях Цинь и Цзинь, дороги и пешеходные тропы пролегают под поразительно точным прямым углом, причем сориентированы они строго с севера на юг и запада на восток. Точности геометрических параметров в таких высоких пределах без вмешательства государства добиться невозможно.

Деление сельской местности на одинаковые по площади участки считается неотъемлемой частью циньской системы военной службы и гражданского управления населением. Шан Ян безоговорочно утверждал сельское хозяйство источником всего государственного богатства, а образцовое государство он представлял в виде территории обитания земледельцев, обрабатывающих небольшие наделы земли небольших семей, придерживающихся норм подробнейшего свода законов. Каждой семье следовало выделять надел такого размера, который мог бы поднять единственный взрослый мужчина. При столь рациональном распределении обрабатываемых угодий достигалось предельное использование площадей под сельское хозяйство. При этом максимально возможное число взрослых мужчин империи подлежало воинской повинности и вносило в казну подати. Так как тем, кто заслужил высокое положение в табели о рангах из двадцати ступеней, полагалась дополнительная земля и слуги, с помощью систематического передела угодий всегда находилась под рукой положенная площадь, предназначавшаяся для стандартизированных вознаграждений. С точки зрения Шан Яна, людей, не занятых аграрным трудом, таких как купцы и ремесленники, следовало считать опасными нахлебниками. Их заносили в отдельные реестры, а иногда даже назначали на каторжные работы в государственных мастерских или на военную службу в приграничных гарнизонах.

Тем самым древний реформатор Шан Ян снес общественные и правовые барьеры между городом и пригородами, которые определяли государственную суть царства Чжоу.

Он поделил всю сельскую местность на участки квадратной формы, все население – на воинские подразделения, а администрацию – на военные округа, а потом нанес на карту отдельные домашние хозяйства подданных на созданную им же сеть в соответствии с почестями хозяев, заслуженными на поле брани или упорным трудом в сельском хозяйстве. Такое тождество военного и гражданского порядка, а также предназначение всего общества вооруженным завоеваниям служили отличительными признаками государства периода Сражающихся царств и фундаментом, на котором строилась первая Китайская империя. Шан Ян своими реформами в конечном счете покончил с аристократией периода династии Чжоу и с вооруженными кланами полуавтономных городов-государств, использовавшими свою военную и культовую власть для добывания средств к существованию за счет сельских жителей, находившихся в их вассальной зависимости.

Рис. 1. Сцена сбора урожая на орошаемых с помощью каналов полях. По краю полей высаживали тутовые деревья

Вместе с благородными кланами как субъектами налоговой системы прекратили свое существование деревни земледельцев. Вся военная мощь, право на военную службу и сбор податей теперь сосредоточились в руках правителей территориальных образований, а единственным существенным субъектом для определения родственных связей или предоставления услуг и налогообложения стало отдельное домашнее хозяйство. Поскольку политическую организацию и структуру родства объединили еще раньше, теперь их разделили в соответствии с государственным порядком, установленным при единственном абсолютном монархе и августейшем окружении, составленном из отдельных домашних хозяйств, во главе которых стоял свой собственный отец семейства

.

Перестроенное на фундаменте новых учреждений Шан Яна государство династии Цинь – до того времени числившееся периферийным государством, упоминавшимся только лишь в исторических повестях, речь в которых шла о влиятельных государствах, – решительно выходило на политическую сцену. Шан Ян сам командовал армиями, которые в 340 году до н. э. нанесли поражение царству Вэй, располагавшемуся в середине долины реки Хуанхэ. Выигрывая одно сражение за другим, представители династии Цинь распространили свою власть за пределы перевала Ханьгу и заставили правителя царства Вэй безоговорочно согласиться на роль подчиненного «союзника».

В 316 году до н. э. Цини завершили начатое сто тридцать лет назад покорение юго-западных царств Шу и Ба, располагавшихся на территории нынешнего бассейна Сычуани, и установили там собственные порядки, навязали этим инородным соседям собственную систему землевладения и военной службы. В 314 году до н. э. они нанесли поражение последнему враждебному племени жунов и тем самым покончили с источником опасности к западу от своего царства. В 312 году до н. э. циньские отряды покорили в середине течения Янцзы царство Чу со столицей в Даньяне и обрели область Ханьчжун. В результате центральные районы царства Цинь соединились с землями Ба и Шу, образовав общее территориальное объединение. Если добавить сюда территориальные приобретения на центральной равнине за счет царства Вэй, царство Цинь оказалось надежно прикрытым от нападения врага практически со всех сторон. Теперь вся область Гуаньчжуна находилась под властью единого государства, окруженного горами.

По мере экспансии царства Цинь на юг открылся новый источник экономического богатства, и оно постепенно возвышалось над остальными китайскими государствами. В 310 году до н. э. Цини приступили к строительству новой столицы для царства Шу в Чэнду. Этот город проектировался по образцу столицы династии Цинь Сяньяна. Опершись на этот город, Цини превратили бассейн Сычуани в крупнейший сельскохозяйственный центр, прежде всего воплотив в жизнь знаменитый проект обводнения в нынешнем районе Дуцзяньяня. При этом пришлось разделить поток реки Минь и направить часть ее воды в новое русло для питания сети оросительных каналов (карта 6). Эта ирригационная система, функционирующая в наши дни, превратила бассейн реки Минь в основной источник зерна для армий династии Цинь

.

Возвышение диктатора

Притом что Шан Ян политическими методами преобразовал старые города-государства аристократии в опирающиеся на земледельца Сражающиеся крупные государства, он не обеспечил господства единоличного правителя. Самого Шан Яна казнил в 338 году до н. э. новый правитель, возмутившийся, когда его собственный наставник пал жертвой принципа Шан Яна, согласно которому закону должны подчиняться даже члены правящего дома.

Карта 6

По причине случившейся в 307 году до н. э. схватки между наследниками престола судьбу двора Цинь решала коалиция заслуженных придворных, пользовавшихся доходами от сложившейся тогда новой системы владений, обеспечивавшей им пусть не политическую власть над большими или маленькими городами, но обильные налоговые поступления из пожалованной им географической области

.

Ослабленная из-за всех передряг династия Цинь в 295 году потерпела поражение от объединенных войск остальных Сражающихся царств. Вслед за мимолетным возрождением династию Цинь наголову разбили полководцы царства Чжао, применявшие в сражении конницу. В то время как одна часть войск царства Цинь вела безнадежные бои с полководцами династии Чжао, остальные его армии отправились в царство Ци на полуостров Шаньдун, где глава правительства Цинь Вэй Жань расширил анклав вокруг пожалованного ему феодального владения Динтао.

Тут случился заметный поворот в истории династии Цинь через принятие на вооружение новой политики по усилению положения правителя. Странствующий искусный оратор Фань Суй прибыл ко двору Цинь, где подверг критике упущения Вэй Жаня и представил на обсуждение доктрину «союза с тем, кто находится далеко [то есть с царством Ци, нашествие на которое Вэй Жань затеял], чтобы напасть на тех, кто находится рядом [изначально царство Хань, а на самом деле – царство]». Царь Цинь согласился с такими аргументами и назначил Фань Суя министром. Тогда Фань Суй убедил этого царя в преимуществах прямого монаршего правления, намекая на отстранение от власти вдовствующей царицы и Вэй Жаня, который держал двор под своим контролем с 307 года. В 266 году царь отстранил от дел вдовствующую царицу (свою мать) и отправил в ссылку Вэй Жаня с соратниками. После этого Фань Суй занял кресло главы правительства.

Это событие считается весьма знаменательным, так как Фань Суй первым из китайских политиков провозгласил принцип бесповоротного экспансионизма династии Цинь. Отказавшись от старой практики образования и роспуска союзов в зависимости от конкретного момента и ради захвата территорий на самом обширном пространстве (например, Динтао на востоке), он предложил отбирать территории у соседей военной силой в союзе с дальними державами. С его точки зрения, только таким способом можно было вести расширение своего государства как интегрированной территориальной единицы. В поддержку такой политики унитарного государства он выдвинул тезис о том, что «каждый добытый дюйм или фут чужой земли становился футом или дюймом, принадлежащим монарху».

Тем самым он отвергал не только Вэй Жаня, удостоенного надела как боцзюэ Жан, но также и получившую широкое распространение практику пожалования наделами царских родственников и высокопоставленных лиц. Такие владельцы вотчин часто возглавляли правительства своих княжеств, стяжали громадные личные состояния и набирали армии личных последователей, тем самым угрожая власти монарха. Фань Суй покончил с такой практикой ради того, чтобы сосредоточить власть в руках правителя и усилить государство династии Цинь, окруженное врагами.

Он продолжил укреплять власть правителя через внедрение элитных военных команд, в состав которых брали кадровых военных профессионалов. Эти мужчины пользовались многочисленными узаконенными привилегиями и находились в полном распоряжении правителя. Самые древние зарегистрированные примеры таких элитных воинских подразделений относятся к временам правления царя Хэлюя династии У (правил в 510—496 годах до н. э.), содержавшего личную свиту из 500 мужчин и отряд из 3 тысяч рассыльных, прославившихся своей выносливостью.

Автор философского трактата Сюнь-цзы описывает элитные войска царя Вэй, воинов которых натаскали на ношение тяжелых доспехов, большого арбалета с пятьюдесятью стрелами и привязанной на спине алебардой, шлемом на голове и мечом на боку. Из снабжения им выдавался трехдневный запас продовольствия. В таком снаряжении они должны были совершать за день ускоренный марш на 100 ли (чуть больше 40 километров). Тот, кто выполнял все предусмотренные нормативы, заслуживал освобождения от рабского труда, а также освобождения от податей всех членов его семьи

. Такие же подразделения сформировал Шан Ян при дворе династии Цинь, и по их подобию готовили солдат знаменитой терракотовой армии первого китайского императора. Поскольку личная гвардия императора охраняла его положение неоспоримого самодержца при жизни, точные скульптурные копии таких воинов помещали в его усыпальницу, чтобы они продолжали охранять его в загробной жизни.

Конечный принцип Фань Суя заключался не только в захвате чужой территории, но также в нападении на народ. Целью при этом ставились не просто территориальные приобретения, но также разгром армий противника до такой степени, чтобы соперничающие государства не могли восстановиться и снова оказать сопротивление. В результате проведения такой новой политики в III веке до н. э. в ходе нескольких кампаний и сражений случилась резня в масштабе, до тех пор в китайской истории неизвестном. Самое большое кровопролитие, судя по источникам того периода, произошло, когда войска Цинь победили армию Чжао в сражениях при Чанпине в 260 году до н. э. Они якобы закончились гибелью 400 тысяч солдат царства Чжао. Хотя из-за собственных крупных потерь династии Цинь в этой кампании и последовавшего поражения от рук союзной армии пришлось отложить на несколько десятилетий заключительные завоевания, в результате которых сформировалась первая Китайская империя, после сокрушительного поражения Чжао у царства Цинь не оставалось ни одного основательного соперника. Всех остальных противников в лице шести Сражающихся царств удалось покорить между 230 и 221 годами

.

Итак, восхождение династии Цинь к господству в китайском мире и ее окончательная победа в создании единой империи обусловлены двумя главными факторами. Прежде всего, при Шан Яне в царстве Цинь удачно провели системные реформы, которыми без особого толка занимались правители всех Сражающихся царств. Проводники этих реформ смогли составить учет и провести мобилизацию взрослых мужчин, пригодных для военной службы, а также внесения подати. Пока государственная организация всех Сражающихся царств предназначалась исключительно для ведения войны, своеобразие режима династии Цинь состояло в единстве построения общества на всех уровнях. При этом все без исключения аспекты управления государством подчинялись задаче мобилизации армии и обеспечению ее всем необходимым для завоевательных походов в рамках политики, сформулированной Фань Суем. И одним только Циням удалось успешно сосредоточить власть в личности правителя. Тогда как в других китайских царствах власть и престиж дробились между заслуженными вельможами и членами августейшей семьи, представителям династии Цинь по большому счету повезло представить своего правителя единственным источником непререкаемой власти.

Народ цинь в роли врага для «всех под небесами»

Одним из главных последствий переустройства государства при династии Цинь считается появление особого, не похожего на другие народы национального характера. Цинь все яснее осознавали свою особенность, которую начали признавать другие народы по отдельности как страну и как народ. В начале существования царства Чжоу княжество Цинь числилось одним из точно таких же княжеств, связанных с ними общими элитными традиционными обрядовыми сосудами, музыкой и поэзией. Упразднение Цинями сословия дворянства и привлечение ими представителей низших сословий на военную и государственную службу означали то, что местные или провинциальные традиции играют решающую роль в определении национальности народа цинь

.

Ярчайшим доказательством самости национальной культуры Цинь считается весьма быстрое появление новых трактатов, авторы которых связали циней с иноземными варварами и привязали варварскую культуру к политическим реформам династии Цинь. Еще до наступления середины периода Сражающихся царств в таких трактатах, как Цзо-чжуань («Комментарии Цзо»), Го-юй («Государственные речи»), Лунь-юй («Суждения и беседы»), Мо-цзы и Мэн-цзы, род Цинь упоминается редко. И даже когда они упоминаются, авторы не указывают на существующую культурную самость циней. Археологи в своих отчетах тоже указывают на то, что циньская аристократия разделяла общую культуру с государствами Великой Китайской равнины. При создании графических надписей и отливке бронзовых колоколов представители Цинь консервативно придерживались древних форм периода Чжоу и делали так, даже когда в других царствах уже внедрили более популярные пересмотренные формы графики и колоколов

. Цини определенно не относились к культурным чужакам, связанным с варварами, как о них будут писать после 300 года до н. э., и особенно во времена правления династии Хань.

Ближе к завершению периода Сражающихся царств авторы нескольких трактатов стали писать о народе цинь как об иноземцах или отсталом племени по сравнению с народами государств Великой Китайской равнины. Причем такую черту этот народ якобы приобрел в результате общения с варварами, обычаи которых он, по всей видимости, перенял. В конфуцианском трактате Чунь цю гунъян чжуань, составленном между 320 и 233 годами до н. э., впервые обращено внимание на различие между «китайцами» и «варварами», причем циней совершенно однозначно относят к варварам: «Когда умирал правитель Цинь, имя его в Анналы не попадало. Почему это так? Потому что Цинь – варвары»

.

Авторы трактатов, составленных в самом конце периода Сражающихся царств, часто отмечают, что народ цинь либо придерживался варварских традиций в силу исходных условий своего существования, либо перенял их у других племен. В сборнике эталонных речей, приписываемых историческим деятелям периода Сражающихся царств, под названием Чжаньго це («Планы „Сражающихся царств

») находим такое вот предположение: «Цинь придерживались тех же самых традиций, что [варвары] племен Жун и Ди. У этого народа было сердце тигра или волка; их отличала жадность, любовь к наживе, а также на них нельзя было положиться, они понятия не имели об обряде, долге или добродетельном поведении». Автор речи из того же самого сборника описывает Цинь как «государство тигров и волков», которые страстно желают «проглотить целый мир», а потом идет еще дальше в заявлении о том, что «Цинь – это заклятый враг для „всех под Небесами“». Таким образом, он рассматривает этот народ не просто как варварский, а как противоположность всему цивилизованному человечеству

.

В империи Хань все эти замечания по поводу дикой натуры народа цинь наложили на топографию мест его обитания и получили общую модель, по которой вычислялось происхождение принудительных, по сути, законов Шан Яна, жестокости первого императора и причины падения династии Цинь. В философском компендиуме, составленном на заре династии Хань, под названием Хуайнаньцзы («Мудрецы из Хуайнани»), сказано: «Традиции народности цинь происходят из волчьей жадности и жестокости. Его представители не ведали чувства долга и преследовали одну только наживу. Их можно было напугать наказаниями, но добрым отношением изменить их натуру нельзя. Их можно было вдохновить на подвиг посулами, но до собственной репутации им не было дела. Обитавшие в условиях сложного рельефа местности и опоясанные рекой Хуанхэ, они жили отрезанными от внешнего мира со всех сторон, и поэтому им никто не угрожал. Им досталась плодородная земля и удачный рельеф местности, поэтому они накопили огромное богатство. Боцзюэ Сяо попытался воспользоваться своей властью, подобной власти тигра или волка, чтобы проглотить владельцев крупных земельных наделов. Законы боцзюэ Шана составлены ради обоснования как раз такого положения вещей»

.

Придворный историк династии Хань Сыма Цянь предложил точно такое же наблюдение в предисловии к его таблице сравнительной хронологии Сражающихся царств: «Теперь в царстве Цинь смешались традиции варваров Жун и Ди, таким образом, в нем на первом месте стоят насилие и жестокость, а человечность и долг считаются понятиями второстепенными. Оно занимало положение пограничного вассала, но там практиковались обывательские пожертвования [например, Сыну Небес]. Истинного благородного мужа все это приводило в ужас». Автор данного трактата жестокость законов династии Цинь и воинственные склонности ее народа объяснял исключительно расположением царства Цинь на границе с областями, заселенными инородцами

.

Сыма Цянь к тому же вторит автору Хуайнаньцзы, когда вкладывает в уста Шан Яна следующие замечания: «Учитель Шан сказал: „Цини владели учением народностей Жун и Ди. Никакого различия между отцами и сыновьями, обитавшими в одном жилище, у них не существовало. Теперь я пересмотрел положения их учений и навязал им деление на мужчин и женщин. Я построил роскошный дворец Цзицюэ и основал такую же столицу, как в царствах Лу или Вэй“»

. Тема дикости народности цинь ничуть не меняется, зато в труде этого ученого политические меры Шан Яна преподносятся в виде попыток исправить положение. Замечания по поводу строительства некоего дворца и столицы по образцу тех, что уже существовали в восточных царствах Лу или Вэй, служат указанием на статус Цинь как отсталого государства, прогрессивные деятели которого пытались выставлять напоказ его культурные достижения.

Негативное отношение аналитиков, служивших династии Хань и династии Цинь как творению свирепого обычая и циньскому праву как отражению местных варварских традиций, достигло своего предела у первого знаменитого критика этой династии в царстве Хань по имени Цзя И, творившем при императоре Вэнь. В своем самом знаменитом анализе порядков, царивших при династии Цинь, под названием «Рассуждения об ошибках династии Цинь» (Го Цинь лунь), Цзя И связал воедино ландшафт этого царства, его традиции, политику его правителей и его полный крах. Свое изложение истории Цинь он начинает словами: «Территорию циней со всех сторон окружали горы и опоясывала река Хуанхэ, поэтому угрожать им никто не мог. Таким образом, их государство не располагало выходом наружу». Безупречное стратегическое положение царства Цинь служило гарантом его спокойствия, с одной стороны, и изоляции от внешнего мира – с другой.

Этот фактор изоляции вновь появляется в описании Цзя И имперских устремлений правителя Цинь. «Сам царь Цинь [первый император] считал себя самодостаточным человеком, и он никогда не спрашивал мнения других сановников, поэтому допускал ошибки, которые нельзя было исправить. Второй император унаследовал политику своего отца и следовал ей без изменения. Его политика насилия и жестокости послужила усугублению бедствий народа. Цзыин [третий правитель династии Цинь] не обзавелся близкими сторонниками и оказался в абсолютном одиночестве, поэтому в случае опасности при его молодости рассчитывать на чью-то помощь ему не приходилось»