Таро Эльфов. Роман в картинках

И в тот же миг вспомнила о том случае с пауком. «Он не настоящий! – пронеслось у нее в голове, – и меч тоже не настоящий».

Глава 2

Карта 2. Верховная Жрица

Альберих обнаружил тело своей матери, предательски убитой Доккалфаром.

Тайна, сереет, неизвестность.

Еще неизвестно, как сложится ситуация. Молодая женщина, чистота и невинность. Проникновение в тайну, интуиция, преобладание ощущений над фактами и утверждениями.

Смертоносный клинок уже почти достиг ее живота, когда она обхватила его руками. Казалось, что сейчас хлынет кровь и сознание окутается болью. Но ничего не произошло. Мир как будто замер на мгновение.

– Ты смелая девочка, – сказал эльф, убирая меч.

Он улыбался так же, как в тот момент, когда они встретились. Искренне и чисто.

– Ты хочешь попасть в город?

Панепаэль, потеряв дар речи от такой метаморфозы, только кивнула в ответ.

Волшебник произнес несколько слов на незнакомом ей языке, раскинул руки в стороны и выкрикнул в небо те же слова.

Панепаэль почувствовала, как воздух вокруг нее стал гораздо теплее и плотнее, как будто кто-то завернул ее в незримое одеяло. Миг, и она потеряла связь с реальностью …

* * *

Пронзительный крик, который, казалось, раздавался отовсюду, вернул Панепаэль в реальность. Она знала, как кричат дети, когда что-то требуют, или когда играют, но этот крик был не похож ни на один из ранее известных ей. Это был крик боли, агонии, страдания человека.

Она облокотилась о каменную стену, что находилась неподалеку от места ее появления и попыталась сориентироваться. Где она?

Она оглянулась вокруг. Высоко над ее головой простирался огромный купол крыши, в центре его виднелось круглое отверстие, через которое было видно небо.

Вокруг было темно, но постепенно глаза привыкли, и она начала различать очертания предметов и вещей, окружающих ее. Теперь она могла сказать самой себе, что находится в большой круглой комнате, по краям которой возвышаются колонны, поддерживающие свод потолка.

У Панепаэль перехватило дыхание от той мысли, которая пришла к ней после осмотра комнаты.

Древний Оракул! Она была здесь, когда они с классом были на экскурсии в Старом городе.

Девочка вспомнила, как учитель, не скрывая своего отвращения к этому месту, рассказывал о Древнем Оракуле. Он говорил, что это место должно напоминать нам о том, как мы были темны, неразвиты. Оно напоминало, что мы верили в магию и волшебство, предпочитая предсказания и интуитивные домыслы рационализму и технологическому развитию. «Это было варварское время», – вспомнила Панепаэль сказанное с таким отвращением, как будто ему, учителю, было нанесено личное оскорбление всеми, кто хоть как-то был связан с Оракулом.

Панепаэль вспомнила и продолжение этого разговора.

– Что здесь делали люди? – спросила она тогда.

Учитель нахмурился. Ему явно не нравился вопрос, а может, он просто не хотел вдаваться в подробности. Но чувство учительского долга возобладало над неприязнью, и он сказал:

– Древние верили, что Жрица Древнего Оракула могла видеть будущее, – он показал на трон, располагавшийся между черными и белым столбами, и добавил: – Она сидела там, а люди задавали ей вопросы и получали на них ответы.

– А что она говорила?

– То, что они должны были знать, или, – он поправил формулировку, чтобы она не расходилась с его отношением к Оракулу, – то, что они хотели услышать.

Крик повторился, заставив девочку прервать воспоминания. Она огляделась по сторонам и осторожно направилась в сторону, откуда донесся крик. Девочка старалась не выходить из тени, чтобы в случае опасности спрятаться за колонны.

Там, где, по ее воспоминаниям, располагался вход в Оракул, теперь стояли две огромные деревянные двери двадцати метров в высоту, сделанные из полированного дуба. Они были украшены позолотой, драгоценностями, исписаны древними рунами, выполнявшими роль защиты и украшения одновременно.

Поскольку одна из створок двери была полуоткрыта, девочка увидела, что с обратной стороны дверь защищена крупными острыми шипами, что делало ее схожей с огромным ежом, ощетинившимся к внешнему миру.

Она вспомнила рассказ учителя о том, что эти двери были сломаны более двух тысяч лет назад, когда произошла смена правителя и смена религии. А двери так и не восстановили в знак того, что все, что принадлежит народу, не должно скрываться от него.

Девочка в испуге закричала, и крик, усиленный акустикой Древнего Оракула, разнесся под сводами.

– Таймерл, бабушка, я хочу домой!

Ничего не произошло. Лишь вдалеке раздался шум шагов и звяканье оружия.

* * *

Несмотря на все протесты и сопротивление Панепаэль, охранники вытащили ее из-за колонны, где она спряталась, на средину Оракула. Со своего места она увидела очень худого молодого человека, который сидел на коленях между двумя колоннами и тихо всхлипывал.

Панепаэль сразу узнала в нем принца Альбериха.

У его ног в большой луже крови лежала женщина. Кровь сочилась из раны на животе, которую она сжимала одной рукой. В другой руке виднелся свиток, пропитанный кровью.

– Ты это сделала? – произнес принц, обращаясь к Панепаэль.

– Как вы могли так подумать? Конечно нет. Нет! – она закричала, поняв весь ужас того, в чем ее обвиняли.

Принц поднял глаза, но казалось, что он не видел ничего, что происходило вокруг.

– Ты – тень Темного эльфа! Ты убила мою мать!

– Довольно! – раздался голос из темноты. Сила и мощь этого голоса не оставляли сомнения в том, что его хозяин все расставит на свои места и наведет порядок.

Голос принадлежал высокому эльфу, прекрасной женщине, с длинными золотыми волосами, чистой белой коже, одетой в белые одежды. Ее губы были плотно сомкнуты, как бы подчеркивая то, что она более не намерена обсуждать сложившуюся ситуацию.

Она была беременна – об этом говорил ее округлый живот. Но даже беременность не смогла скрыть силу и грацию, заключенную в этом теле.

Панепаэль вспомнила, как зовут эту женщину-эльфа – Эллин, жена Альбериха.

Она подошла к мужу и положила руку на его плечо, переведя свой взгляд на девочку.

– Приношу свои извинения, – промолвила она. – Мой муж обезумел от горя и не ведает, что творит.

Она подошла к Панепаэль и взяла ее за руку.

– Для нас Жрица – это не только гадалка или оракул, это проводник воли богов, который дает людям возможность познать Истину в том виде, в котором они достойны ее знать. Убийство Верховной Жрицы, убийство королевы, которая была Верховной Жрицей, – это попытка заглушить голос истины и противление воле богов. – Голос Эллин был спокоен, но каждое слово, каждая буква, сказанные ею, передавали тревогу и боль, которые она тщательно скрывала.