Концерт Патриции Каас. Отрывки

– Да, режим из запрещенной зоны. Во-первых, как автоматика тебя не остановила? И во-вторых, почему все прошло … все было без осложнений?

– Во-первых, я писала программы сама … Во-вторых, режим был запущен в безопасном режиме с изменением параметров по ходу операции …

– А разве такое возможно в принципе? Или зоны опасной работы описаны ошибочно?

– Нет, Витя, тут все сложнее …

– В процессе модификации, в ходе процесса изменение параметров вполне возможно … Разве не так, Толя?

Проведение исследований образца и оценка результатов продолжились.

Подошла Маргарита Антипова и Потап Потапович.

И к обеду все переместились на установку, но Свиридов настоял, чтобы эксперимент проводился на дистанционном управлении.

Были наработаны еще три образца, и были отправлены на всесторонние исследования, а участники эксперимента решили, что все требует срочного заседания Ученого совета.

Другой телефонный звонок от Гриши раздался в середине дня и тоже был неожиданным для Свиридова – обычно сын ему днем не звонил.

– Я тебя слушаю, Гриша.

– Извини, папа! – голос Гриши звучал немного странно, да и обычно он называл Свиридова «отец». – Тут со мной происходит … происходит что-то необычное …

– Что случалось?

– Помоги мне …

Свиридов попытался подключиться к информационному полю сына, что он делал только в самых исключительных случаях, и смог уловить его растерянность и недоумение, но ничего угрожающего он не уловил.

– Где ты? Я сейчас буду.

– Я на даче, в мастерской. Жду тебя …

– Мари, я исчезаю примерно на час …

И Свиридов очутился в мастерской Гриши на третьем этаже дачного дома.

– Привет, папа … Со мной что-то происходит, я понять не могу …

– Я посмотрю?

Свиридов огляделся – он не часто приходил в мастерскую к сыну.

Было светло, но стеклянный потолок был частично занавешен, создавая смягченное освещение.

На столе у Гриши было несколько набросков. На листах были эскизы красивого человека средних лет с длинными волосами и необыкновенными глазами, в котором прослеживались черты Иисуса.

На каждом эскизе мужчина был разный, в разном настроении, и глаза у него были разные – но всегда в глазах светилась мудрость и непонятная грусть.

– Давно ты начал писать Христа?

Свиридов положил руки на плечи сына и стал снимать информацию о том, что беспокоит сына.

И сразу вошел в такое обширное информационное поле.

И стал разбираться в нем.

– Ты что-то понял, папа?

Гриша совсем немного знал об особых способностях отца, но никогда не спрашивал ни его, ни Тоню об этом.

Но кое-что он все-таки знал.

– Далеко не все. Но основное понял. Я могу кое-что рассказать тебе о твоем персонаже, но лучше поговори об этом с Диной Егоровной и с отцом Исидором. И лучше всего именно в такой последовательности, и сошлись на меня. И еще давай наведаемся в Софрино, там изготавливают иконы.

– Посмотри на это.

Гриша убрал занавеску с мольберта, открывая незаконченную картину.

С недавних пор Гриша начал писать красками, уходя от черно-белого изображения.

Промежуточным этапом были миниатюры, выполненные в скупой манере графичного цветного изображения.

А теперь с холста на Свиридова смотрели бездонные серые глаза, думающие и спрашивающие, грустные и проникающие в самую душу.

– Да-а … А вот это уже нужно показать … С этим стоит пойти к эксперту НИИ реставрации.

– Зачем, папа?

– Он знает о таких произведениях такое, чего не знает никто. Ему можно показать даже это незавершенное … Поговори с Диной …

О чем говорили Гриша и Дина Худобина Свиридов не поинтересовался, а роскошная чуть полноватая женщина, жена Льва Вонифатьевича, сказала Свиридову при встрече.

– Генерал, сэр, у вас чудесный сын! Прекрасный человек, думающий и страдающий, любящий … Он будет великим художником, поверьте мне, сэр …

– А как ты, Дайяна?

– У нас с Левушкой все хорошо, генерал. Вашими молитвами …

От волнения Дина перешла на английский и продолжала рассказывать генералу Свиридову о том, что она увидела на картине его сына и что он ей рассказывал.

– Генерал, сэр, вашему сыну нужен очень умный духовник! Его душа просит … она стремится туда, к всевышнему …

В Софрино Свиридов съездил вместе с сыном, и они задержались там на целый день.

После этого Гриша несколько раз пропадал там, среди художников, которых иногда по привычке называли «богомазами» …

Тоня проснулась.