Аномальные явления

– Еще не совсем…

– Ну после… м-м.. после того случая… Я подумал, а что если все мы носим такие очки? Они невидимы, эти очки, и не даны нам в ощущениях, но они есть. И то, что мы видим, это наложение чего-то там на реальность, а не реальность в чистом виде.

– Ни хрена себе! Так ты думаешь…?

– Да! С нас на какое-то время сняли эти очки. Даже не сняли, а слегка приподняли на лоб.

Давным-давно у Вадима была близорукость и он носил очки. Позже он сделал операцию и избавился от очков, но до сих пор помнил свои ощущения, когда очки случайно сдвигались на лоб и часть окружающего он видел через края линзы. В зависимости от аберрации он видел предметы то неестественно четкими, то слегка искаженными. Если же очки соскальзывали, то мир становился непонятным: расплывчатым, туманным. И эти ощущения он сейчас, запинаясь на каждом слове, пытается донести до собеседника. Тот долго молчит в задумчивости и Вадим решается поторопить его:

– Итак?

– Так ты думаешь…? – повторяет Богдан.

Похоже, ему трудно подбирать слова и Вадим решает помочь.

– Очки, Даня, это всего лишь грубая аналогия. Правильнее будет говорить о слоях реальности.

– Слоях?

– Да, ты не ослышался. На каждом из нас, думается мне, не одна пара псевдо-очков, а много, может быть даже бесконечно много. Впрочем, слои реальности едины для всех, не так ли? Или нет?

– Мы же никогда не обсуждали то что видели – ворчит Богдан – Откуда же мне знать. Может, попробуем?

Говорить об этом было тяжело и больно, но они сумели выдавить из себя нужные слова и выяснилось, что оба видели одну и ту же картину текущего горизонта. Только "ничто" вместо неба им описать не удалось, да они и не пробовали, лишь сошлись на том, что небо сменилось на нечто невообразимое.

– Понимаешь – продолжает Вадим – Вполне возможно, что реальность, в которой мы живем, не является единым целым, а состоит из множества слоев, каждый из которых дополняет предыдущий.

– Зачем? – удивляется Богдан – Мы же предполагаем, что в природе властвует целесообразность. Какой смысл в твоих слоях?

– А что если очередной слой предназначен для еще одного класса существ? Самый нижний слой для амеб, более сложный, повыше – для пресмыкающихся, еще выше – для млекопитающих. И каждый новый вид существ может видеть как свой верхний слой, так и все слои под ним. На нижних слоях существа живут в простой и несложной реальности, ограниченной основными законами физики. Следующие слои постепенно дополняют эту реальность новыми элементами, такими как энергия, сознание, интеллект. Каждый новый слой реальности предоставляет и новые возможности для существ живущих над этим слоем. Именно поэтому мир какой-нибудь козы богаче мира червяка или ящерицы.

– Ну, ты и даешь! Тебе самому это не напоминает слоеный пирог? А самый верхний слой такой реальности, самые ее сливки, он для кого? Для нас? Для людей?

– Ты знаешь, я не уверен… Наверное, в нашей реальности есть еще пара-тройка слоев над реальностью той же козы. Но почему ты решил, что наша реальность последняя?

– Тогда для кого…?

– Давай вернемся к нашей козе. С уровня своей, козьей реальности она, надо полагать, видит человека каким-то образом, но как именно она его видит? Может быть мы для нее нечто вроде законов природы, подобно смене дня и ночи для нас с тобой?

– Ты намекаешь…? – Богдан в изумлении вытаращился на Вадима.

– Почему намекаю? Я прямо говорю…

– И мы…?

– Вполне возможно.

– Но… По моему, мы вернулись к понятию…– Богдан запнулся, сделал неестественно большую паузу и неуверенно продолжил – …Бога.

Вадим пожимает плечами. Вопрос веры для него никогда не был актуальным. Себя он полагал агностиком и допускал существование высшего существа (или существ), но никогда не считал, что молитвы или ритуалы помогут в общении с ними. Где-то там, в глубине души он уже давно сформулировал для себя концепцию слоев реальности, которую сейчас излагал Богдану. Вот только выразить ее словами он даже не пытался, наверное в этом просто не было необходимости. Не было до сегодняшнего дня.

– Не все ли тебе равно? – искренне удивляется он.

Богдан молчит. Может быть он ходит в церковь по воскресеньям, думает Вадим, целует руку батюшке, привычно крестится на купола. А тут заявляется какой-то нехристь и пытается разложить по полочкам то, что так удобно было считать непознаваемым. Ну а что прикажете делать, если так хочется именно познавать? В этом случае самым разумным будет оставить богословские споры до лучших времен. Поэтому он продолжает разговор так, как будто собеседник и не задавался трудными вопросами:

– В каждом слое реальности населяющие его существа развивались и эволюционировали, поднимаясь по слоям реальности. Примерно об этом говорил Дарвин, но в его изложении эволюция выглядит горизонтальной, а нам с тобой сейчас удобнее видеть ее как вертикаль.

– Постой, а как же мы, люди? – встрепенулся Богдан.

Вадим, подобно любому опытному лектору, ожидает именно этот вопрос и довольно усмехается:

– Да, мы вроде бы научились создавать свои собственные слои реальности и манипулировать ими с помощью технологий, вроде тех же очков дополненной реальности. Впрочем, очки появились относительно недавно, а свою реальность человек начал надстраивать испокон веку. Тебя же не удивляет, что мы создаем искусственную среду обитания: здания, дороги, парки. Почему же тебя удивляет, что мы создаем еще один слой реальности теми же очками? Я, например, не вижу принципиальной разницы между построенным домом и домом, нарисованным очками, если конечно шероховатость стен нарисованного дома будет нам дана в ощущениях тем или иным образом.

– Так что же, получается, что мы, создавая дополненную реальность, приближаемся к Богу или к твоему высшему существу?

– Не знаю, Даня, понятия не имею и это не слишком сильно меня интересует. Может быть мы вовсе не приближаемся к нему, а всего лишь создаем еще один слой между нами и, тем самым, еще более отдаляемся. Мне, кстати, все равно. А тебе?

– Не знаю – задумчиво произносит Богдан – Так интересно же! Попы поколениями учат нас, что Бог непознаваем, а потом приходит какой-то доцент из проклятого тем-же Богом Питера и заявляет, что между нами и Им всего лишь пара-тройка слоев реальности. Открыть одну тайную дверцу в реальности, потом вторую, и вот они – райские кущи!

– Не все так просто, дружище – это прозвучало наставительно и Вадим, внутренне поморщившись, меняет тон – А ты уверен, что те двери, даже если ты их и найдешь, ведут именно вверх? Пойми же что вертикальный срез слоев реальности, это тоже упрощение. Та же коза могла надстроить свою реальность так, что эти новые слои идут вбок, а не вверх, и поэтому нам с тобой недоступны, а вот коза ими наслаждается. Как тебе такое?

– Далась тебе это коза – ворчит Богдан – Оставь ты свою зоофилию в покое. Разве тебе самому не хотелось бы подняться до уровня…? Ну, сам знаешь кого!

Его явно учили в детстве не произносить имя господне всуе, думает Вадим. Похоже, у него было счастливое детство. А вот меня, к примеру, учили не злословить про власть предержащих, а то как бы чего не вышло. Но разговор увлекает и мрачные мысли следует отбросить как ненужные, а разговор вернуть в изначальное русло.

– Да? А что ты собираешься делать в среде обитания, для взаимодействия с которой у тебя даже нет подходящих рецепторов. Хочешь быть похожим, уж извини за зоофилию, на козу за клавиатурой компьютера? Я вот, например, не хочу. Поэтому меня значительно больше беспокоит наша среда обитания и ее сохранность. Ты ведь и сам успел увидеть, насколько она хрупка.

Разминка закончилась, а настоящий разговор начинался лишь сейчас, но торопиться не следовало. Богдан налил им по второму стакану чая, осторожно заикнулся о чем-нибудь покрепче и с облегчением услышал отказ: подогревать себя алкоголем не было необходимости, необычный разговор возбуждал и без этого. Внезапно Вадим с удивлением поймал себя на том, что немедленно бежать из Харькова уже не хочется. Пожалуй он смог бы сейчас попросить по-русски порцию эспрессо в кафе на Сумской и выдержать пару-тройку косых взглядов. Что же изменилось?

– Но как и от чего происходит разрыв реальности? – спрашивает Богдан.

– А зачем тебе это, Даня? Зачем? Ну-ка скажи!

Он пристально глядит в глаза собеседнику. Тот не отводит взгляда. Значит, можно двигаться дальше, думает Вадим и продолжает:

– Ты оказался там, где невозможно выжить, но ты выжил. Ты видел то, что видели немногие, и твои мозги не закипели от увиденного. Так радуйся, что остался жив и в своем уме! Живи и радуйся!

– Насчет "в своем уме" не обольщайся – криво усмехнулся Богдан – Все мы поехали рассудком: и ты и я.

– Верно… Иначе пили бы холодное пиво, каждый в своей уютной норке, и не пытались бы спасти мир, как ты, или познать его, как я.

– Вот именно. Наверное, невозможно увидеть то, что мы видели и не свихнуться. Погоди немного, сейчас придут добрые дяди санитары и принесут удобную одежду с завязочками сзади.

Они тихо рассмеялись. Это был не слишком веселый и очень короткий смех, но смех есть смех и даже такой, он немного разрядил атмосферу. Богдан взял со стола надкусанный крекер, недоуменно повертел его в руках и положил обратно.

– Ты даже не спросил меня, чем я зарабатываю на жизнь. Постеснялся, наверное? Я учитель, Вадик, причем учитель русского языка и литературы, как бы странно это не звучало сегодня. Средние и старшие классы обычной средней школы. Мои ученики потихоньку возвращаются из эвакуации, но учебных часов у меня совсем мало, ведь Пушкин и Достоевский как-то не очень… А уж Шолохов и совсем… Ну, ты и сам понимаешь! Поэтому приходится подрабатывать на стройке, точнее – на восстановлении домов. Вот такие вот пирожки с котятами, мой русский друг. Так все-же, почему она рвется?

– Лучше спроси что именно рвется.