Рассказы полный формат

Тим понял, быстро вошел и спрятался. Кошка появилась минут через пять. Сердце у Тима чуть не выпрыгивало из груди. Теперь он сам целовал ее, да так, что крышу сносило. Но она уже через несколько минут остановила его:

– Хватит. Долго нельзя. Мне нужно идти, у меня по скайпу консультация с преподом перед контрольной. Строго по времени.

Покидали парадное они в обратном порядке. И уже до дома Тим провожал ее на расстоянии, не приближаясь. Все для конспирации.

О чувствах и мыслях Кошка писала ему кратко, без нежностей. Хотя он все равно вычитывал в ее посланиях все, что искал, потому что быстро научился понимать ее намеки и недосказанности. В основном в переписке они обсуждали прочитанные книги и просмотренные фильмы, рассказывали друг другу об учебе и родителях. Кошка готовилась в будущем работать в серьезном ведомстве своего отца, поэтому так строго соблюдала все приличия и ограничения. И поругивала Тима, требовала от него больше внимания уделять учебе. Правда, иногда ее посещали сомнения в том, выдержат ли их отношения проверку временем. Ведь связь между ними все-таки была очень ненадежной, почти эфемерной. Что могли значить редкие и очень короткие встречи в парадном на один-два поцелуя. Однако Тим яростно убеждал ее, что у них все серьезно.

– Посмотрю я на тебя, как ты запоешь через полгода-год. Волком завоешь, секса захочешь, – сказала она ему все-таки в одну из встреч.

– Думаешь, я сейчас не хочу? – спросил Тим и с силой прижался к ней причинным местом.

– Если так продолжится, я прекращу с тобой видеться, – испуганно оттолкнула она его.

– Не буду больше. Но я не импотент, чтобы ты знала.

– Как же ты сможешь сдерживаться?

– Смогу. Слово даю.

Отец не сразу, но все-таки заметил перемены в сыне, поэтому спросил его за завтраком:

– Ты стал встречаться со своей девушкой?

– Что, так заметно? – в ответ спросил его Тим.

– Да не особо. Но ты стал часто поглядывать в свой телефон.

– Ты как всегда наблюдателен. Да, мы стали встречаться. Но нечасто и на очень короткое время. Она опасается за свою репутацию как будущий юрист. Потому что собирается работать в ведомстве у отца.

– Опасается? Чего?

– Мне ведь только 16 лет.

– Но вы же не делаете ничего предосудительного?

– Папа, она считает недопустимым даже пару поцелуев со мной как с несовершеннолетним.

– И вы… не целуетесь?

– Целуемся в одном укромном месте.

Отец усмехнулся себе под нос, а потом сказал:

– Мы не обсуждали с тобой некоторых вопросов. Надеюсь, ты все давно прочел в интернете. Да и девушка твоя строгих правил. Я бы даже сказал, слишком строгих.

– Конечно, я давно просвещен в вопросах секса. Так что не волнуйся, справлюсь.

– Не сомневаюсь, но это может влиять на твое эмоциональное состояние. Желания, если появились, трудно поддаются сдерживанию. Особенно в твоем возрасте.

– Знаю. Все знаю. Но я дал ей слово.

– Надеюсь, ты умеешь самостоятельно снимать возбуждение?

– Конечно.

– Еще один вопрос… Ты так сильно любишь ее? Вокруг много других девчонок, и твоих сверстниц в том числе.

– Ты сам всегда против громких слов. Да, мне кажется, что я люблю ее. Но я должен доказать ей и себе, что это не просто подростковый гон. Другие девчонки меня попросту не интересуют. От слова совсем.

– Странно. У вас с ней ведь ничего общего. Вы практически не общались до этого и ничего друг о друге толком не знаете. Любовь с первого взгляда? Я помню, ты говорил о феромонах, но это же не серьезно.

После этого разговора Тиму стало немного проще. Но Кошка написала, что встретиться, как обычно, не получится, потому что ее отец начал что-то подозревать. Такого удара Тим не ждал. Ведь сейчас он жил от встречи до встречи с Кошкой. Возьми себя в руки, твердил он. Но это плохо у него получалось. Настолько, что даже учеба отошла на второй план, и ему пришлось пересдавать один из зачетов. Он стал раздражаться по пустякам. И все это были верные признаки отрицательного воздействия вынужденного воздержания. Хотя он никогда не мучился по этому поводу и снимал напряжение легко, по-пацански. Но сейчас этот номер не проходил. Потому что никакое воздержание не приносило ему таких болевых ощущений в груди и такого отчаяния. Он тайком плакал в подушку по ночам. Не потому, что так уж сильно хотел секса, он хотел, чтобы Кошка была рядом. Не на полчаса раз в 10 дней, а насовсем.

***6

Кошка выдержала вполне достаточную паузу во встречах с Тимом, чтобы подозрения ее отца улеглись. Ведь прошел целый месяц как они не виделись. Правда, она стала чаще писать Тиму, и это были не пара предложений по три слова, а настоящие письма обо всем. Тим теперь понимал, как это люди живут подолгу в разлуке. Переписка с Кошкой поддерживала его. Он смирился с таким положением вещей, а когда они снова встретились, почувствовал сильнейший прилив чувств, которые на время как бы уснули. И, конечно, живой контакт с Кошкой ни с чем не мог сравниться. Тим подолгу ее не отпускал. Они даже съездили на залив, гуляли, целовались, пели. Вот когда она была с ним настоящей. Он знал, что на самом деле она именно такая, всегда чувствовал это. И теперь убедился.

Приближалось лето. Кошка в письмах все какие-то намеки делала, но потом все-таки написала, что отец отправляет ее на все каникулы в Европу по студенческому обмену для языковой практики. В утешение Тиму она добавила, что сможет общаться с ним по скайпу.

Отец Тима также позаботился о летнем отдыхе сына и запланировал отпуск с поездкой в Турцию. Это несколько смягчило страдания Тима от предстоящей разлуки с Кошкой. Тем более что она обещала скайп. Он больше не считал дни, как раньше, отпустил поток времени и наслаждался тем, что хотя бы может читать ее ежедневные письма. А также с нетерпением ждал каждой встречи. Однако наступил день ее отъезда. Он примчался в аэропорт, хотя и не мог к ней приблизиться. Она была с родителями, которые ее провожали. Но ему требовалось увидеть ее перед разлукой вживую. Тим боялся, что в самолете с ней может что-то случиться, что к ней начнет приставать какой-нибудь очередной урод, да мало ли что еще. А она, опасаясь, что отец заметит, даже смс ему не могла послать, пока на посадку не пошла. А когда написала, как всегда нашла самые трогательные слова: «Люблю своего мальчика, самого красивого, самого лучшего! Смотри тут, веди себя примерно, не расстраивай свою Honey. До связи».

Перед самым их с отцом отъездом в Турцию от Кошки пришел подарок ко дню рождения Тима. Его принес курьер Озона. Это был парный кулон, такой же, как и тот, что он когда-то подарил ей, только новый. Тим прижал его к своим губам и подумал: «Еще годик потерпеть осталось. Мы выдержим, обязательно!».

Упаковывая ноут в чемодан, он привычно протер экран влажной салфеткой, потому что после скайпа с Кошкой на нем как обычно остались следы его поцелуев. Ведь теперь он настолько хорошо помнил вкус ее губ, что ощущал его, даже целуя экран компа или смартфона.

Первую неделю в Турции они с отцом практически не вылезали из воды, море было теплым и спокойным. Но Тима волновало молчание Кошки. Даже смс от нее не приходило, хотя он по пять-шесть раз в день писал ей. Потом пришло короткое сообщение: «У меня все норм. Просто мы в поездке с экскурсиями. Группа 6 человек». Тим напрягся и задал ей вопрос: «Парни в группе есть?» Она долго не отвечала, потом прислала фото. Парней было четверо, еще одна девочка. Кошка на фото смеялась. Тим впервые ощутил ревность, даже аппетит потерял. Отец удивился и спросил, не перегрелся ли сын на солнце.

После этого фото Кошка долго не писала и в скайп не выходила. Почти три дня. Тим весь извелся. Раньше такого с ним не случалось. Правда, раньше ему еще не приходилось ревновать, тем более так сильно. Он рассматривал парней на фото. Все они выглядели круто, не то что он. Поэтому он решил ходить в тренажерку, тем более что отец собирался отдыхать в этом отеле довольно долго. Но и после тренажерки Тима точили мысли. Ночью он снова беззвучно плакал от бессилия. Писать Кошке о том, что ревнует, он не хотел, но это острое чувство выжигало его изнутри.

Кошка написала: «Нас поселили в палаточном лагере, будем две недели тут жить и общаться с местными скаутами». И снова прислала фото, где ее окружало уже человек 20 парней. Присутствовали там и девушки, на вид блёклые и страшненькие, но их Тим практически не замечал. А Кошка везде лучезарно улыбалась. Хотя когда-то она держалась строго и выглядела очень серьезной.

Больше всего Тима задевало то, что волосы ее развевались по ветру, собранные в хвост, но ничем не связанные и не заколотые, как она делала обычно в Питере. А ведь Тим прекрасно знал, насколько красивые у нее волосы. И фото это вполне подтверждало. Улыбка, волосы, фигурка… все эти придурки могли спокойно видеть ее близко, общаться с ней, шутить, смеяться… А Тим не мог. Она в коротком сообщении написала, что скауты живут походной жизнью, стараясь обходиться без благ цивилизации, поэтому интернет у них есть только в шатре у коменданта для экстренной связи со спасательными службами. Да и смартфоны им всем предложили на время пребывания в лагере оставить там же. Послать смс они могли только вечером.

Тим почти не мог есть. Только пил. Отец видел его страдания, но не утешал. Понимал, что сыну сейчас не до утешений. Однако спросил:

– Какие-то проблемы?

– Папа… скажи, что сделать, чтобы не ревновать? Там ее столько парней окружает и она…. улыбается.

– Я знаю лишь одно лекарство от этой напасти. Доверяй своей девушке. Ревность ведь по сути это болезнь самолюбия.

Тима поразила эта мысль, он никогда раньше не думал об этом. Впрочем, ему и ревновать-то раньше не приходилось.

Вечером пятого дня Кошка прислала много фото с походной тропы и написала письмо, где рассказывала о лагере, о маршруте, по которому они ходили вместе со скаутами и о языковой практике, ради которой все это и устраивалось для них. В конце письма она написала: «Тим, я тебя очень люблю и безумно скучаю. Твоя Honey».

Тим перечитал эту фразу раз сто. Потом поцеловал фото Кошки на экране, умылся и впервые за два дня плотно поел.

В письме он постарался выразить радость от того, что Кошка так интересно, насыщенно и продуктивно проводит время. Беспокоился о ее питании и отдыхе. В общем, постарался ничем не выдать свою ревность. Но после отправки письма вновь ощутил сильную боль где-то в груди. Он хотел быть единственным для нее, к тому же прекрасно помнил, как к ней всегда липли парни.