Владимир Высоцкий на сцене Таганки

Драгунский капитан. Ну, нечего делать! В другой раз!

Пьяная компания удаляется. Мери благодарит Печорина. [стр. 36–37]

Следующая сцена для персонажа Высоцкого основная – он провоцирует дуэль между Печориным и Грушницким.

Ночь, два окна, одно над другим. Открывается верхнее окно. Печорин целует Веру и спускается на двух связанных шалях; у нижнего окна он останавливается и смотрит на Веру, которая сидит у окна. Сзади его хватают Грушницкий и Драгунский капитан.

Драгунский капитан[3]. А-га! Попался! Будешь у меня к княжнам ходить ночью!..

Грушницкий. Держи его крепче!

Печорин вырывается, бьёт Драгунского капитана по голове кулаком и убегает. (Выстрелы, крики: «Воры! Караул!»)

Драгунский капитан. Черкесы, черкесы!

Пирушка. Грушницкий с компанией.

Подвыпивший гость. Да неужто в самом деле это были черкесы?

Грушницкий. Никакие не черкесы, это один счастливчик пробирался от княжны. Мы с капитаном хотели его схватить, только он вырвался и, как заяц, бросился в кусты. Вы не верите? Даю вам честное благородное слово, что всё это сущая правда, и в доказательство я вам, пожалуй, назову господина.

Подвыпивший гость. Скажи. Кто же он?

Грушницкий. Печорин.

Драгунский капитан (краснея). Господа, это ни на что не похоже. Печорина надо проучить! Эти петербургские слётки всегда зазнаются, пока их не ударишь по носу!

Подвыпивший гость. И что за надменная улыбка! А я уверен, между тем, что он трус, да трус!

Грушницкий. Я думаю то же. Он любит отшучиваться. Я раз ему таких вещей наговорил, что другой бы меня изрубил на месте, а Печорин всё обратил в смешную сторону. Я, разумеется, его не вызвал, потому что это было его дело, да не хотел и связываться…

Офицер. Грушницкий на него зол за то, что он отбил у него княжну.

Драгунский капитан. Да, я вас уверяю, что он первейший трус. (Возгласы: «Как?», «Кто?») Нет. То есть Печорин, а не Грушницкий. О, Грушницкий молодец и притом он мой истинный друг! Господа! Никто здесь его не защищает, никто? Тем лучше. Хотите испытать его храбрость? Это нас позабавит…

Офицер. Хотим, только как?

Драгунский капитан. А вот слушайте: Грушницкий на него особенно сердит, ему первая роль! Он придерётся к какой-нибудь глупости и вызовет Печорина на дуэль. Погодите. Вот в этом-то и штука[4]… Всё это – вызов, приготовления, условия, – будут как можно торжественнее и ужаснее – я за это берусь. Я буду твоим секундантом, мой бедный друг! Хорошо! Только вот где закорючка: в пистолеты мы не положим пуль. Уж я вам отвечаю, что Печорин струсит. На шести шагах их поставлю, черт возьми! Согласны ли, господа?

Подвыпивший гость. Славно придумано, согласны, почему же нет?

Драгунский капитан. А ты, Грушницкий?

Грушницкий молчит. Свет переходит на Печорина, стоящего под окном. Компания Грушницкого видна силуэтом.

Печорин. Я с трепетом ждал ответа Грушницкого. Холодная злость овладела мной при мысли, что если бы не случай, то я мог бы сделаться посмешищем этих дураков. Если бы Грушницкий не согласился, я бросился бы ему на шею.

Свет переходит на компанию Грушницкого.

Грушницкий. Хорошо, я согласен. Но какова княжна? А? Вот они московские барышни.

Печорин (входя). Прошу вас сейчас же отказаться от ваших слов. Я не думаю, чтобы равнодушие женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживало такое ужасное мщение. Подумайте хорошенько. Вы очень хорошо знаете, что это выдумка. Поддерживая ваше мнение, вы теряете право на имя благородного человека и рискуете жизнью.

Грушницкий. Милостивый государь, когда я что говорю, так я это думаю, и готов повторить. Я не боюсь ваших угроз и готов на всё.

Печорин. Последнее вы уже доказали.

(Отводит Драгунского капитана в сторону.)

Драгунский капитан. Что вам угодно?

Печорин. Вы приятель Грушницкого и, вероятно, будете его секундантом.

Драгунский капитан. Вы отгадали. Я даже обязан быть его секундантом, потому что обида, нанесённая ему, относится и ко мне. Я был с ним вчера ночью.

Печорин. А! Так это вас я ударил так неловко по голове? Я буду иметь честь прислать к вам нынче моего секунданта.

Высвечиваются дверь и вешалка, на ней шинели, шапки, фуражки. Входит доктор [Вернер], начинает раздеваться. Слышит спор и шум, доносящийся из комнаты.

(Голоса):

Грушницкий. Ни за что не соглашусь! Он меня оскорбил публично, тогда было совсем другое.

Драгунский капитан. Какое тебе дело? Я всё беру на себя. Я был секундантом на пяти дуэлях. Зачем подвергать себя опасности, если можно избавиться? [стр. 36–37]

Последнее появление Драгунского капитана – в сцене дуэли.

Драгунский капитан (иронически). Мы давно уж вас ожидаем.

Печорин (показывает ему на часы). Извините! Мои часы уходят.

Вернер (после томительного молчания). Мне кажется, что, показав оба готовность драться и заплатив этим долг условиям чести, вы бы могли, господа, объясниться и кончить это дело полюбовно.

Печорин. Я готов.

(Драгунский капитан подмигивает Грушницкому.)

Грушницкий. Объясните ваши условия и всё, что я могу для вас сделать, будьте уверены…

Печорин. Вот мои условия: вы нынче же публично откажетесь от своей клеветы и будете просить у меня извинения…

Грушницкий. Милостивый государь, я удивляюсь, как вы смеете мне предлагать такие вещи?

Печорин. Что ж я вам мог предложить, кроме этого?

Грушницкий. Мы будем стреляться.

Печорин (пожимая плечами). Пожалуй, только подумайте, что один из нас непременно будет убит.

Грушницкий. Я желаю, чтобы это были вы.

Печорин. А я так уверен в противном.

(Драгунский капитан шепчется с Грушницким, Вернер подходит к Печорину.)

Вернер. Послушайте, вы верно забыли про их заговор? Вы странный человек! Скажите им, что вы знаете их намерение, и они не посмеют… Что за охота! Подстрелят вас, как птицу.

Печорин. Пожалуйста, не беспокойтесь, доктор, и погодите. Я всё так устрою, что на их стороне не будет никакой выгоды. Дайте им пошептаться. Господа, это становится скучно! Драться, так драться. Вы имели время вчера наговориться.

Драгунский капитан. Мы готовы. Становитесь, господа!.. Доктор, извольте отмерить шесть шагов…

Вернер. Становитесь.

Печорин. Позвольте! Ещё одно условие: так как мы будем драться на смерть, то мы обязаны сделать всё возможное, чтоб это осталось тайною, и чтоб секунданты наши не были в ответственности. Итак, вот что я придумал. Видите ли на вершине этой отвесной скалы, направо, узенькую площадку? Оттуда до низу будет сажень тридцать, внизу острые камни. Каждый из нас станет на самом краю площадки. Таким образом, даже лёгкая рана будет смертельна. Это должно быть согласно с вашим желанием, потому что вы сами назначили шесть шагов. Тот, кто будет ранен, полетит непременно вниз и разобьётся вдребезги; пулю доктор вынет и тогда легко объяснить это скоропостижную смерть неудачном прыжком. Мы бросим жребий, кому первому стрелять. Объявляю вам в заключение, что иначе я не буду драться.

Драгунский капитан (смотрит на Грушницкого). Пожалуй! (Грушницкий отводит Капитана и что-то шепчет ему.) Ты дурак, ничего не понимаешь. Отправимся же, господа!

(Идут по кругу к месту дуэли.)

Вернер. Я вам удивляюсь. (Жмёт руку Печорину.) Дайте пощупать пульс! Ого! Лихорадочный! Но на лице ничего не заметно… только глаза у вас блестят ярче обыкновенного.

(Грушницкий спотыкается, его поддерживает секундант.)

Печорин. Берегитесь! Не падайте заранее. Это дурная примета. Все помните Юлия Цезаря! (Осматривают площадку.) Тот, кому придётся первому встретить неприятельский огонь, станет на самом углу спиною к пропасти, если он не будет убит, то противники поменяются местами.

Драгунский капитан. Бросьте жребий, доктор!

Грушницкий. Решётка!

Печорин. Орёл! (Монета падает, все бросаются к ней.) Вы сейчас помните, что если вы меня не убьёте, то я не промахнусь – даю вам честное слово.

Примечания