Полночная разбойница

16

На следующий день Морган снова привез Дэниелу во Вдовий домик.

Сначала она категорически отказывалась ехать.

– Ты вполне убедил меня вчера, – говорила она, пряча глаза. – Я совершенно не нуждаюсь в дополнительном уроке.

Морган лукаво усмехнулся.

– Но я должен в этом убедиться! Хороший учитель всегда проверяет, насколько хорошо ученик усвоил урок.

– А мне кажется, что под этим предлогом ты просто хочешь сделать меня своей любовницей! – воскликнула Дэниела, не в силах сдержать обиды. – Я же сказала тебе, Морган, я никогда не пойду на это!

В его глазах вспыхнули сердитые огоньки. Вот только на кого он сердился, было не совсем ясно.

– Ты вновь не доверяешь мне, моя отважная леди-разбойница. Если у меня когда-то и были подобные намерения, то теперь я в этом искренне раскаиваюсь. Ты заслуживаешь гораздо большего, моя несравненная Дэниела. Ты заслуживаешь любящего, заботливого мужа, который подарит тебя много детей. И когда-нибудь ты станешь замечательной женой!

«Но не твоей», – с горечью подумала Дэниела, отворачиваясь.

– Я просто хочу быть уверен, – горячо продолжал Морган, словно хотел убедить в этом не только Дэниелу, но и самого себя, – что ты совершенно свободна от прежних страхов. Вчера мне удалось подарить тебе удовольствие. Так почему ты отказываешься? Что изменилось?!

Дэниела заглянула в его глаза и прочла в них обещание. В мгновение ока ее кровь превратилась в жидкий огонь.

Господи! И он еще говорит об удовольствии! Да разве этим невыразительным словом можно описать то райское наслаждение, которое она испытала вчера в его объятиях! Но в одном он прав. Для нее уже ничего не может измениться. Так не все ли равно? Может быть, это будет в последний раз в ее жизни и после этого они навсегда расстанутся... Зачем упускать такую возможность?

Они скакали быстро через лес, подгоняемые предвкушением новых чувственных ласк. И все же, когда они доехали наконец до Вдовьего домика, у них не хватило терпения даже добраться до спальни. Начав срывать с себя и с Дэниелы одежду прямо у порога, Морган увлек ее за собой на ковер возле камина.

– Я не могу ждать, – стонал он, набрасываясь на нее с поцелуями.

На этот раз ему не пришлось долго готовить свою возлюбленную – ее сжигал не менее яростный огонь, чем его. И их соединение было подобно вспышке молнии, потрясшей их обоих своей яркой силой и остротой ощущений.

Много позже, лежа уже в постели наверху в спальне, Дэниела вдруг обнаружила, что Морган, приподнявшись на локте, со странным изумлением изучает ее. Этот взгляд вызвал в ней смутное беспокойство. Она насторожилась.

– Что случилось? Почему ты так на меня смотришь?

Морган нахмурился, но промолчал, тем самым еще больше усиливая ее беспокойство.

– Морган? В чем дело?

– Видишь ли, я никогда еще не встречал ни одной женщины, которая так мгновенно отзывалась бы на мои ласки и которая... вызывала бы во мне такую жажду... такое нестерпимое желание, которое я бы не мог контролировать, – задумчиво проговорил он. – Признаюсь, я просто потрясен этим.

Сердце у Дэниелы упало. Неужели он таким образом дает ей понять, что ему неприятна ее откровенная чувственность! Совсем смутившись, она отвернулась от него и уткнулась в подушку. Все! Теперь-то уж точно все кончено! И он тоже будет считать ее распутной, как и все остальные!

Они молча лежали несколько минут, затем его рука принялась легко поглаживать ее бедра и ягодицы. Он наклонился над ней и, тронув языком мочку уха, тихо прошептал:

– Теперь мы все сделаем медленнее, очень медленно...

Дэниела хотела приказать своему телу не отвечать на его прикосновения, но это было выше ее сил, и уже очень скоро она пылала и стонала, задыхаясь от страсти под его умелыми ласками. Он вновь возвел ее на вершину блаженства, дав испытать новые, ни с чем не сравнимые ощущения.

После этого, утомленная и счастливая, она погрузилась в сладкий сон.

Однако пробуждение было совсем не таким приятным. Когда Дэниела открыла глаза, Морган, полностью одетый, сидел на краю кровати и хмурясь глядел в окно. Он показался Дэниеле бесконечно далеким, словно отгородился от нее непроницаемой стеной. Она совсем упала духом, почувствовав себя отвергнутой и очень одинокой.

– Что случилось? – тихо спросила она.

– Ничего, – бесстрастным тоном ответил Морган, даже не повернувшись к ней. – Нам пора ехать.

Он поднялся и вышел из комнаты, оставив Дэниелу в полном недоумении и растерянности. Она посмотрела в окно. Судя по солнцу, до обеда оставалось по крайней мере еще часа два. Почему же Морган так спешит уехать? Но теперь она и сама хотела уехать отсюда как можно быстрее. В конце концов, она не заслужила такого к себе отношения! Именно он уговорил ее приехать сюда, и она могла поклясться, что все, что между ними происходило, доставляло ему не меньшее удовольствие, чем ей. Так почему он вдруг стал так холоден с ней и даже не пытается скрыть свое раздражение?

Весь путь обратно они проехали молча, погруженные в свои невеселые думы. Морган, казалось, просто перестал ее замечать, а Дэниела была слишком обижена и растерянна, чтобы нарушать напряженное молчание.

Неужели все эти волшебные часы, которые они пережили вместе, ничего для него не значат и он уже начал тяготиться их отношениями? – спрашивала себя Дэниела. А чего, собственно говоря, она ждала? Ведь она знала, что у Моргана было много женщин, и куда более красивых, чем она. И они все быстро ему надоедали. Он ведь ясно дал ей понять, что просто хочет помочь ей, как друг. Он не говорил ей ни слова о том, что испытывает к ней какие-либо иные чувства, кроме желания. А сейчас, видимо, и желание оставило его. Так и должно было быть. Но от этого Дэниеле не становилось менее больно.

Уже подъезжая к поместью, они услышали стук копыт и колес о гравий подъездной дороги.

Морган привстал в стременах, а затем пришпорил лошадь.

– Что там? – спросила Дэниела, стараясь не отстать от своего спутника.

– Кажется, Джером вернулся из Лондона. – И Морган быстро поскакал вперед. Дэниела ехала следом, но все же отстала от него. Морган первым подъехал к дверям и, спешившись и перекинув поводья в руки грума, быстро взбежал по ступеням. Когда Дэниела вошла в дом, то услышала мрачный голос Моргана:

– Так, значит, король отказался даровать мне грамоту?

– Его величество считает, что такое обширное поместье должно принадлежать человеку женатому, и, более того, женатому на особе с безупречной репутацией, подобной жене твоего беспутного кузена. Я ведь тебя предупреждал, что король очень неодобрительно относится к твоим похождениям. Он считал и до сих пор считает, что твой долг – дать миру наследника.

– Какое отношение все это имеет к тому, что я написал в своем прошении по поводу реорганизации работ на шахтах! – взорвался Морган.

Дэниела услышала, как брат похлопал его по плечу.

– Ну-ну, не горячись. Не все еще потеряно. Если ты женишься на особе благонравной, образце добродетели, так сказать, способной подать тебе пример...

– А холостяк ему, значит, не подходит, – мрачно пробормотал Морган.

– Вот именно. Кстати, чтобы угодить королю, тебе лучше бы жениться на монахине, – насмешливо добавил Джером. – Думаю, только в этом случае его величество простит тебе твои бесчисленные похождения и поверит в твое искреннее раскаяние и желание начать благонравную жизнь в роли отца семейства. Любая другая женщина, с его точки зрения, не сможет наставить тебя на путь истинный!

Дэниела замерла на пороге. Если у нее еще и оставалась какая-то, пусть крохотная, надежда, после этих слов она должна была с ней расстаться. Приговор короля лишал ее последней возможности стать женой Моргана. Даже если бы он захотел на ней жениться, что само по себе было весьма сомнительно, теперь это будет для него просто невозможно. Ведь тогда ему придется расстаться со своей заветной мечтой.

И робкий огонек надежды, который горел в душе Дэниелы вопреки обстоятельствам и здравому смыслу, теперь окончательно погас.

За обедом Морган был по-прежнему молчалив и мрачен. Он сидел, погруженный в себя, почти не реагируя на разговоры и односложно отвечая на вопросы, часто невпопад. Дэниела задавалась вопросом, уж не перебирает ли он в уме всех женщин, на которых мог бы жениться и которые отвечали бы высоким требованиям короля. Всякий раз, встречая ее взгляд, он хмурился и отводил глаза.

Когда обед закончился, Морган извинился и, сказав, что хочет побыть один, коротко пожелал всем спокойной ночи и быстро поднялся к себе в комнату.

Дэниела едва сдерживала слезы. Эмоциональное напряжение последних дней сделало ее очень ранимой, и холодность Моргана больно задела ее. «Тебе следовало бы жениться на монахине» – звучал в ее ушах насмешливый совет Джерома.

Она отошла к окну. На улице шел дождь, небо затянули серые тучи. В природе царило такое же уныние, как и у нее на душе. Последние слова Моргана прозвучали для нее как последнее «прости». Она приняла решение. Как ни жалко ей было покидать радушных хозяев «Королевских вязов», как ни полюбилась ей здешняя атмосфера доброжелательности и радушия, она твердо решила немедленно уехать в Гринмонт. Чем дольше она останется, тем тяжелее будет разлука с этими милыми людьми и, конечно, с Морганом. Да и оставаться здесь было все более невыносимо. Постоянно видеть Моргана и знать, что он потерян для нее навсегда, было выше ее сил.

После ее первой попытки уехать прошло довольно много времени. Все забылось, и на конюшне уже не проявляли более прежней бдительности. Дэниела решила, что уедет в полночь. Хорошо бы дождь к этому времени закончился. Хотя и дождь не стал бы ей помехой.