Город, который построил Я. Том 14

– С тобой и Жанной.

– Куда?

– К Жанне.

– Валера, ты в своем уме?

– Что же мне делать?

– Идти домой. Завтра созвонимся. Все Жанна, идем!

Валентин с мадам стали подниматься по лестнице, но Валера все никак не унимался, волочась за ними:

– И я можно тоже?

– Чего ты тоже?

– Тоже.

– Что?

– И я тоже… Потихоньку…

Три оттенка уходящего дня

1. Но как же быть, как же быть, как же быть в этом мире случайных встреч с неслучайными людьми, недоверчиво смотрящих в мой профиль, испытывая при этом подлинные чувства: от боязливого равнодушия до монументального отвращения?

Кто мне ответит? ? ?

Отовсюду молчание. Лишь изредка чую тихий, еле различимый шепот теней, свисающих с крыши торгового центра, что надменно возвысился перед моим взором с балкона, заслонивших полый горизонт моих далеких воспоминаний…

2. Гигантски-уродливая фигура, намалеванная обоюдоострыми, черными, как смоль бровями и как попало разбросанными по твердой физиономии комками дешевой пудры, опустилась на шести стальных нитях на центральную площадь главного города Земли. Пешеходы молча проходили мимо и не обращали ни малейшего внимания на летающего гея – фокусника.

Люцифер впал в ярость. Но его бомбометания и пожары повсюду не смутили прохожих. Они даже не останавливались при виде огненных змей, извергавшихся из пасти дракона.

– Ну и чучело! – кто-то усмехнулся в толпе.

Люцифер упал навзничь от изнеможения и обиды. Он стонал, и стальные нити медленно поднимали фигуру наверх.

– Никогда я больше сюда не вернусь! – взревел в отчаянии демон и скрылся за облаком.

Город продолжал жить, задыхаясь выхлопами кислого бензина, все дальше и дальше погружаясь в трясину ночной круговерти и световых иллюминаций…

3. Кто выведет формулу моего одиночества?

Кто взвесит всю грусть уходящего дня?

Кто истратит все без остатка, чтобы потом клянчить у других?

Я и только Я.

Я – это тот, кто говорит все время Я, думая только обо всех остальных, оставшихся далеко в истории.

Я – это тот, с которым всегда скучно идти рука об руку, оглядываясь на соседнюю платформу через окна устремленного в вечность скорого поезда.

Я – это те, которые отняли у меня все мои слова и свободу, за которые я не смел, как надо побороться.

Я – это мы, для которых я не стану ничего просить.

Я – это Я и не Я – одномоментно.

Самое ужасное то, что все остальные – это тоже Я, но они об этом даже не догадываются.

Уходи, день, прочь! Улетай, уползай, застревая. Уноси свой гнев, сжигая все за собой без остатка.

Приходите сумерки, прижмите меня своими черными крылами к холодному мокрому телу. Я ваш навсегда! И трещат по швам сосуды в моих потухших глазницах.

И все же, как быть? Как же быть? Как нам всем быть?

А вдруг, за угасшим днем придет пустота? И не будет там места ни для кого? Просто негде будет даже прилечь.

Пока Я пишу эти строки, у меня есть еще шанс повернуть мысли вспять и изменить ход истории. Но я не хочу. Я буду молчать и писать. А потом лягу спать и засну.

Ну вот… Я уже засыпаю.

Я уже сплю…