Мальвинские / Фолклендские острова между историей и правом

13 сентября 1766 года были вручены документы о передаче колонии. Стороны согласовали компенсацию расходов, понесенных в колонии. В британском очерке указывается, что ни Франция, ни Бугенвиль не признали, что у Испании на тот момент уже имелись какие-либо права. Документ, подготовленный Бугенвилем, доказывает обратное. 4 октября Бугенвиль вручил расписку о получении суммы, выплаченной в качестве компенсации понесенных расходов. В расписке говорилось следующее: «Я, господин Луи де Бугенвиль, полковник армии Его Высочайшего Христианского Величества, получил шесть сотен и восемнадцать тысяч сто восемь ливров, тринадцать су и одиннадцать денье, что соответствует сумме, указанной в расчете, который я представил в отношении расходов, понесенных экспедицией Сен-Мало на снаряжение, задействованное при бесцеремонном основании поселения на Мальвинских островах, принадлежащих Его Католическому Величеству… В обмен на эти денежные выплаты, подчиняясь приказу Его Высочайшего Христианского Величества, я обязан передать со всеми формальностями испанскому двору эти поселения вместе со всеми домовладениями, постройками, укреплениями, лесом и судами, возведенными там и задействованными в экспедиции, а также все, что принадлежит экспедиции Сен-Мало – как указано в этих счетах, которые таким образом оплачены, – и Его Высочайшему Христианскому Величеству, причем в результате этой добровольный передачи признаются ничтожными на все времена все притязания, которые экспедиция или любое иное заинтересованное в ней лицо могло иметь или предъявить казне Его Высочайшего Католического Величества, а равно никто из вышеуказанных лиц не может отныне требовать какой-либо денежной или иной компенсации». Формальное признание со стороны Бугенвиля, что поселение было основано на испанской территории и что его передача была добровольной, было выражено ясно и определенно.

Илл. 3 Расписка Луи-Антуана де Бугенвиля, в которой говорится о передаче колонии Испании и признаются права Испании – AGN Sala X 3-4-5

В своей знаменитой книге «Voyage autour du monde» Бугенвиль описывает эту ситуацию так, что не остается места для сомнений: «Поскольку Франция признала право Его Католического Величества на острова Малуин, тот, согласно принципу права народов, не нес никаких обязательств по возмещению соответствующих расходов. Однако, поскольку Его Величество забрал все корабли, лодки, товары, оружие, боеприпасы и провизию, которые принадлежали нашему поселению, он, будучи в равной мере справедливым и щедрым, пожелал выплатить нам возмещение за все то, на что мы потратились; и вышеупомянутая суммы была передана нам его казначеями – часть была передана в Париже, а остальное – в Буэнос-Айресе».

Илл. 4 Королевский приказ, в котором говорится о том, что дон Фелипе Руис Пуэнте был назначен губернатором Фолклендских/Мальвинских островов и о том, что острова будут подчиняться генерал-капитанству провинции Буэнос-Айрес – AGN. Sala X 8-10-3

Тогда же капитаном испанского флота господином Фелипе Руисом Пуэнте был получен приказ вступить в должность губернатора колонии. Кроме того, он был уведомлен, что власти острова будут подчиняться губернатору и генерал-капитану провинции Буэнос-Айрес господину Франциско де Паула Букарелли, чьи приказы господин Фелипе Руис Пуэнте должен был исполнять. Таким образом, с административной точки зрения Фолклендские/Мальвинские острова в качестве губернаторства признавались частью генерал-капитанства Буэнос-Айрес.

1 апреля 1767 года испанский губернатор и Луи-Антуан де Бугенвиль высадились на Фолклендских/Мальвинских островах. Официальная передача колонии испанской короне была завершена, а наименование Порт-Луи была заменено на Пуэрто-де-ла-Соледад.

Бугенвиль прямо упоминает передачу всех Фолклендских/ Мальвинских островов, а не только Порт-Луи, как утверждают некоторые британские авторы. В этой связи достаточно вспомнить собственные слова этого выдающегося французского мореплавателя: «В феврале 1764 года Франция начала строительство поселения на островах Малуин. Испания заявила права на эти острова как на относящиеся к континенту Южная Америка. Принимая во внимание признание прав Испании королем, я получил приказ передать наше поселение испанцам и направиться дальше в Ост-Индию, пройдя Южное море между тропиками».

F. Правовая позиция

К 1767 году на Фолклендских/Мальвинских островах с разной степенью правомерности закрепились три державы. Франция могла заявить о праве государства, осуществившего первую оккупацию, несмотря на признание – ввиду протеста со стороны Испании, – что острова принадлежат Испании. Эта ситуация не противоречила признанию державами того времени, что соответствующий регион считался принадлежащим Испании.

Заявление Байрона не имеет юридической силы. Это заявление представляло собой только лишь символический акт и было сделано в тот момент, когда другое государство уже осуществляло эффективную оккупацию архипелага, причем, более того, в регионе, который Великобритания уже признала испанским. В отношении поселения, основанного Макбрайдом годы спустя, можно говорить о тех же изъянах: оккупация не обеспечивает суверенитет над территорией, которая не является terra nullius[59 - «Ничья земля» (лат.). – Прим. пер.](землей, никому не принадлежащей), – поскольку государство, осуществляющее оккупацию, признает, что территория принадлежит другой стране (Испании), или же поскольку территория уже была ранее оккупирована (Францией). В международном праве оккупация основного острова означает оккупацию всего архипелага, коль скоро ни одно другое государство не присутствует ни в одной другой части архипелага, как судья Леви Карнейро объяснил в деле об островах Менкье и Экрихос, рассмотренном в Международном суде ООН[60 - «…Совсем как в случае государства, оккупировавшего побережье или важную часть острова, это государство считается оккупировавшим остров целиком, оккупация основного острова архипелага должна считаться включающей оккупацию небольших островков и скал, входящих в тот же архипелаг, который не был фактически оккупирован другим государством»; индивидуальное мнение судьи Леви Карнейро, Minquiers and Ecrehos case (France/United Kingdom), ICJ Reports 1953, p. 99.]. Ситуация с Фолклендскими/Мальвинскими островами на момент их оккупации Францией была аналогичной.

Наличие совокупности юридически обязательных для Испании и Великобритании договоров, проанализированных в предыдущей части, привело к невозможности для Великобритании осуществлять судоходство в морях Америки и торговлю в землях, принадлежащих испанской короне. Фолклендские/Мальвинские острова относились к этим владениям, как показывает реакция Испании на экспедицию, предложенную лордом Ансоном в 1749 году. Основание поселения в Порт-Эгмонте представляло собой грубое нарушение вышеупомянутых соглашений и, как следствие, нарушение основного принципа международного права, известного как pacta sunt servanda, согласно которому договоры должны соблюдаться.

Более того, основание Порт-Эгмонта на Фолклендских/ Мальвинских островах не отвечало даже минимальным требованиям эффективной оккупации, способной привести к обретению суверенитета, даже если бы в то время Фолклендские/ Мальвинские острова были terra nullius – хотя они таковыми не являлись. Как мы уже видели, в отличие от оккупации, осуществленной Францией, британская оккупация была предпринята в полной секретности в соответствии с приказом, данным лордом Эгмонтом[61 - Письмо Эгмонта герцогу Графтону от 20 июля 1765 года, см. Records of the Admiralty. State Papers, Foreign, Spain, Supplementary, Miscellaneous Papers, 1761–1770, в Ferrer Vieyra, Enrique, Segunda Cronolog?a Legal Anotada sobre las Islas Malvinas (Falkland Islands), Cоrdoba, EGB, 1993, p. 364. cuestiоn de las Malvinas, contribuciоn al estudio de las relaciones hispano-inglesas].

Причины секретности ясны: британское правительство знало, что территория входила в испанскую зону влияния. Действие, которое намеренно держится в тайне, не может иметь юридическую силу в отношениях с другими государствами. Даже британский парламент не был осведомлен об основании поселения. Поскольку о существовании поселения не было сообщено парламенту для целей получения его одобрения, можно заключить, что Фолклендские/Мальвинские острова никогда на законных основаниях не входили в состав владений британской короны[62 - Zorraqu?n Bec?, Ricardo, op. cit., 1975, p. 130.].

Как заявил французский посол в Лондоне британскому премьер-министру Лорду Норту, «тайное» поселение, основанное британцами, оставаясь непризнанным Испанией, не было достаточным основанием для утраты прав Испанией – Норт согласился со справедливостью такого подхода[63 - Письмо Франсеса Шуазёлю от 22 декабря 1770 года, см. AECP, Angleterre, v.494, f. 418, в Ferrer Vieyra, Segunda Cronolog?a…, op. cit., p. 327.].

Очевидно, что британское поселение было основано недобросовестно. Британия знала о французском поселении, о протесте со стороны Испании и последующей передаче поселения испанцам, о чем Шуазёль сообщил 17 сентября 1766 года. Британское правительство не выдвинуло никаких возражений.

Подводя итоги, можно процитировать характеристику, данную самим Бугенвилем, который, описывая острова, верно обозначил правовую ситуацию следующим образом: «Таково было состояние островов Малуин, когда мы передали их в руки испанцев, чье существовавшее прежде право было таким образом усилено тем правом, которым обладали мы в силу основания первого поселения»[64 - Bougainville, Louis-Antoine de, op. cit., p. 92.].

G. Испания выдворяет с островов гарнизон английского форта

В 1766 году князь Массеран, испанский посол в Лондоне, узнав, что британский флот был отправлен в южную Атлантику, немедленно проинформировал об этом Мадрид. Когда Карл III понял, что британцы находятся во владениях Испании, он повелел Массерану обратиться с запросом относительно обстоятельств произошедшего.

Ответная реакция Лондона на первом этапе прошла путь от игнорирования запроса до отказа занять позицию по существу дела. Переговоры заглохли, а в декабре 1766 года губернатор Буэнос-Айреса господин Франциско де Паула Букарелли получил приказ обследовать Фолклендские/Мальвинские острова, а также побережья Патагонии и Огненной Земли вплоть до мыса Горн, с тем чтобы собрать сведения о местоположении британского поселения[65 - Королевский приказ от 29 декабря 1766 года, см. Zorraqu?n Bec?, Ricardo, op. cit., p. 38.].

Опасаясь, что Англия может бесконечно создавать новые поселения в испанских владениях, Испания ужесточила свою позицию. Секретарь по делам Вест-Индии и Ост-Индии господин Хулиан де Аррьяга приказал Букарелли: «Основание поселений англичанам запрещено, а уже существующие поселения следует разгонять силой, если сделанных по закону предупреждений оказывается недостаточно, причем для этого нет необходимости дожидаться дальнейших приказов и инструкций»[66 - Королевский приказ от 25 февраля 1768 года, см. id., p. 40.]. На основании этого приказа 15 октября 1768 года флот под командованием начальника штаба военно-морского флота Хуана Игнасио де Мадарьяги отплыл из Кадиса.

Испанская шхуна обнаружила британское поселение только во второй половине ноября 1769 года. Губернатор Руис Пуэнте немедленно отправил лейтенанта от инфантерии Марио Плату распорядиться о выдворении захватчиков, поскольку их присутствие в этой области «полностью противоречит добросовестному и благоговейному соблюдению мирных договоров»[67 - Письмо Руиса Пуэнте Ханту от 30 ноября 1769 года, см. Zorraqu?n Bec?, Ricardo, op. cit., p. 41.]. 10 декабря капитан британского флота Энтони Хант направил свой ответ, указав, что острова принадлежат Его Британскому Величеству и что он приказывает испанцам покинуть Пуэрто-Соледад в течение шести месяцев.

В мае 1770 года, уже после отправки ранее в феврале флота для наблюдения за британским поселением и заявления протеста против британского «вторжения в чужие владения»[68 - Нота от Рубалькавы Ханту от 20 февраля 1770 года, см. Hidalgo Nieto, La en el siglo XVIII, Madrid, CSIC, 1947, pp. 645–646.], губернатор Буэнос-Айреса откомандировал начальника штаба Мадарьягу вместе с четырьмя фрегатами и двумя малыми судами с целью выдворить незваных гостей. Между 7 и 9 июня обе стороны обменивались бесплодными требованиями и угрозами. 10 июня Мадарьяга, сочтя, что ситуация стала совершенно неприемлемой, отдал приказ о захвате поселения. После первого же залпа из орудий британцы сдались, и 156 человек сложили оружие. Порт-Эгмонт освободился от захватчиков.

H. Переговоры с целью предотвращения войны

В сентябре 1770 года британская корона узнала о том, что произошло на Фолклендских/Мальвинских островах, и заявила протест Испании. Испанцы и французы начали подготовку к новым переговорам с целью предотвратить или, по крайней мере, отсрочить военный конфликт. Более подробное исследование этих длительных и сложных дипломатических переговоров остается за рамками этой работы. Позиции обеих сторон можно без лишних затруднений изложить следующим образом: британцы требовали безусловной компенсации и возвращения поселения в Порт-Эгмонте, а Испания, в свою очередь, предлагала осудить действия Букарелли и восстановить поселение в Порт-Эгмонте в обмен на осуждение со стороны Его Британского Величества требований и угроз капитана Ханта, а также в обмен на недвусмысленное подтверждение испанского суверенитета над архипелагом.

Стороны, обсудив и отвергнув ряд предложений, оказались в тупике. Пока шли переговоры, обе державы ускорили подготовку своих вооруженных сил. Однако когда все уже указывало на то, что война остается единственным выходом, ситуация изменилась, что позволило достичь мирного урегулирования. Изменения были связаны с тем, что английский министр дал устное обещание, что Великобритания покинет Порт-Эгмонт, если Испания согласится удовлетворить требования британской стороны. Этот момент мы еще обсудим подробнее ниже. Чтобы убедить Испанию достичь нового соглашения и любой ценой избежать новой войны, французский король Людовик XV привлек внимание испанского короля к тому обстоятельству, что простого владения нельзя лишить силой, каковы бы ни были его юридические пороки: «Британцы основали поселение на островах Малуин, и я уверен, что у них не было на то никаких правомочий, однако поселение находилось во владении британцев, когда они были выдворены силой оружия Его Величества. Это было сделано вопреки закону, предписывающему, чтобы лишенный имущества временный владелец был восстановлен в своих правах, прежде чем можно было бы перейти к обсуждению существа его требований. Это то, чего британцы требуют от Его Величества в своем заявлении»[69 - Письмо Людовика XV Карлу III от 20 декабря 1770 года, см. AHN, Estado, leg. 2850.]. Следует мимоходом отметить, что Великобритания заняла прямо противоположную позицию по отношению к Аргентине в 1833 году, когда британцы прибегли к силе, чтобы лишить Аргентину ее владений, приводя безосновательные доводы по вопросу суверенитета.

Соглашение было достигнуто 22 января 1771 года, когда декларация князя Массерана была принята британским правительством. Декларация гласила: «Князь Массеран заявляет, что Его Католическое Величество обязуется незамедлительно отдать приказ восстановить то положение дел на острове Большой Малуин в порту, именуемом Эгмонт, какое существовало до 10 июня 1770 года. С этой целью Его Католическое Величество отдаст приказ одному из своих офицеров передать офицеру, уполномоченному Его Британским Величеством, порт и форт, именуемые Эгмонт, со всей артиллерией, запасами и имуществом Его Британского Величества и его подданных, которые здесь находились… Князь Массеран в то же время заявляет от имени своего государя, что обязательство Его Католического Величества восстановить порт и форт, именуемые Эгмонт, во владении Его Британского Величества, не могут и не должны никоим образом повлиять на решение вопроса об уже существующих суверенных правах в отношении Малуинских островов, иначе именуемых Фолклендскими островами»[70 - Текст воспроизводится в ряде работ. См. Goebel, Julius, op. cit., p. 400, AGS, State, file 6980, annex to letter N?2042; De Martens, Geo. Fred., Recueil de traites d’alliance, de paix, de tr?ve, de neutralitе, de commerce, de limites, d’еchange etc.… des puissances et etats de l’Europe …depuis 1761 jusqu’? prеsent, Tome 1 (1771–1779), Gotinguen, 2? ed., Librairie Dieterich, 1817, pp. 1–2; Parry, G., Teh Consolidated Treaty Series (1767–1772), Vol. 44, Nueva York, Oceana Publication Inc., 1969, pp. 425–426; Del Cantillo, Alejandro, Tratados, op. cit., pp. 519–520; Almon, J.,A Collection of All the Treaties of Peace, Alliance and Commerce, between Great-Britain and Other Powers: From the Revolution in 1688 to the Present Time, London, Vol. II, Opposite Burlington, 1772, pp. 328–330; British and Foreign State Papers 1833–1834, Vol. 22, London, 1847, pp. 1387–1388.].

В британском очерке утверждается, что Аргентина использует неправильный перевод декларации Массерана и что оговорка о суверенитете применяется к обоим государствам[71 - Pascoe, Graham and Pepper, Peter, op. cit., p. 7, а также см. следующую работу тех же авторов: False Falklands History at the United Nations. How Argentina misled the UN in 1964 – and still does, 2012, p. 3.]. Оба утверждения неверны. Цитата, которая приводится выше, в той же самой формулировке появляется на страницах очерка Паско и Пеппера, и она никак не поддерживает аргумент о «взаимной» оговорке о суверенитете. Великобритания ограничилась принятием испанской декларации, рассматривая ее как «компенсацию за нарушение прав британской короны»[72 - AGS, Estado, Legajo 6980, annex to letter N?2042; см. Zorraqu?n Bec?, Ricardo, op. cit., pp. 199–200.].

Паско и Пеппер обращают внимание на предложение о непосредственном признании испанского суверенитета, сделанное в ходе переговоров, которое, однако, не было принято британским правительством. Общественность в Британии, внимательно следившая за новостями о выдворении британцев из форта в Порт-Эгмонте, сочла бы такое предложение неприемлемым и унизительным.

То обстоятельство, что в декларации суверенитет Испании непосредственно не признавался, не означает, что Испания отказалась от своей позиции и молчаливо приняла позицию другой стороны. Только одна из сторон включила в окончательный текст оговорку о суверенитете – Испания. Вторая сторона этого не сделала. Только одна из сторон вернула форт другой стороне в ее исключительное владение, заявив, что эта реституция никоим образом не влияет на вопрос о суверенитете. О чьем суверенитете могла идти речь, если не о суверенитете Испании? Абсурдно было бы предположить, что государство, которое претендует на суверенитет, сделало бы оговорку в пользу якобы имеющего место суверенитета другой стороны, как это наивно утверждается в британском очерке.

Более того, в декларации Массерана не упоминаются никакие законные компенсации или же восстановление суверенных прав. В заявлении речь идет только о возврате имущества во владение Британии, а не о реституции архипелага в целом – не об островах Тринидад/Сондерс (где располагалось британское поселение) или же о расположенном поблизости острове Гран-Мальвина/Западный Фолкленд, но только о «порте и форте, именуемых Эгмонт». В декларации Массерана говорится лишь о физическом возврате порта и форта, находившихся во владении британцев. Принятие вышеупомянутого заявления британцами сформулировано тем же образом, и они не уточняют географические координаты и не вносят никакие изменения, но лишь прямо указывают на «порт и форт, именуемые Эгмонт»[73 - Ibid.].

Аналогично британцы ничего не говорят о восстановлении суверенных прав, но констатируют возвращение фактического статус-кво, а также – и это немаловажно – не упоминают оговорку о суверенных правах, сделанную Испанией в последнем абзаце декларации, что означает молчаливое принятие оговорки. Французский представитель в Лондоне обратил внимание на этот момент, указав следующее: «Получив текст с оговоркой и не выдвинув возражений, Англия негласно признала права Испании, которые… обрели новое подтверждение в силу молчания Англии»[74 - Письмо Франсеса Ла Врийеру от 22 января 1771 года, см. AECP, Angleterre, vol. 495, fols. 79 a 81; процитировано в Zorraqu?n Bec?, Ricardo, op. cit., p. 86.].

У Уильяма Питта сложилось то же понимание ситуации, учитывая, что 25 января в британском парламенте он заявил, что декларация Массерана «оказалась постыдным компромиссом». «Это не сатисфакция, не репарация. Права не были обеспечены, и даже реституция была неполной; реституция затронула один только Порт-Эгмонт, но не остров Фолкленд»[75 - Teh Parliamentary History of England from the earliest period to the year 1803. Vol. XVI. A.D. 1765–1771. London, Hansard, 1813, p. 1339.].

В британском очерке в отсутствие каких-либо оснований утверждается, что доктор Сэмюэль Джонсон, известный английский интеллектуал того времени, «подтвердил» предложенное в очерке толкование, а именно что оба государства сделали оговорку относительно своих позиций по вопросу о суверенитете. Однако это не следует из публикации доктора Джонсона, посвященной конфликту в Порт-Эгмонте – даже наоборот. Этот заслуженный британский автор указал в своем очерке: «Эта оговорка (об испанском суверенитете) стала причиной шумного недовольства, и английские министры, вероятно, были бы рады, если бы в декларации оговорки не было. Однако если мы получили все, о чем мы просили, то почему мы жалуемся, что не получили еще больше?»[76 - Johnson, Samuel, Toh ughts on the Late Transactions Respecting the Falkland’s Islands, 2

ed., London, Cadell, 1771, p. 36.]Все, о чем просили британцы, – это реституции Порт-Эгмонта и компенсации за нарушение их прав. Тот же автор пишет: «Выяснить, представляло ли собой поселение в порте Эгмонт нарушение прав Испании, означало бы вступить в дискуссию, которая в силу неуступчивости политиков-спорщиков могла бы продолжаться бесконечно. Поэтому мы призывали к реституции, причем не в качестве способа признания прав, но в качестве репарации в связи с тем, что был затронут вопрос чести»[77 - Ibid., p. 64.]. Анализ ситуации, предложенный доктором Джонсоном, никоим образом не поддерживает надуманную и необоснованную интерпретацию авторов британского очерка.

Коротко говоря, Испания только лишь вернула Порт-Эгмонт во владение Британии и сделала оговорку о своих суверенных прав в отношении Фолклендских/Мальвинских островов и архипелага в целом. Британское правительство было радо принять все вышеупомянутое в качестве сатисфакции за оскорбление чести, запятнанной принудительным выдворением с островов, и не выдвигало требований относительно признания якобы имевшихся у Британии суверенных прав.

I. Секретное обещание Британии покинуть Порт-Эгмонт

После того как в 1771 году было достигнуто соглашение, многие авторы говорили и писали о существовании секретного обещания, согласно которому после восстановления запятнанной чести Британии путем реституции Порт-Эгмонта со временем она бы этот порт покинула.

По причинам, связанным с внутренней политикой и общественным мнением, обещание не могло быть дано в письменной форме. Паско и Пеппер пытаются утверждать, что такое обещание не давалось. Единственный аргумент, который они приводят, заключается в том, что в 1829 году, когда впервые за последние примерно полвека британское правительство проявило интерес к Фолклендским/Мальвинским островам, сэр Герберт Дженнер, королевский адвокат, подтвердил, что он не смог обнаружить никаких документов, которые подтверждали бы, что такое обещание было дано[78 - Pascoe, Graham and Pepper, Peter, op. cit., p. 8.]. Очевидно, что это слабый аргумент, – в частности, по той причине, что было хорошо известно, что Дженнер специально изыскивал доводы в поддержку притязаний Британии на суверенитет над островами.

Хотя никаких письменных документов, подтверждающих обещание, обнаружено не было, имеются исчерпывающие доказательства наличия устного соглашения и его содержания. Обмен письмами между испанским и французским послами в Лондоне, британские дипломатические ноты, а также дебаты в парламенте и в британских газетах – вот весомые свидетельства того, что обещание британцами действительно было дано.

Из нот Массерана и Франсеса, представлявших в Лондоне соответственно интересы Испании и Франции, следует, что лорд Норт не только неоднократно просил их оказать доверие Британии, но также говорил о том, что если требования Британии будут удовлетворены, британцы покинут острова[79 - Письмо Массерана Гримальди от 28 ноября 1770 года №?2003, см. AHN, Estado, leg. 4274 (1), p. 7. Письмо Массерана Гримальди от 3 декабря 1770 года №?2008, см. AHN, Estado, leg. 6980.]. В том же ключе лорд Рочфорд заявлял, что «у них не было намерения удерживать Фолклендские острова»[80 - Письмо Франсеса Шуазёлю от 29 ноября 1770 года, см. AECP, Angleterre, vol. 494, fols. 259–263.].

Несмотря на сомнения Массерана в добросовестности Великобритании, 9 декабря он сообщил министрам Его Британского Величества, что они «должны подождать следующей почты, чтобы выяснить, поддерживает ли король этот проект и хочет ли поверить добрым намерениям (британского) министерства, если его представители намекают, что Британия покинет остров Гран-Мальвина, как только мы дадим запрошенную сатисфакцию»[81 - Письмо Массерана Гримальди от 9 декабря 1770 года № 2011, см. AGS, Estado, leg. 6980.]. Это надежное доказательство того, что обещание было дано. В конце месяца Массеран направил новый отчет: «Норт настаивает на том, что мы должны им (британцам) доверять и предоставить запрошенную компенсацию без каких-либо колебаний… Министр не хочет, чтобы говорили, что это он выступил с подобным предложением, а равно государственные секретари не желают оказаться вовлеченным в это дело, поскольку они намереваются заявить в Палате лордов, что никогда не отказывались от безусловного требования сатисфакции, которое заявляли с самого начала: они утверждают, что таким образом в дальнейшем у них будет больше полномочий заняться разрешением правовых вопросов или же покинуть остров, присутствие на котором и военно-морские офицеры, и народ считают обременительным. Они заявляют, что не могут заключить соответствующее соглашение, поскольку парламент сочтет, что они продались Испании и не знали, как защитить права Англии, что будет стоить им не только должности, но и головы»[82 - Письмо Массерана Гримальди от 31 декабря 1770 года № 2020, см. AGS, Estado, leg. 6980.].

Эти письма вместе с просьбой французского короля пойти на любые необходимые жертвы, чтобы сохранить мир, привели к тому, что 2 января 1771 года Массеран получил от Гримальди следующие распоряжения: «Поскольку британцы не хотят ничего слышать о включении в соглашение условия об уходе с острова, чтобы не ставить под угрозу условное по своему характеру положение о сатисфакции, и при этом одновременно они заверяют нас, что впоследствии они покинут остров Фолкленд и что мы должны доверять их слову, король намерен пересмотреть свою позицию таким образом, чтобы, не запятнав свою честь и отложив переговоры об уходе (британцев) с острова на более позднее время, принять вышеупомянутое предложение, даже если оно существует только на словах. Ваше Превосходительство должно постараться добиться этого наилучшим возможным образом»[83 - Письмо Гримальди Массерану от 2 января 1771 года, см. AHN, Estado, leg. 4261 (2).].

Имеется множество британских источников, в которых говорится то же самое. Через несколько дней после принятия декларации Массерана британский представитель в Мадриде отчитался, что «они (испанцы) также сообщают, что мы дали устные заверения относительно ухода с острова Фолкленд в течение двух месяцев»[84 - Письмо Харриса Рочфорду от 14 февраля 1771 года, см Record Ofifce, State Papers, Spain, 186, N?80.].

Илл. 5 Сатирическая иллюстрация, изображающая испано-британские переговоры, где изображен лорд Норт, который склонился перед попирающим британский флаг Массераном и передает ему бумагу, на которой написано «остров Фолкленд»[85 - Фото из архива Библиотеки им. Джона Картера Брауновского университета, Брауновский университет, Провиденс, США.]

Полковник Исаак Барре, член Палаты общин, писал Уильяму Питту: «Я берусь за перо в спешке, чтобы сообщить Вашей Светлости, что я только что вернулся из Палаты общин, где лорд Норт известил нас, что князь Массеран сегодня утром представил декларацию, которая была подписана королем Испании и принята Его Величеством и которая будет вынесена на рассмотрение Палаты общин в следующую пятницу. Условия, как я был проинформирован, не особенно почетные: остров подлежит передаче в наше владение, и шепчутся, что имеется тайная статья, предусматривающая сохранение за испанской короной прав и притязаний на эти земли, что, как представляется, означает обещание того, что мы когда-то в будущем тихо покинем это место»[86 - Correspondence of William Pitt, Earl of Chatham, Vol. IV, edited by William Stanhope Taylor, Esq, and Captain John Henry Pringle, London, A. Spottiswoode, 1840, p. 71.].

Заявление Томаса Пауналла, сделанное в британском парламенте 5 марта 1771 года, отличается той же ясностью: «… Каким бы образом нынче ни преподносилось соглашение, имейте в виду, чем дело завершится: а завершится оно либо нашей фактической передачей острова, либо постепенным его оставлением. Если бы такого плана не было – а именно плана, согласно которому, как только будет произведена репарация, чтобы восстановить нашу честь, попранную жестоким и недружественным выдворением нас с острова, и как только мы окажемся в ситуации, позволяющей покинуть остров по нашему собственному желанию, негласно предполагается, что мы должны остров уступить, – так вот, если бы подобного плана не было, смысл переговоров был бы совершенно непонятен и необъясним. Однако если допустить, что нить переговоров ведет к одному моменту, в отношении которого имеется взаимопонимание, тогда все оказывается ясным, определенным и может быть однозначно истолковано»[87 - Hansard, XXVI, 1385–1402.].

Слова лорда Четэма категоричны: «Все дело предстает постыдным компромиссом. Это была вовсе не сатисфакция и не репарация. Права не были обеспечены, и даже реституция не была полной. Был возвращен только Порт-Эгмонт, но не остров Фолкленд»[88 - Correspondence of William Pitt, Earl of Chatham, Vol. IV, op. cit., p. 87.].

Лорд Четэм далее предлагает убедительный анализ: «В то время как лорд Рочфорд вел переговоры с князем Массераном, господин Стюарт Маккензи вел переговоры с господином Франсуа[89 - Речь идет о вышеупомянутом господине Франсесе, секретаре французского посольства в Лондоне. – Прим. пер.]. В конце концов, примерно за час до заседания парламента, 22 января 1771 года испанским послом по распоряжению и с учетом гарантий французской стороны была подписана декларация о реституции Фолклендских островов Его Британскому Величеству; однако в декларации не упоминалось важное условие, благодаря которому эту декларацию и стало возможно получить. Это условие заключалось в том, что британские силы должны оставить Фолклендские острова при первой возможности, после того как им будут возвращены во владение порт и форт Эгмонт»[90 - Anecdotes of the Right Honourable William Pitt, Earl of Chatham, vol. III, ch. 39.].

Известный писатель и журналист, писавший под псевдонимом Юниус, выступил со схожей критикой в своих письмах, адресованных газете «Паблик Эдвертайзер», среди которых было письмо от 30 января, в котором он указал, что в декларации Массерана Порт-Эгмонт «описывается не как часть территории, принадлежащей королю и не как собственно доминион, но лишь как «владение» – слово, которое непосредственно было выбрано в противовес идее о наличии права и в целях исключить эту идею, чтобы подготовить нас к будущему отказу и от права, и от самого владения… Кажется, было обещано, что на какие бы жертвы мы ни пошли согласно тайному положению, стороны позаботятся о сохранении приличий на публике»[91 - Junius: including letters by the same writer under other signatures; to which are added his confdi ential correspondence with Mr. Wilkes, and his private letters to Mr. H.S. Woodfall; a new and enlarged edition…, by John Wade, 2 vols., London, 1884. Letter XLII, II, 318–319.].

Юниус вновь выступил с нападками в другом письме, датированном 13 февраля, в котором со ссылкой на декларацию Массерана он заявил: «…Это соглашение включает в себя также намек или скрытую обнадеживающую оговорку, которая дает Его Католическому Величеству надежду, а также, скорее всего, – если не сказать, что наверняка, – явно выраженное заверение, согласно которому не только Порт-Эгмонт, который теперь нам возвращен, но и весь остров должен быть в свое время, как только они посмеют, быть передан испанской короне»[92 - Ibid., II, 343–344.].