Чайная роза

Почувствовав у себя на локте крепкую руку, она вскинула на сэра Рейналфа удивленный взгляд. В непосредственной близости он казался еще более внушительным и неприступным, и ее сердце учащенно забилось. Словно он уже заявил на нее свои права.

Сэр Рейналф ощутил трепет, пронзивший Чайну Грант от его прикосновения. В толстом шерстяном плаще и чересчур большой шляпке она еще больше походила на девочку, только что покинувшую школьную скамью. Он сделал себе мысленно заметку поручить миссис Биггз просмотреть ее гардероб и избавиться от вещей, не соответствующих ее будущему положению. Пора покончить с траурными одеждами. Пожалуй, ему придется посетить мадам Рошель и приобрести кое-какие драгоценности, чтобы оттенить алебастровую кожу девушки. Возможно, немного румян и новая прическа сделают ситуацию менее безнадежной.

Попрощавшись с хозяевами, сэр Рейналф препроводил свою невесту на улицу, где у кромки тротуара их ждал экипаж. Бросив последний затуманенный слезами взгляд через плечо, Чайна Грант забралась в карету. Ее мысли обратились к Брейдон-Холлу и маячившему впереди смутному будущему.

Глава 2

Брейдон-Холл внушал такое же благоговение и трепет, как и его владелец. Солидное двухэтажное здание венчала остроконечная крыша с двумя десятками дымоходов и слуховых окошек. Помимо служебных помещений, в нем насчитывалось сорок комнат, включая старинную часть, сооруженную три столетия назад. К дому вела длинная извилистая аллея, обсаженная вековыми дубами. Его окружали ухоженные зеленые лужайки. Из своего окна на втором этаже Чайна могла видеть просторный двор, выложенный каменными плитами, по обе стороны от которого высились конюшни и хозяйственные постройки. За ними пестрел яркими красками парк с розарием и лабиринтом из искусно подстриженного кустарника. Чуть дальше развесистые ивы склонялись над зеркальной гладью рукотворного пруда. Мощенная булыжником пешеходная дорожка, огибавшая усадьбу, длиною около восьми миль охватывала лишь десятую часть имения.

Вздохнув, Чайна повернулась на негромкий стук в дверь и увидела миниатюрную белокурую служанку с чайным подносом. Девушка сделала книксен, прежде чем осторожно притворить за собой дверь.

– Я принесла вам чай, мисс, – бойко сообщила она, поставив поднос на ночной столик. – Хозяин распорядился подать обед через два часа, чтобы дать вам возможность устроиться на новом месте.

– Спасибо… э-э…

– Тина, мисс. – Девушка снова присела. – Хозяин сказал, что я буду вашей личной горничной. Я должна присматривать за тем, чтобы вы ни в чем не нуждались.

– Спасибо, я…

– Мы с мисс Пим уже начали распаковывать ваши вещи. – Тина деловито пересекла комнату и распахнула дверь в дальней стене. За ней оказалась гардеробная, где Чайна увидела один из своих сундуков, наполовину опустошенный. – Как я заметила, мисс, у вас есть очень милые вещи. Если вы изволите выбрать платье для ужина, я отнесу его вниз погладить. Осмелюсь заметить, у меня неплохо получаются прически. Вы не хотели бы принять ванну?

Чайна обнаружила, что с трудом поспевает за столь быстрой сменой тем. Она и не думала переодеваться, полагая, что ее платье вполне сгодится для семейного ужина. Но один взгляд на озабоченное лицо Тины вывел ее из этого заблуждения. Что же касалось волос, то она всегда причесывалась сама.

Тина снова заговорила, держа на вытянутых руках желтое атласное платье:

– Вот это будет великолепно смотреться на вас, мисс. Надо только отпарить его в некоторых местах. Это не займет много времени. Какая прекрасная ткань! В жизни не видела ничего красивее.

– Это платье… – Чайна осеклась, чуть не сказав «моей матери». Нервно махнув рукой, она сбивчиво закончила: – Пролежало в сундуке несколько дней. Едва ли оно подойдет для сегодняшнего вечера.

– Пустяки, мадам. Кухарка творит чудеса с чайником и утюгом. Она мигом приведет его в порядок. Нижние юбки тоже не мешало бы погладить. Глядите, кружева совсем измялись!

Взгляд Чайны все еще был прикован к желтому платью. Она обнаружила его вместе с другими вещами на чердаке после смерти отца. Казалось расточительством просто взять и выбросить эти наряды, но сейчас мысль о том, чтобы надеть один из них, выглядела еще более нелепой.

– Тина, я предпочла бы надеть что-нибудь менее… легкомысленное. – Чайна поспешила в гардеробную и открыла второй сундук, меньший из двух, где хранилось большинство ее собственных платьев, гораздо менее экстравагантных. Она вытащила первое попавшееся, которое не было черным: из голубого бархата, с длинными узкими рукавами и небольшим вырезом.

Тина нахмурилась:

– Хозяин всегда переодевается, когда обедает дома, мисс. Он будет в алом, можете мне поверить. И я только что видела, как горничная леди Пруденс торопилась вниз с целой охапкой шелка и кружев.

Чайна еще раз взглянула на желтый атлас, прежде чем протянуть горничной голубой бархат. Только соперничества между горничными ей не хватало! Она не намерена делать ничего, что привлекло бы к ней больше внимания, чем необходимо, а леди Пруденс вряд ли удержится от комментариев, узнав фасон пятнадцатилетней давности.

Пожав плечами, Тина неохотно взяла платье.

– Как вам будет угодно. Но нижние юбки все равно нужно погладить, – добавила она, бросив неодобрительный взгляд на юбку новой хозяйки, которой явно не хватало пышности.

– Да, конечно, спасибо, Тина. – Чайна с трудом подавила раздражение. Почему бы им не оставить ее в покое хотя бы на пару дней? Ее привычная жизнь слишком резко изменилась, и один Бог знает, чего ждать дальше.

Тина прислушалась и повернула голову в сторону двери:

– Должно быть, это мисс Пим с водой для ванны. Вошла еще одна решительная особа. Коротко кивнув Чайне, она поманила пальцем кого-то, находившегося в коридоре. В комнате стало тесно от лакеев, несущих ведра, над которыми поднимался пар. Чайна растерянно озиралась, не видя никакой емкости, кроме небольшой раковины. Тина разрешила загадку, указав на обитую парчой софу, скрывавшую медную ванну. Пока слуги опустошали ведра, Тина суетилась вокруг, раскладывая мыло, полотенца и ароматические соли, а мисс Пим тем временем развела огонь в камине. Лакеи, наполнив ванну, удалились, и Чайна осталась стоять посреди спальни с двумя горничными, выжидающе смотревшими на нее.

Выразительно вздохнув, Тина обошла вокруг своей хозяйки и встала у нее за спиной. Одна за другой пуговицы черного шерстяного платья были расстегнуты, и платье соскользнуло с плеч Чайны, образовав смятую кучку на полу. За ним последовала нижняя юбка, чулки и простой полотняный корсет. Раскрасневшись от смущения, Чайна безропотно позволила вытащить шпильки из ее строгой прически и распустить волосы по гладким, как мрамор, плечам.

Тина разглядывала молодую хозяйку с нескрываемым удивлением. Она не знала, чего ожидать; да и никто не знал. Им было сказано только, что мисс Грант выросла в деревне, что наводило на мысль о крупной неуклюжей особе, простоватой и добродушной. Девушка оказалась не старше самой Тины, с изящной фигуркой и стройными длинными ногами. Сквозь стыдливо скрещенные руки проглядывали небольшие, но упругие груди и тонкая талия. Черные волосы, густые и блестящие, резко контрастировали с белоснежной кожей, способной свести с ума любого мужчину. Горничные обменялись взглядами, потрясенные столь неожиданным преображением.

– Пожалуйте в ванну, мисс, – быстро сказала Тина, сознавая, что ее хозяйка крайне смущена. – Эгги, сходи вниз и отнеси кухарке голубое бархатное платье. Скажи, пусть поторопится, и захвати внизу щипцы, сколько найдешь. Мне понадобится не меньше трех пар, чтобы накрутить мисс Грант волосы.

– Но миссис Биггз велела…

– Не важно, что она велела. Делай, что я говорю.

Мисс Пим фыркнула и вышла из комнаты.

Чайна благодарно опустилась в горячую душистую воду и вскоре так расслабилась, что полностью отдалась на волю умелых рук, которые мыли ее голову и намыливали тело, словно она была не в состоянии сделать это сама. Она вспомнила о деревянном корыте, в котором мылась всю жизнь. Чтобы его наполнить, хватало двух ведер теплой воды, а помощь ей потребовалась лишь однажды, когда она в семилетнем возрасте упала с дерева и сломала руку. А чтобы вокруг суетились горничные…

Чайна улыбнулась, искренне забавляясь впервые с того момента, как покинула Девоншир.

– Горячая ванна творит чудеса, мисс, – сказала Тина, заметив ее улыбку. – Вот подождите, когда я закончу с вами. Сами себя не узнаете.

Ее насухо вытерли и усадили перед пылающим камином, чтобы расчесать волосы. Сделали маникюр и педикюр и втерли в порозовевшую кожу приятно пахнущее масло.

Тем временем снизу доставили отутюженные нижние юбки и платье, которое выглядело как новое. Чайну снова, как ребенка, одели, натянув чулки и остальную одежду, словно ее собственные руки превратились в бесполезные придатки. Затем усадили за туалетный столик, предоставив наблюдать, как ее волосы превращаются в копну блестящих локонов, уложенных на макушке.

Чайна почти сразу пожалела, что упорствовала, отказываясь от желтого атласа. Она чувствовала себя такой ухоженной с головы до кончиков ног, что голубое бархатное платье как-то не вязалось с ее теперешним настроением. Не в состоянии вообразить, что подобное блаженство возможно каждый вечер, она испытала легкое разочарование, когда наконец спустилась вниз. Тина объяснила ей, как найти дорогу в гостиную, где собрались остальные.

– Нужно пройти через главный холл, – напутствовала ее горничная, – и подняться по ступенькам в галерею. А там идите до последней двери налево. Вы ее не пропустите.

Может, и нет, подумала Чайна, отправившись по указанному пути, но, похоже, ей понадобится целый вечер, чтобы добраться туда. В холл выходило не меньше полудюжины дверей, а галерея оказалась шире, чем большинство домов, где ей доводилось бывать. Сводчатый потолок уходил высоко вверх, защищенный от сквозняков огромными гобеленами. Настенные светильники отбрасывали бледные желтоватые кружки на деревянные панели, но большая часть помещения скрывалась в таинственном полумраке. Через каждые несколько шагов в глубоких нишах висели изображения предков Кроссов: мужские и женские портреты, снабженные медными табличками. Имена и даты были почти неразличимы в сумрачном освещении, в отличие от подписей художников, и глаза Чайны изумленно округлились при виде таких имен, как Ван Дейк и Гейнсборо.

Ближе к концу галереи она набрела на последние поколения и помедлила, чтобы без помех рассмотреть семью, в которую ей предстояло в скором времени войти. Сэр Энтони Кросс, изображенный в парике и военном мундире, сразу привлек ее внимание своим мужественным обликом. Пронзительные серые глаза взирали на нее с такой яростной силой, что она с трудом отвела взгляд, чтобы посмотреть на табличку с датами: 1763—1815.

Десять лет, как умер. Ощутив странное чувство потери, Чайна снова подняла глаза на его чеканные черты. Он казался таким живым и реальным, что хотелось протянуть руку и коснуться изогнутых в улыбке губ.

По обе стороны от Энтони Кросса, на боковых стенках ниши, висели овальные портреты, один из которых имел сходство с сэром Рейналфом, а два других, очевидно, изображали его братьев. Чайна собиралась придвинуться ближе, чтобы рассмотреть их лица, когда заметила в следующей нише портрет сэра Рейналфа в полный рост. Она медленно приблизилась, размышляя о том, что художнику удалось передать свойственную ее жениху холодную отстраненность. На его красивом лице застыло выражение гордой самоуверенности, граничащей с мрачной решимостью. Боковые стенки ниши пустовали, очевидно, в ожидании портретов его жены и детей.

Чайна снова вернулась к портрету сэра Энтони Кросса. Под ним на установленном в нише столике красовался целый набор овальных миниатюр, выставленных на темном бархате. Его жена, довольно непримечательная особа, сыновья и… Она нагнулась ниже, вглядываясь в изображения, когда почувствовала за плечом легкое движение.

– Не слишком удачный портрет, вы не находите?

Вздрогнув, Чайна стремительно обернулась. Она не слышала шагов по устланному ковром полу и не видела ни одной распахнутой двери. Тем не менее, это был не призрак, а мужчина среднего роста с приятным лицом, похожим на одно их тех, что она только что видела. Чайна снова взглянула на овальный портрет слева от сэра Энтони.

– Я говорил мошеннику, который написал его, что подбородок ему не удался, но, увы, он не пожелал прислушаться к справедливой критике. Глаза еще куда ни шло, но нос и рот… – Он небрежно отмахнулся от портрета и повернулся к Чайне. – Как неучтиво с моей стороны. Мне следовало представиться: Юджин Кросс к вашим услугам, сударыня.

Он отвесил ей поклон и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ее ладони. Чайна растерянно молчала, все еще пребывая в шоке от его неожиданного появления. Юджин раскатисто рассмеялся.

– А вы, полагаю, мисс Чайна Грант, невеста моего брата Рейналфа?

– Д-да. Как поживаете?