Девушки сирени

Как же было хорошо снова оказаться на свежем воздухе. И дело я сделала.

«Не буду-ка я пока выпрашивать себе задания», – думала я на пути в кинотеатр.

Взглянув на часы, я поняла, что на смену приду рано. То-то босс обрадуется.

Все, чего я хотела, – это без приключений добраться до места, а там, если понадобится, Петрик всегда поможет.

Я прошла большую часть пути, но еще в Старом городе у меня возникло такое чувство, будто меня кто-то преследует. Я наклонилась, чтобы затянуть шнурок на ботинке Ханны. В рюкзаке зашуршал секретный пакет. Я мельком глянула назад. Тот самый штурмовик, которого я заметила у аптеки, разгонял группу подростков.

Видел он, как я спускалась в полуподвал или не видел?

Я отогнала прочь дурные мысли и быстро пошла дальше.

К кинотеатру я подошла за пять минут до начала моей смены.

Над входом была вывешена афиша: «Вечный жид»[20 - Пропагандистский антисемитский фильм Третьего рейха, снятый в 1940 г.]. С того дня, как нацисты заняли кинотеатр, все фильмы присылались из их штаба «Под часами». Поляков в кинотеатр не пускали, но мы по названию понимали, что этот фильм – нацистская пропаганда.

Возле кассы уже образовалась очередь. Немцы стояли с этим особенным выражением ожидания начала сеанса на лице. Одной из новинок, которые внедрили у нас нацисты, была патриотическая музыка. Ее без конца передавали через динамики на фасаде кинотеатра. «Хорст Вессель», гимн НСДАП, погребальный марш с духовыми гремел над площадью весь вечер и даже во время сеанса. «Знамена ввысь! В шеренгах, плотно слитых, СА идут, спокойны и тверды», – пел хор немцев.

Я прошмыгнула в дверь кассы и перевела дыхание. Помещение было маленьким, размером где-то с ванную комнату. Высокий табурет и завешенное бумагой окно – вот и все.

Следили за мной?

Я включила свет и дотронулась до кассы. Прохладная и гладкая поверхность успокаивала. Надо взять себя в руки и заняться делом – рассортировать деньги, но шторы пока не поднимать.

Где мама? Пора бы ей уже принести мне еду.

У мамы был опыт работы медсестрой, и немцы заставили ее помогать в больнице Старого города.

Почему она опаздывает именно тогда, когда я умираю от голода?

Запах немецких конфет сводил с ума.

Я чуть-чуть отодвинула шторы и выглянула из будки. Меня словно током ударило. Этого просто не может быть! Штурмовик, которого я видела у аптеки мистера Зета, стоял в очереди и беседовал с двумя домохозяйками.

Как же я обрадовалась, когда Петрик ворвался в будку и сел на свое привычное место на полу под окном. Щеки у него раскраснелись, и голубые глаза из-за этого казались особенно яркими. Сразу за Петриком в будку проскочила его младшая сестра Луиза. Она соскользнула по стене и устроилась рядом с братом. Они были совсем разные. У Петрика светлые глаза, у Луизы – темные. Он – серьезный, она – хохотушка. В свои пятнадцать Луиза была в два раза меньше брата.

– Как прогулялась? – спросил Петрик.

Я поправила юбку, чтобы ноги при взгляде с пола на высокий табурет смотрелись максимально выгодно.

– Очень даже хорошо, только вышла одна заминка…

Петрик дал мне понять, что при Луизе распространяться об этом не следует.

– А я вот хочу разобраться, в чем мой самый главный талант, – сообщила Луиза. – Кася, как ты думаешь?

И почему она в такой момент пристает с дурацкими вопросами?

Я снова отодвинула шторку и посмотрела на очередь – штурмовик в коричневой рубашке никуда не делся. Теперь он оживленно разговаривал с двумя мужчинами в очереди.

Обо мне?

– Луиза, не знаю, – ответила я. – Ты хорошо печешь…

– Ну это любой умеет. Вот бы узнать про какие-то свои особенности.

Я снова выглянула в окно. Что-то там было не так.

Только не паникуй!

Я отсортировала купюры и мысленно пробежалась по списку.

Ценники на конфеты поставила? Поставила. Купюры разложила по номиналу? Разложила.

Теперь, когда публика в кинотеатре в большинстве своем состояла из немцев, надо было работать очень четко. Мой начальник от страха бы уделался, если бы на меня поступила хоть одна самая мелкая жалоба.

В будку вошла Зузанна и закрыла за собой дверь.

– Кася, ты почему такая бледная? – спросила она.

– Видела в очереди штурмовика?

Зузанна забросила свою сумку в угол будки.

– Замечательно поздоровалась. Я, сестричка, на окраине обходила больных, чтобы у тебя на завтрак была парочка яиц.

Я снова отодвинула шторку. Он был там. Теперь разговаривал с молодой женщиной в очереди.

– Подозреваю, он с самого начала шел за мной. От аптеки мистера Зета. Уходите. Все. Сейчас. – Я повернулась к Петрику. – И ты с Луизой тоже. Если они застукают вас здесь со мной, нас всех заберут.

Зузанна рассмеялась:

– Насколько мне известно, мистер Зет всегда был неприкасаемым. Хотя теперь новые порядки…

Я опять выглянула в окно. Женщина, с которой разговаривал тот коричневорубашечник, закивала и показала пальцем в сторону кассы.

Я похолодела от макушки до пяток. Огромная воронка начала засасывать меня на дно.

– Он там обо мне выспрашивает. Ему рассказали, что я здесь.

Мое сердце забухало от того, что я увидела.

Мама в конце очереди. Пробирается вперед с корзинкой в руке.

Зузанна отдернула мою руку от шторки.

– С таким виноватым лицом всегда будешь виноватой.