Наперекор

Мы синхронно устремляем на него свои нахмурившиеся взоры.

– Хреново получилось… Сначала опустили, потом промолчали… не заступились., – продолжает мысль Березин.

– Да. Не по-мужски. Девчонка, как ни крути, порядочная оказалась, – поддерживает Глеб.

– За всех отдуваться не буду, – предупреждаю я и, приняв во внимание скупые кивки, сжимаю двумя пальцами переносицу. – А за себя отвечу.

Не проходит и минуты, как я выгоняю гонцов плохих вестей за пределы своей территории, а то не сдержусь и отрублю всем головы, позабыв, что они мои лучшие друзья.

Я бы очень хотел быть сейчас бесстрастным, но совесть беспощадно вгрызлась мне в горло, вынуждая признать себя виноватым.

Прокручиваю в памяти тот момент, когда обернулся и увидел её глаза. Тогда я испытал шок. Сейчас шок двойной.

Мила выдержала это испытание, это унижение, эту обиду достойно. По-человечески. Никакой грязи. Никакой жести. Никакой мести.

Тогда меня это взбесило. Её равнодушие. Её отчуждённость.

Продолжала работать, снова и снова смотря, как свободно ходят её обидчики. Каждый день натыкаясь на каждого из нас, хрупкая с виду девушка выносливо пропускала через себя наши взгляды, слова и даже приказы. Мои. Все мои издёвки, все ярлыки, что я повесил, не удосужившись проверить подноготную… все желчные слова, вылитые на её голову. Из всего вышла чистой.

А я… чувствую себя полностью обгаженным. Самим собой. Запятнан собственной желчью.

Вот и раскрылась её особенность. Её нравственность. Её неподкупность. Её истинность.

Вот к чему тянет. Вот откуда берётся это желание заполучить её. Качества, которые имеет только Мила. Ни одна женщина за всю мою жизнь не смогла раскрыть в себе эту совокупность.

Мама была такой…

Сильной. Закалённой. Прямолинейной.

Именно это заставляет у Барсовых перебить дыхание. Это жёсткой хваткой сжимает нам сердце и яйца.

Бомба. Замедленного действия.

Пока терпит. Иногда искрит. Но что будет, если рванёт?

Прячу папку в стол и возвращаюсь к кофе.

Остыл. Мерзость, но пью. Только для того, чтобы пробить этот ком, колом вставший в горле.

Вызываю свою помощницу и прошу выяснить о местонахождении Вольской.

Не ради извинений. Нет. Мне для этого нужно настроиться. Подготовиться. Я никогда этого не делал, и уверенность в том, что я с первого раза облажаюсь, отдаёт пульсацией во лбу.

Мне нужно просто её увидеть. Просто убедиться, что я не сошёл с ума, и она мне не привиделась. Что такая женщина и впрямь существует. Что я не зря выворачиваю себя наизнанку, копаясь в собственных принципах, и придавливаю гордость.

Протираю лицо ладонью, встряхиваю головой и приступаю к тому, ради чего здесь и сижу.

Секретарь докладывает, что Вольской на месте нет, и освободится она только вечером.

Принимаю такой расклад событий, изводя себя желанием оттянуть момент, когда придётся выдавить слова прощения, и когда я наконец смогу вдохнуть её запах, опьяняющий сознание и возбуждающий спящие инстинкты.

Кое-как дожидаюсь окончания рабочего дня и стремглав несусь к её кабинету.

Рычу сквозь зубы, когда натыкаюсь на запертую дверь и выключенный свет.

Внутри всё сжимается, когда доходит, что, если сейчас не догоню, то увижу только завтра.

Бегом вниз по лестнице. Если задуматься, то никогда ею не пользовался. Всегда устраивал лифт. Торопиться было просто незачем.

Отворяю двери на выход и облегчённо выдыхаю.

Вот она. Стоит спиной ко мне и с кем-то разговаривает по телефону. Расслабляю мышцы. Поводов для физического напряжения больше нет. Лёгкой поступью иду к Миле Андреевне. Остаётся буквально пара метров, как перед ней тормозит незнакомая иномарка, и оттуда выходит какой-то хмырь с букетом цветов.

Застываю как идиот и не могу ничего поделать, наблюдая, как он протягивает моей Миле веник и целует в щёку.

Кажется, такого поворота не ожидала и она сама, потому что неловко топчется на месте и принимает ухаживания с откровенным замешательством.

Не замечаю, как до хруста сжимаю кулаки. Всё внимание приковано к тому, как мужик уверенно подталкивает девушку к машине, усаживает её внутрь, пристёгивает ремень безопасности, садится за руль и увозит в неизвестном направлении.

МИЛА

– Что ты здесь делаешь? – восклицаю я, когда выхожу из своего подъезда и сталкиваюсь нос к носу с Тимом.

– Хочу отвезти тебя на работу, – мгновенно реагирует парень.

– Я же тебе всё объяснила… – раздражённо вздыхаю я. – Нам не по пути. Во всех смыслах.

Пытаюсь обойти и делаю шаг в сторону, но Жданов будто поджидает именно такого момента. Преграждает мне путь, беря в крепкий захват своих сильных рук.

– Попалась! – с ноткой смеха в голосе произносит мужчина, чувствительнее сдавливая мне талию.

Возмущённо трепыхаюсь.

– Мил, это же я, – хрипло шепчет Тим, недоумевая над моей реакцией.

Одна из его ладоней плавно поднимается по спине к шее и ложится на затылок.

Нет. Он не приложит силу и не зафиксирует положение моей головы. Не заставит вопреки моему желанию придвинуться ближе.

Нет. Этот жест Тима имеет более глубокий смысл. Это защита. Таким образом он даёт понять, что контролирует ситуацию, и я могу ему довериться. Показывает, что я могу отклониться, но он всё равно удержит меня. Что не даст мне упасть. Что в любом случае прикроет и убережёт.

Это не мои домыслы. Когда-то все эти слова он сказал мне сам.

Смягчаюсь, когда вижу в синеве его глаз всё те же намерения.

– Тим… – дотрагиваюсь пальцами до его лица. – Давай оставим всё как есть, – разглаживаю насупленную бровь. – Мы уже пробовали, и ничего не получилось, – убираю мешающиеся волосы со лба. – Тех чувств не вернуть… – прикладываю ладонь к его щеке. – Услышь меня.

– Я слышу, – натужно откликается он. – Но у меня другое мнение, – прижимается своим лбом к моему. – Всё можно исправить, нужно лишь попытаться.