Трон для горничной. Рабыня

Во всей квартире вообще не было часов, и я не могла понять, сколько времени я уже за работой, но за это время я успела успокоиться. Осмотрев все вокруг, и убедившись, что всё сделала хорошо, я решила закончить. Подошла к двери и попыталась её открыть, но дверь была заперта.

Я увидела рядом с дверью экран, на котором светилась надпись, "Наденьте маску и примите позу для проверки работы", я увидела на стене уже знакомые металлические выемки для ладоней и латексную маску, которая полностью скрывает лицо, оставляя отверстия только для глаз. Щеки снова стали горячими от крови, и внизу живота сладко потянуло. Я гнала от себя мысли, что всё эти метаморфозы случились со мной, от предвкушения беззащитности и от того, что я снова поставлю себя в уязвимое положение, это не могло быть правдой, и всё же другого объяснения не было.

Я потянулась за маской, одев её мой обзор ничуть не уменьшился, но вот челюсть была плотно зафиксирована, так что я не могла толком ничего сказать, застегнула молнию на маске сзади и положила ладони на металлические выемки.

Мои ладони снова присосались к выемкам, и я не могла их убрать. Я стояла лицом к стене уже несколько минут, и подумала, что закончила слишком рано, но услышала, как открывается дверь, и испытала облегчение. Если бы кто-то сказал мне, что я буду испытывать облегчение от того, что дверь открывается, а я стою полуголая не в силах двинуться, я бы не поверила бы, но сейчас всё было именно так.

Открылась дверь и в комнату вошел мужчина высокий, стройный, я не успела разглядеть его лицо, хотя мы и успели встретиться взглядами, глаза были холодные и голубые, лицо чуть сухое, черты лица тонкие. Слишком быстро он прошёл мимо меня, это были доли секунды. За ним вошел тот, что «обыскивал» меня, я решила называть его охранником. Они остановились позади, и я услышала мужской голос – «Проверь работу», и охранник стал расхаживать по квартире. Я слушала разговор за спиной:

– Она, очень исполнительная, видно, что пыталась убрать хорошо. – начал охранник.

– Ведро должно встречать меня при входе в квартиру? – мужчина явно был недоволен.

– … нет

– Тогда, даже слишком исполнительная, настолько, что не смогла подумать, что будет лучше убрать всё с прохода. Всё это стояло для неё, а не для меня.

Я попыталась сказать, что это несправедливо, что я вернула ведро на то место, где взяла, специально, но маска сковывала челюсть и я не могла говорить. Получалось, что меня распекали, а я вынуждена была просто стоять и слушать, это было возмутительно. Чувство гнева поднималось во мне, но выразить его не было никакой возможности, и оно начало трансформироваться в какой-то иное чувство, и я не знала названия для него.

Глава 9. Проверка

Я стояла и слушала их разговор.

– Думаю в следующий раз она сделает всё хорошо. – охранник подошел ко мне. Он по-прежнему был в маске, посмотрел мне в глаза, и кивая спросил. – Правда?

Я не могла сказать ни слова, и я не могла просто кивнуть ему. Вместо обычного кивка, я хотела выговориться. Во мне всё кипело, мысли метались в голове, я представила, что будет если они всё же снимут маску и позволят мне говорить, я хотела рассказать всё, что о них думаю. О они бы узнали много нового о себе. Чёрт! Чёрт! Я сдерживала себя, и не издала ни звука, потому что из-за маски получилось бы просто мычание.

Я тяжело дышала и смотрела на лицо охранника. В латексной черной маске он выглядел необычно. Я почему-то старалась оценить, что выражают его серые глаза, какое отношения ко мне, но это осталось загадкой. Охранник заговорил снова:

– Я нашёл кое-где пыль, видимо туда не так просто добраться, но в целом это твердая четвёрка.

– Итак, пыль и ведро при входе, твердая четвёрка, как же выглядит тогда тройка? – мужчина подошел сзади, и я почувствовала его взгляд спиной. Он продолжал: «Любая сделанная работа для меня, должна меня удовлетворять, и когда этого не случается, я считаю, что мне задолжали удовольствие.» Он сказал это мне, но мой рот был скован и руки тоже. Я могла бы замычать, но это было бы унизительно. Затем я услышала, как он сказал охраннику: «Подними!».

Я почувствовала, как руки охранника подняли мою юбку, моя голая задница была представлена на их обозрение. Мужчина подошёл ближе, и тут я ощутила, как он положил на меня свои ладони. Они были горячие и от этого по всему моему телу пошли мурашки. Он настойчиво сжимал меня, пальцы, плотно прижатые к коже, нажимали на мои мускулы, от этого было немного больно, он как будто пытался проникнуть между мышечных волокон.

Я потеряла связь с реальностью и постанывала, это всё казалось мне нереальным и так затягивало, на секунду во мне мелькнула мысль, что все что происходит ненормально и опасно и от этой мысли моё тело задрожало, упиваясь этой ненормальной опасностью.

Он убрал руки и попросил охранника уйти. Дверь щёлкнула, и мы остались в комнате одни, и от этого воздух казался таким жарким.

Он заговорил со мной: «Вы и сами знаете, что это заслужили. Вы знали, что нужно снять одежду полностью и не сделали этого. Не думайте, что, если с вас сняли трусики, и таким образом вы фактически исполнили правило – вы не виноваты, виноваты потому что хотели вы другого.»

Я стояла и слушала, чувствуя, что на меня наваливается наказание, пока оно просто звучит, но скоро будет что-то посерьезнее. Он продолжал: «Вы неплохо сделали работу, но не закончили ее как следовало, но за это наказаны не будете. Однако, я помогу вам лучше запомнить, что правила важны. Вам будет немного больно.»

Он сказал это, и я услышала в его голосе дрожь, я могла объяснить это единственной причиной – он был возбужден не меньше меня. Наступила секунда тишины и последовал удар, я снова ощутила тепло его ладони на своей коже. Его шлепок такой не звонкий и не громкий был тем не менее сильным и глубоким. Я поняла, что боль в моем теле смешивается с удовольствием, которого я не знала до этого. Этот дьявольский коктейль замешивался где-то в глубине моего тела, обжигал меня горячими волнами. Эти волны лизали меня изнутри, останавливая дыхание, и я дрожала от них.

Он продолжил, то, что начал. С каждым ударом его рука все дольше задерживалась на моей коже, я чувствовала, как желание давит на нас со всех сторон. Но вот он сделал свой последний удар, убрал от меня руки, и тяжелым голосом сказал:

– Достаточно. Переоденьтесь, я жду вас в машине внизу. Я отвезу вас домой, – он вышел из комнаты, мои руки снова были свободны.

Глава 10. Коллекционер слёз

Я пришла в себя и начала собираться. Всё что произошло со мной, не укладывалось в голове, я была как в тумане, я была как будто вычерпана до дна, но в хорошем смысле слова – меня ничего не беспокоило, во мне царила ровная спокойная тишина. Я спокойно вышла из комнаты, подошла к комоду, сняла униформу, аккуратно сложила её, открыла отделение с моими вещами и надела их.

Машина негромко гудела в ночном дворе, её красные огни спокойно горели. И только увидев эти огни я начала приходить в чувство. На удивление я не возмущалась, я была всё так же спокойна, ни одной тревожной мысли в моей голове не было. Я не знала сесть на заднее сиденье или нет и решила выбрать переднее.

Оказавшись в машине, я на удивление не знала, что сказать. Хотя, там в квартире, ещё несколько минут назад, меня переполняли варианты нашего диалога, и в каждом из них я была неистова и выходила победительницей. Но тут всё оказалось иначе, и Алекс одновременно повёл и наш диалог, и машину.

– Как вы себя чувствуете? – его голос прозвучал спокойно, он не был ни низким, ни высоким, но обладал другим свойством – он был обычным. Совершенно обычным, но он понравился мне. И тут у меня внутри взорвали дамбу спокойствия. Я почувствовала, как она рухнула и тонны воды понеслись вниз. Их нельзя было остановить. И вся эта энергия начала превращаться в слезы. Я плакала, по причинам, которые мне не были понятны, это не была обида или чувство беспомощности, это были слезы от эмоций, которые накрыли меня только сейчас.

– Такой простой вопрос!? Будто я на приёме у врача, – сказала я сквозь слёзы. – Как будто вы ничего не сделали, и мы просто приятели и едем вместе на пикник.

– Это вполне уместный вопрос, в нашей ситуации, не находите? – Он сказал, это спокойно, вытащил платок и дал мне. Я видела, что он смотрит то на дорогу, то на меня, его взгляд задерживался на мне дольше обычного беглого взгляда. Я вытирала слёзы, он смотрел, я посмотрела на него, и от этого он резко перевёл взгляд снова на дорогу. В голове крутилось школьное «Что смотришь?», и я не успела заметить, как это и сказала:

– Что смотришь? – выпалила я, и тут же подумала, что перешла на ты, от этого мне стало неуютно.

– Вы не поверите, если я отвечу. – Он даже немного улыбнулся. И снова перевёл наш разговор на «вы».

– А вы попробуйте. – Через слёзы это звучало голосом маленькой заплаканной девочки.

– Вы очень красивы, нет не подумайте, что это начало скучного комплимента про вашу красоту. Я говорю, о том, что вы очень красивы прямо сейчас, когда плачете. Мне нравится смотреть на вас в слезах.

Эти слова меня поразили, кому может понравиться зарёванное лицо? Нормальному человеку уж точно нет. Но он ведь и не нормальный человек. От его слов повеяло каким-то холодком.

– Нравится смотреть на слёзы и боль людей? – я сказала это себе под нос, но он услышал вопрос.

– Я знаю, что есть разные виды и боли и слёз, и не всякие слёзы мне нравятся. – Он замолчал на секунду, и продолжил. – Но сейчас ваши слёзы не от боли, и поэтому они особенно хороши.

Машина стала прижиматься к обочине, дорога была мне не знакома. Волна страха поднялась у меня в груди.

– Что?.. Что вы делаете? – Я тронула ручку двери, двери были закрыты. Мое тело задрожало. В одно мгновение я нарисовала страшную картину будущего – он остановит машину, схватит меня за волосы и прижмет платок к лицу, я буду отбиваться, но ничего не смогу сделать. Он сильнее. На этой незнакомой дороге, где меня никто не найдет, он вытащит меня из автомобиля потащит в лес и …

– Можно вас кое о чем попросить? – Его спокойный голос, вывел меня из мрачных размышлений. Конечно, он так делал много раз, вот почему его голос не дрожит, он привык. Он делает это буднично, и я одна из них, очередная жертва. Я напряглась еще сильнее, нервное напряжение было таким, что еще чуть-чуть и я упала бы в обморок.

– О чем? – Я заметила в его руке небольшая пустой стеклянный флакон. Необычность ситуации и предмета, который был у него в руке, выхватили меня из реальности, я резко со звуком втянула воздух.

– Не волнуйтесь, сейчас я соберу немного ваших слез, и я отвезу вас домой. Позвольте? – Он застыл в ожидании, оно давило на меня, требуя подчиниться. Я убрала руки от лица, позволяя ему сделать, то, что он хочет, слезы текли по щекам. Он взял меня за подбородок, и прижал флакон к щеке.

– Вот так, еще немного, это настоящий эликсир. – Я сидела, не смея шевельнуться, потому что чувствовала сейчас напряжение в воздухе и между нами.

Мое сердце стучало, его пальцы сжимали мой подбородок, он собирал сочащиеся слёзы в ёмкость, и от спокойного человека, который говорил со мной на «вы» не осталось и следа. Теперь рядом со мной был властный и извращенный ум, который упивается тем, что делает со мной.

Его движения стали свободнее, он нажимал влажным флаконом мне на щеки, и тот скользил по лицу, и от этого было немного больно. Он крепко держал подбородок и собирал слёзы. Его глаза в тусклом свете автомобильного фонаря были почти черными, в них горело желание.

Время остановилось для меня, и поэтому момент, когда он закончил, был неожиданным. Он провел большим пальцем по моей щеке, положил его мне на губы, а затем отстранился. Моя грудь ходила вверх-вниз, в машине было слышно мое дыхание. Я хотела продолжения, но не могла понять, каким оно могло бы быть сейчас. Я была полностью на его территории, где все происходит по его правилам, и от этого я заводилась.

– Ну вот и всё, вы совсем перестали плакать. Всё дело в том, что я забрал все ваши слезы. Плакать больше нечем. – Сказал он, за секунду превратившись в обычного мужчину, и убрал флакон во внутренний карман куртки.

Машина тронулась. Он молчал. А я находилась в состоянии, которое не могла описать одним словом. Это было одновременно и возбуждение, и невозможность его выплеснуть. Это было одновременно и ошеломление, и страх, и чувство безопасности. Я понимала – то, что он делал сейчас, было сексом, но настолько необычным, что я не могла понять себя.