Король ведьм

Каи трижды ударил себя в грудь в области сердца – на языке Ведьм сареди жест означал: клянусь.

– Меня зовут сестра Тенес. – Она улыбнулась, опять вздохнула и отошла к каюте на корме.

Рамад, нахмурившись, посмотрел ей вслед.

– Она может слышать, но не в состоянии говорить? – спросил он.

И он еще называл себя историком! Язык Ведьм появился вместе с Ведьмами, а после начала войны Иерархов стал еще более важным. А теперь ему перестали учить. Большинству смертных он не требовался, но арайки двора наследников принца, в особенности Бенаис-арайк, должны были его помнить. Странно, но Каи ощущал боль из-за того, что его забыли, хотя совершенно напрасно позволил себе испытывать подобные чувства.

– Толкователи среди прочего забирают речь у своих фамильяров, чтобы те не могли раскрыть их тайны. Эта практика восходит к Иерархам.

Командир когорты Ашем нахмурилась.

– Но в этом нет смысла. Она же говорит при помощи жестов.

Ашем была слишком наивна для их мира, если думала, что люди бывают жестокими только тогда, когда в этом есть какой-то смысл.

– Толкователи Иерархов иногда отрубали им руки. – Каи почесал голову кончиком сложенного шеста. Соль высыхала у него в волосах, отчего начала зудеть кожа. – Где сейчас Тарен Старгард, которую называют Падшая?

Подозрения Ашем заметно усилились.

– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась она. – Она должна находиться в Бенаис-арайке, чтобы вместе с другими Благословенными Бессмертными принимать участие в возрождении Империи. Если ее там нет, чтобы одобрить происходящее от их имени, ее отсутствие может привести к катастрофическим последствиям. И тебе наверняка это известно не хуже, чем нам.

Каи проигнорировал ее слова, он наблюдал, как в уголках глаз Рамада появились новые морщины. Однако тот честно встретил взгляд Каи.

– Значит, она не с тобой, – сказал Рамад.

– В чем истинная причина твоего появления здесь, Рамад? – спросил Каи.

Рамад выдохнул.

– Я искал Аклайнса, – признался он. – Из-за того, что Тарен Старгард не появилась в Бенаис-арайке, когда ее ждали, Башат опасается, что с ней что-то случилось.

Каи сохранил нейтральное выражение лица, хотя почувствовал, что близок к истине.

– И что привело тебя к Аклайнсу?

– Поначалу слухи и шепоты. – Он кивнул в сторону нижней палубы. – Потом я последовал за двумя его приверженцами в Скариф. К несчастью, Аклайнс оказался более коварным, чем они.

Каи откинулся на мягкие подушки. Доставить смертных с палубы гребцов до ближайшего порта живыми без посторонней помощи будет трудно. Легче выполнить эту задачу вместе с Ашем и Рамадом и их людьми, хотя Каи не мог им верить. Но другое решение не приходило ему в голову.

– Этого будет недостаточно для Зиде Дайаха, прозванной Бичом Храмовых залов.

Люди всегда ошибались, полагая, что бояться следует Каи.

Кто-то на нижней палубе поднял тревогу. Смертные в страхе смотрели, как Зиде спускалась вниз из расступавшегося дыма, прижимая к себе Санью. Ветродьяволы, видимые только в форме теней в расступавшемся тумане, позволили им сделать последний шаг на верхнюю палубу. Санья побежала и плюхнулась рядом с Каи на диван.

– Это намного лучше, чем кит, – прошептала она.

Зиде пересекла палубу медленной, уверенной поступью и остановилась так, чтобы пойманная в сети команда могла ее видеть. Она положила руки на бедра и повернулась к Ашем и Рамаду:

– А теперь давайте с самого начала. Чью кожу мне придется содрать, чтобы узнать, где находится моя жена?

Прошлое: встреча

Арайки по природе своей гостеприимны, но складывается впечатление, что они делят людей всего на два пола, которые определяются стилем в одежде. Таким же образом поступают и народы, живущие на разбросанных южных островах, но они все же не придерживаются столь же суровых правил, насколько мне известно. Видимо, быть арайком совсем непросто. Моя вежливость не позволила мне спросить, что они думают о нас.

    «Книга путешествий»,
    Талон-рое, поэт и хроникер из Эналина

Дождь во Дворе Плененных демонов никогда не прекращался, он падал на прикованных демонов, сидевших на крашеных камнях, которыми было вымощено все вокруг. Сегодня единственный звук производила струившаяся вода.

Когда Каи впервые сюда привели, он рычал, сопротивлялся и пытался разорвать цепи, которые охватывали его запястья, лодыжки и шею, крошечные звенья с клеймом выглядели изящными, но в металл добавили бриллиантовую пыль вместе с интенциями толкователей, чтобы его удержать. Вода не давала ему поглотить их жизни и мешала телу исцелиться. После трех дней, проведенных во Дворе, он рыдал и звал на помощь Бабушку до тех пор, пока горло не начало гореть.

Теперь он молчал, как и остальные узники, его кожа омертвела под дождем, промочившим волосы и одежду, а все тело болело, когда он пытался сохранять вертикальное положение. Упавшие демоны начинали гнить, если оказывались в воде; великая работа Иерархов запечатала проход в подземный мир, и они не могли спастись, вернувшись в свои исходные тела. И даже гибель их смертных тел не давала им свободы.

Дождь напоминал удушающее одеяло, накинутое на чувства Каи, заставляя его мозг медленно тлеть. Никогда прежде он не чувствовал себя как дух в мертвом теле; воспоминания о тепле в теле Энны отошли в прошлое.

Иногда в освещенных колоннадах двигались тени, аристократы Иерархов приходили насладиться видом узников. Но единственными смертными, которых Каи видел во дворе, являлись толкователи, разгуливавшие среди узников. Они приходили, чтобы отыскать демонов, впавших в подобное смерти состояние после того, как их смертные тела не выдержали. Некоторых они забирали, других оставляли лежать и гнить в воде. Каи не понимал, как они принимали решение, кого забрать, а кого оставить. Он кричал на них, рычал и пытался разговаривать, но они вели себя так, словно он уже стал инертным куском плоти, как все остальные.

Когда около Каи кто-то остановился, он просто отвернулся, ожидая, что его ударят прутом с амулетом. Но этот кто-то опустился на колени рядом с ним.

Он повернул голову так, чтобы видеть сквозь туман. Перед ним стоял смертный, одетый в сине-золотую парчовую куртку поверх белой юбки. Он припал к земле рядом с Каи, не обращая внимания на то, что его усыпанные драгоценными камнями сандалии промокли.

– Ты меня слышишь? – прошептал он. – Ты можешь говорить?

Каи вздрогнул и отвернул лицо. Ни один смертный не обращался к нему после того, как его схватили. Должно быть, это очередной обман, новый вид отвратительной пытки.

– О, ты жив. Я Башаса из Арайка и сейчас собака Иерархов.

Каи искоса посмотрел на него. Смертный Башаса сидел на пятках, под роскошной одеждой проступали широкие плечи, лицо обрамляли темные вьющиеся волосы, кожа имела теплый коричневый оттенок. Открытое лицо улыбалось, что вызывало ярость. Каи неожиданно обнаружил, что он еще недостаточно мертв и ему не все равно. Он метнулся к горлу Башасы.

Его остановили цепи в нескольких дюймах от цели. Башаса дернулся назад и тяжело сел на влажный камень. Рывок забрал последние силы Каи. Он упал, но уперся локтями, оказавшимися в воде. В глазах у него потемнело.

– Хочешь попытаться еще раз? – прошептал голос за спиной Каи.

– Нет. Нет, только не это. – Он ощутил холодное жжение амулета на затылке и опрокинулся в темноту.

* * *

Каи медленно приходил в себя в каком-то тускло освещенном месте, все его тело мучительно болело, а кожа горела, словно в нее втыкали раскаленные иглы.

Постепенно он понял, что лежит на чем-то мягком под серо-голубым навесом. Нет, не в палатке, ведь он не ощущал запахов лошадей или коз, не слышал шумной болтовни. Ему снилась Кентдесса сареди, где он бегал с Адени и Варрой под тяжелыми веревками шатра.

Он прищурился, и тени затвердели, превратившись в каменную стену и раму занавешенной кровати. Каи отчаянно извернулся, чтобы увидеть больше, но он находился один в постели, один в комнате.

Зашипев от боли, Каи слегка приподнялся. Комнату согревал небольшой огонь в центральном очаге, вырубленном в каменном полу. Серый дневной свет проникал внутрь через открытый дверной проем, выходивший во двор. Стены закрывали простые голубые драпировки, а пол – плетеные ковры, на широких деревянных сиденьях лежали подушки, на возвышении рядом с очагом стояли покрытые голубой глазурью чашки и графин. Снаружи он разглядел угол высохшего фонтана, заросшего сорняками.

Все выглядело странным, новым и пугающим. Каи никогда не видел Летних залов, если не считать Двора Плененных демонов; его притащили туда в мешке из конопли, уже закованного в цепи и с наложенными интенциями толкователей, подавлявшими его силу.