Пучина Сирены

Рывок и остальные согласно кивнули. Буря вопросительно посмотрела на Луна. Будь он один, то остановился бы, нашел укрытие и переждал грозу, но ему не хотелось показывать чужакам свои слабости.

Так что они полетели дальше под дождем. Лун надеялся, что они обгонят грозовые тучи, но те, похоже, накрыли половину Пределов. Дождь не стих и к вечеру, когда серый дневной свет начал угасать.

Лун засомневался в том, что Буря трезво оценила расстояние до колонии. Затем грянул гром, и белая вспышка озарила небо. Лун вздрогнул так сильно, что сбился с крыла, и ветер швырнул его вниз и в сторону. Сбоку промелькнула медная чешуя, и в него врезался один из воинов.

Повинуясь инстинктам, Лун сложил крылья, чтобы не переломать себе кости. Схватив брыкающегося воина за воротниковый гребень, он заорал:

– Перестань махать крыльями, идиот!

Воин поджал крылья и вцепился ему в руки. Это был Шквал, оглушенный и напуганный. Впрочем, окрыленному хватило ума обмякнуть и позволить Луну помочь.

Лун пару раз с силой взмахнул крыльями и остановил их падение. Его голова и кости все еще гудели от раската грома. Стряхнув с век капли дождя, он поискал остальных и увидел, что они яростно борются с ветром, а Буря развернулась и летит к нему. Она увидела, что Лун поймал Шквала, и указала на крону ближайшего исполинского древа.

Все еще держа воина на руках, Лун последовал за ней и приземлился на широкой ветви в нескольких шагах от остальных. Воины дрожали. Лун поставил Шквала на ноги и, перекрикивая угасающий раскат грома, проорал:

– Нужно остановиться!

Буря подошла ближе, взяла Шквала за руку и посмотрела ему в лицо, чтобы убедиться, что он в порядке. Затем она одним крылом указала на юг. Ее голос был едва слышен за шумом ливня:

– Колония там, внизу!

Лун удивленно повернулся. В устье долины на фоне серого неба вырисовывались темные силуэты каменных столпов. Они росли из невысокого скалистого хребта, который замыкался в гигантское кольцо, почти полностью заросшее лианами и небольшими деревьями. Внутри кольца стояло исполинское древо, огромное, но страшно обезображенное. Давным-давно какая-то катастрофа расколола гиганта напополам, так что одна половина легла на хребет. Ветви бесформенной кроны все еще тянулись к небу, но под крутым углом, отчего они стали извилистыми, а в кроне образовались большие прорехи. Вторая половина ствола все еще стояла прямо, но, судя по голым ветвям, эта часть древа уже давно погибла.

Разглядывая пейзаж, Лун не сразу сообразил, что в нем не так: ни в одной половине древа не горели огни. Он не видел ни ровного золотисто-белого сияния зачарованных ракушек, камней или цветов, ни теплых отблесков пламени. Лун спросил:

– Ты уверена? Они там вообще живы?

Он не хотел язвить, но Буря, похоже, восприняла его слова именно так. В ответ она ощетинилась и спрыгнула с ветви. Ее воины, еще не отдышавшиеся, не ожидали этого и запоздало кинулись догонять королеву. Лун сделал глубокий вдох и полетел следом.

Они приблизились, но Лун все так же не видел признаков жизни. Впрочем, пелена дождя мешала разобрать какие-либо подробности. Серый дневной свет почти угас, и когда они перелетели границу скалистого кольца, оно уже окуталось глубокими тенями. Вся растительность, которую видел Лун, была дикой, неухоженной и ничем не отличалась от буйного хитросплетения лиан, мха и молодых деревьев, которое устилало лесной ковер. Внутри скалистой чаши потоки ветра неожиданно меняли свое направление; землю здесь покрывали гигантские корни исполинского древа, рощицы из деревьев поменьше и груды обрушившихся камней. В поваленной и все еще живой половине древа Лун не видел ни намека на то, что оно обжито. Ни света, ни движения. Платформы в его ветвях густо заросли дикой зеленью и кренились от ее тяжести. Лун надеялся, что Буря знает, куда лететь, ведь чаша была размером с небольшую долину, и они не видели ни часовых, ни указателей, которые бы вели к посадочной площадке. Вообще складывалось впечатление, что гостей здесь не жаловали.

Наконец Буря спустилась по спирали к нижней части упавшего ствола и ушла в сторону. Следуя за ней, Лун заметил то же, что и она: там, где ствол опирался на скалу, находился темный проем, у которого сияли два маленьких огонька. «Здесь и правда кто-то живет», – подумал Лун.

Они спустились вниз, к платформе. Древо частично вросло в скалистый хребет, и два зачарованных огня освещали круглую каменную площадку, которая выступала из-под ствола в том месте, где складки древесины обросли камни. Древо нависало над площадкой, отчасти укрывая ее от дождя, так что до пола долетала лишь мелкая морось.

Лишь когда его когти коснулись каменной плиты, Лун смог разглядеть, что находилось в тенях. Он увидел куски скалы, вплетенные в кору древа, и высеченные в них изваяния. Тут и там из складок блестящей древесины торчали серые лица, руки, плечи, туловища. Свечение по обе стороны от входа исходило от каменных цветков лотоса. Было невозможно понять, кого изображали статуи – раксура или земных обитателей. Лун видел лишь малую часть хребта, отчасти погребенного под накренившимся стволом; однако теперь он стал гадать, что увидит, если очистить скалу от наросшей зелени: гладкий камень или террасы? Возможно, это старое исполинское древо проросло среди еще более древних руин земного города.