Осматриваясь, молодой мужчина вошел в квартиру. Махнула рукой в сторону кухни, а сама пошла в комнату, чтобы спокойно переодеть рубашку. Как только открыла шкаф, почувствовала взгляд на себе. Обернулась и заметила в дверном проеме Илью. Он смотрел прямо на меня, но отвел взгляд, как только понял, что я его заметила.
– Извини, хотел спросить, где у тебя заварка. Я чайник поставил. Если нужно, могу подогреть еду или что-то приготовить. Ты завтракала?
Немного ошарашено смотрю на парня, прикрывшись первой попавшейся футболкой. Не то, чтобы я его как-то особо стеснялась… просто не хочу, чтобы кто-то видел мой большой послеродовой живот и растяжки на груди, выглядывающей из уже заношенного и местами в молоке лифчике. Все еще прикрываясь, продолжила поиски большой футболки. Вздрогнула, почувствовав на шее чужое дыхание.
– Ты не мог бы… – не договорила, замерев от нежного и осторожного прикосновения губ чуть за ушком.
Не знаю, как сдержалась от стона. По всему телу пробежала теплая волна, стягиваясь в узел внизу живота.
– Ты очень красивая, – прошептал мужчина, все также стоя за спиной, – и тебе не нужно стесняться своего тела, – он снова едва ощутимо коснулся моей шеи, я аж закрыла глаза от удовольствия, наверное, так нельзя, – Только полный дурак мог оставить такую женщину.
Возмущенно развернулась лицом к нему, и чуть было не упала.
– Ты вообще в себе?
Громко закричала Маруся. Я ринулась к дочери, уронив, футболку, которую держала в руках. Прижала кроху к себе, дала грудь, стоя спиной к Илье.
– Пожалуйста, оставайся там, – полушепотом попросила его.
Если он сейчас хоть немного сдвинется с места, то будет видеть уже не только мою спину, но и все остальное.
– Извини, – мужчина накинул мне на плечи рубашку, которая висела на дверце шкафа, – я пойду пока заварю чай.
Снова уложив малышку спать, все-таки нашла нужную футболку и пошла на кухню, где уже во всю хозяйничал гость. На столе стоял свежезаваренный чай, а в сковороде, судя по аромату, готовилась яичница.
– Проходи, присаживайся, – не оборачиваясь, сказал Илья. – Все уже готово.
Я внимательно рассматривала мужчину со спины, пока он выключал плиту, доставал тарелки и раскладывал поздний завтрак. Чуть подкаченный, в черной футболке-поло и прямых темно-синих джинсах. Заметен некоторый лоск, но при этом все как-то очень небрежно. Прикусила губу, почувствовав, как чуть потянуло низ живота в некотором предвкушении. Фантазия же решила доразвить то, что совсем недавно случилось у шкафа. В новой картинке, стоящий передо мной мужчина уже не только чуть касался шеи, но спускался ниже, а руками прижимал меня к себе, гладил, касался груди…
– Приятного аппетита, – передо мной появилась тарелка с яичницей и поджаренными колбасками. – О чем задумалась?
Мужчина сел напротив меня, и занялся едой. Я же смотрела на него. И почему раньше он никогда не проявлял такой заботы и не делал ничего такого… волнующего? Снова прикусила губу.
– Ешь, Ника.
– А?
– Не смотри на меня так, а то я начинаю думать о том, что происходит в твоей головке, когда в глазах танцуют такие черти.
Я опустила голову и все же принялась за еду. Попробовав, поняла, что яичница очень вкусная.
– Не знала, что ты хорошо готовишь.
– О, я мастер всего трех блюд: яичницы, овсянки и плова.
Я рассмеялась.
– Какие еще тайны ты скрываешь? – спросила с улыбкой.
Он лукаво улыбнулся:
– Ты даже не представляешь, как много у меня тайн!
Когда мы поели, я даже не успела встать, как Илья подхватил мою тарелку и помыл посуду,
– Все, будь хорошей девочкой, заботься о маленькой девочке, не забывай есть и запри за мной дверь, – чмокнул меня в лоб, и ушел.
Когда подошла к нему, Илья уже обулся и открыл дверь, собираясь выходить.
– Что ты делаешь?
– Выхожу.
– Нет, ты не понял. Все это. Что ты делаешь?
– Забочусь о вас, – Илья пожал плечами. – пока какой-то кретин не опомнился, что потерял свою семью.
– Зачем? – я растерянно смотрела на него, ожидая повоха или его ухода.
– Потому что вам это нужно, а мне нужна семья, – он подмигнул и вышел, закрыв дверь.
Через несколько минут пришло сообщение: «Вечером забегу, эротичное белье можешь не надевать, обойдемся без постели. Но если есть какие-то особые пожелания – пиши».
А шутил ли он так раньше? Это же шутка?
День пролетел незаметно. Услышав аккуратный звонок в дверь, я аж подпрыгнула на месте. Маруся недовольно поморщила носик: она чуть не упустила грудь изо рта, засыпая. Я прикрылась шарфом и пошла к двери в некотором предвкушении. Удары сердца будто бы стали медленнее.
Посмотрела в глазок, увидела знакомый мужской силуэт и открыла. На пороге был Он, Марк. Собственной персоной и пьяный в стельку.
– Никааа… – он, шатаясь ввалился в квартиру.
– Что тебе нужно?
Я отступила к вешалке с верхней одеждой, пытаясь аккуратно нашарить там перцовый баллончик на случай, если что-то пойдет не так.
– Что тебе нужно, Марк?
– Я пришел посмотреть на своего ребенка, – он потянулся ко мне руками, – покажи мне его.
– Марк, пожалуйста, приходи, когда проспишься, —я отшатнулась, стараясь говорить спокойно.
В панике стало труднее дышать, а баллончик так и не желал находиться. Дверь по-прежнему была открыта, вот только никто из соседей в коридоре не проходил. Черт! Черт! Он же все что угодно может сделать в таком состоянии.
– Вер, покажи мне ребенка! – он двинулся на нас, я снова отшатнулась.
Телефон был в комнате, но если я начну отступать туда, он двинется за мной. Что же делать?
– Марк, я покажу тебе ребенка, когда ты придешь трезвый. Сможешь и подержать, и посмотреть, и покатать ее в коляске. Но только трезвый, сейчас это небезопасно.