Код доступа

Спустя секунду раздался самый прекрасный для нее в тот момент звук на земле – вой сирены «скорой помощи»…

Маруся попросила врача «скорой» отвезти незнакомца в госпиталь: во-первых, мол, она там работает, а во-вторых, госпиталь от места происшествия гораздо ближе, чем городская больница, до которой человека с инфарктом есть риск не довезти. Через пятнадцать минут она уже вбегала вслед за каталкой в приемное отделение.

– Инфаркт, похоже, везите его скорее в реанимацию! – крикнула Маруся заметавшимся медсестрам. – Кто сейчас дежурный врач?

На пороге реанимационного блока она столкнулась с начальником госпиталя майором Вороновым, облаченным в белый халат. Каталку завезли в блок.

– Маруся? – удивленно поднял брови Воронов. – А разве твое дежурство еще не закончилось? Я же видел, как ты уходила…

– Ты снова за мной шпионил? – вспылила Маруся. И после паузы добавила: – Да, пришлось вернуться.

– А кого это ты привезла? – не унимался Воронов. – Что с ним? И где ты его нашла?

– На улице. В парке на скамейке. Сердце схватило, думаю, инфаркт. Дай мне пройти, я должна убедиться, что там все сделают как нужно!

– Незачем тебе туда идти, с ним все будет в порядке! Я разберусь. – Воронов успокаивающе положил руку Марусе на плечо. – Ты у нас и мертвого поднимешь… с парковой скамейки. Иди-ка лучше домой отдыхать, всю ночь и все утро на ногах же ж.

В его зеленых в крапинку глазах – ну что за странный цвет! – прыгали чертики.

– А вам, товарищ майор, лишь бы ерничать. – Она дернула плечом, сбрасывая его руку. – Я и без вас знаю, куда мне идти! Вот возьму и пойду… домой!

Резко развернувшись, Маруся вскинула голову и пошла по коридору. Она представляла, как выглядит со стороны: румянец во всю щеку, изящная – благодаря высоким каблукам сапог – походка, полы длинного фиолетового пальто с отороченным пушистым мехом капюшоном эффектно развеваются… Совокупность всего этого призвана была произвести на начальника госпиталя глубокое впечатление. Промаршировав до конца коридора, Маруся споткнулась и чуть не подвернула ногу. Чертовы каблуки! Модные, да, но неудобные же ужасно!

Если б она оглянулась, то увидела бы, как глубоко впечатленный Воронов с досады махнул рукой и сокрушенно покачал головой…

2

На следующий день, придя на работу, Маруся первым делом навестила своего нового пациента.

Откровенно говоря, под громким названием «реанимационный блок» в госпитале подразумевалась небольшая палата, предназначенная для самых тяжелых больных. Для тех, кого приходилось практически вытаскивать с того света. От обычных палат эта отличалась наличием аппарата для ИВЛ – искусственной вентиляции легких, двух дефибрилляторов и особой гордости начгоспиталя Воронова – кардиомониторной системы, не новой, но еще вполне рабочей.

В реанимационном блоке стояли всего две койки. Одна из них, аккуратно застланная, пустовала. На другой лежал под капельницей одетый в полосатую пижаму мужчина с щедро посеребренной сединой шевелюрой и легкой седой щетиной на впалых щеках. Выглядел он уже получше, чем накануне в парке. Едва переступив порог, Маруся почувствовала на себе его внимательный взгляд.

– Здравствуйте. – Она пододвинула к койке стул и села. – Левкова Мария Васильевна, ваш лечащий врач. Как вы себя сегодня чувствуете?

– Полевой Иван Трофимович, полковник МВД в отставке, – пациент попытался приподняться.

– Лежите, лежите!.. Знаю, – кивнула Маруся, – видела ваше удостоверение. Приятно познакомиться.

– И я очень рад нашей вчерашней встрече, – взгляд Полевого потеплел, – для меня, можно сказать, судьбоносной. Спасибо вам, Мария Васильевна. Если б не вы, я бы, наверное, сегодня себя уже никак не чувствовал.

– Вы шутите, и это хорошо, – улыбнулась Маруся.

– Сестричка мне все рассказала. Если б не вы… – повторил Полевой. – Благодарность вам и от меня, и от супруги моей, Клавдии Матвеевны…

– Ну, что вы, Иван Трофимович, – смутилась Маруся, – это же моя работа. Кроме того, наша Катя любит сгущать краски. Давайте-ка лучше я вас осмотрю, давление померяем. А потом вы расскажете мне, что же с вами вчера такое приключилось…

По словам бывшего следователя, а ныне пенсионера Ивана Трофимовича Полевого, сердечный приступ у него случился, вероятно, по причине переживаний – из-за смерти друга и сослуживца Семена Захарова, приехавшего к нему в Чкаловск на несколько дней погостить. Неделю назад на Семена напали с ножом в темной подворотне. Видимо, с целью ограбления – забрали небольшую сумму денег, наручные часы и дорогой наградной портсигар. Друг Ивана Трофимовича был еще жив, когда прохожие вызвали «скорую», но вчера утром в больнице скончался.

Переживал Иван Трофимович, конечно, страшно. Вот сердце и не выдержало.

– Я все понимаю, – с горечью произнес Полевой. – Напали, пырнули ножом, ограбили… Сам в свое время не одно такое преступление расследовал. Но в этом деле есть одна странность. Перед смертью Семен ненадолго пришел в себя и выговорил странную фразу. Ее санитарка, которая возле него дежурила, запомнила, а потом на всякий случай записала. Он сказал буквально следующее: «Сурок проснулся, рыжий кот…»

– Сурок? Какой сурок? – удивилась Маруся.

– Вот и я думаю – какой? Где он мог этого самого сурка увидеть? Никаких сурков ни у Семена, ни у нас в хозяйстве отродясь не водилось. Зоопарка в Чкаловске тоже нет, да и какой зимой зоопарк?..

– А кот? Кот у вас есть? – уточнила Маруся.

– Кот есть, – сознался Иван Трофимович. – Барсик. Красавец, сам черно-белый, глаза голубые, шерсть длинная… Умнющий! Знатный котяра. Моя Клавдия Матвеевна души в нем не чает. А он в ней. Но с чего бы Семен стал перед смертью нашего Барсика поминать? Да и не рыжий он. Не понимаю!

– А в милиции что говорят? – спросила Маруся.

– Завели, как водится, дело. Говорят, ищут убийцу. Найдут ли? По своему опыту знаю, что такое дело имеет много шансов превратиться в висяк. И меня, как назло, угораздило свалиться, лежу тут бревном, не могу ничего сделать, ничем помочь!

Полевой в отчаянии хлопнул ладонью по одеялу. Вид у него был крайне расстроенный.

– Иван Трофимович, вы очень поможете всем, и в первую очередь вашей Клавдии Матвеевне, если быстрее подниметесь на ноги. А для этого вам нужно перестать нервничать, – наставительно сказала Маруся. И неожиданно для самой себя добавила: – Я… подумаю, что можно сделать. Даю вам слово.

В палате было тепло, но Маруся почувствовала озноб. Она хорошо помнила, что уже ощущала нечто подобное, когда занималась своим первым делом. Делом о четырех убийствах[1 - Подробности дела можно узнать в романе Марты Яскол «Поправка на ветер». – Прим. ред.], как она его называла… В рассказе Полевого была загадка, над которой действительно стоило поразмыслить. Но желательно в свободное от работы время, иначе нагоняев от начальника госпиталя ей не избежать…

3

Отношения с майором Вороновым у Маруси складывались непросто со дня их знакомства – ее первого дня работы в чкаловском госпитале. Вначале ей казалось, что Андрей Воронов не доверяет ей как профессионалу. Потом информированные люди сообщили Марусе, что майор Воронов не так давно развелся с женой, которая то ли ему изменила, то ли подсунула свинью, то ли и то, и другое разом. Поэтому какое-то время Маруся считала отношение к ней начальника госпиталя проявлением его недоверия к женщинам вообще. Она, конечно, была против подобных обобщений, но не запретишь же человеку заблуждаться!

С другой стороны, Маруся сама пережила предательство. Чуть ли не накануне свадьбы застала жениха Вадика в постели со своей лучшей подругой. Лишившись в одночасье и жениха, и лучшей подруги, Маруся решила перевернуть ту страницу своей жизни, так она и оказалась в Чкаловске.

То есть Воронова она понимала и в какой-то степени ему сочувствовала. Однако вскоре Маруся заподозрила, что дело не в недоверии к женщинам вообще или к ней как к молодому специалисту в частности, а в чем-то другом. Она дала себе слово разгадать эту загадку. Месяц-другой выжидала, предоставив событиям развиваться своим чередом. За это время душевная рана затянулась, видимо, она была не столь глубока, как полагала несостоявшаяся невеста. А может, исцелению действительно способствовала смена обстановки.

Вскоре Маруся в спорах с самой собой устала отрицать, что Воронов, несмотря на некоторые, мягко говоря, странности в его поведении, ей небезразличен. Почему-то казалось, что и она ему тоже…

Странности в поведении Воронова получили совершенно неожиданное для Маруси объяснение: начальник госпиталя, видите ли, подозревал ее в том, что она его подсиживает и стучит на него вышестоящему руководству! Маруся сильно на него обиделась, не помогло даже признание Воронова в том, что она ему очень нравится. Дескать, познакомившись с ней поближе, он убедился в ее открытости и искренности. Потом события уже не просто развивались, а понеслись кувырком: Марусю чуть не зарезал хладнокровный убийца, Воронов сделал ей операцию и спас жизнь. Маруся тогда думала, что счастье близко и возможно…

Беда пришла откуда не ждали: в лице нового физиотерапевта Маргариты Колышкиной, переведенной в Чкаловск из Забайкалья. Колышкина сразу попросила коллег называть ее Марго, вероятно, воображала себя героиней книги Дюма «Королева Марго». Книги, к слову, весьма популярной и дефицитной: чтобы ее приобрести, отечественным библиофилам нужно было собрать целых двадцать килограмм макулатуры!

У Марго были густо накрашенные тушью «Ленинградская» ресницы, выщипанные в ниточку брови, алые губы и ногти, рыжие локоны и пышный бюст. Да уж, у Маруси был другой, по выражению ее мамы, типаж…

Марго моментально положила на начальника госпиталя глаз, провела рекогносцировку, смекнула, кто стоит на ее пути к его сердцу, и стала прилагать недюжинные усилия, чтобы привлечь внимание Воронова, а заодно поссорить его с Марусей. То пирожки домашние подсунет: «Сегодня утром испекла, с картошкой, как вы любите, Андрей Владимирович!» То совета по работе попросит: «Редко встретишь такого профессионала, как вы, Андрей Владимирович!» То как бы невзначай настучит начальнику госпиталя на Марусю: «Знаете, Андрей Владимирович, Чекменев из третьей палаты на процедурах сам не свой был. Говорил, Левкова назвала его жалобы капризами и вообще была с ним груба…»

С Марусей Колышкина разговаривала подчеркнуто вежливо, но смотрела при этом вызывающе. Змея, словом. Откуда только такие берутся?!

Маруся делала вид, что выпады Марго ее нисколько не задевают, и надеялась, что Андрей доносам не верит. Но капля ведь и камень точит…

Чашу Марусиного терпения переполнила сцена в кабинете у начальника госпиталя, невольным свидетелем которой Маруся стала неделю назад. Она легонько постучала и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет. Воронов стоял к двери спиной, а на кушетке, не спеша застегивая блузку, сидела Марго.

– Мария Васильевна, вас стучаться, входя в кабинет к начальству, не учили? – с плохо скрываемой радостью спросила она.

– Я стучала, – ответила Маруся, изо всех сил борясь с желанием закатить жуткий скандал, – но у кого-то, видимо, проблемы со слухом. И с совестью.