Фракс и чародеи

– Да вы же ни разу никого не арестовали, – заявила Макри.

Капитан Ралли, как мне показалось, смущенно заерзал на стуле. Макри права, но это вовсе не вина капитана. Ралли человек честный, чего нельзя сказать о его продажных начальниках. Капитан слишком мелкая сошка, для того чтобы в одиночку выступит против могущественного Братства.

– Я не меньше тебя огорчен смертью Минарикс, – сказал он. – Но за ее смерть никто не заплатит. Так обстоят дела.

– Если я встречу этого торговца, то выпущу ему кишки, – сказала Макри.

– Вот и хорошо, – ответил Ралли. – Что касается меня, то я в этот момент постараюсь смотреть в другую сторону.

– Ненавижу Турай, – объявила Макри и отправилась наверх читать какой-то математический трактат и проклинать климат. Макри убежала из оркского лагеря пару лет тому назад. При этом она учинила такое побоище, что орки до сих пор вспоминают о ней с восхищением. В Турай она отправилась, наслушавшись россказней о наших высоких научных и культурных достижениях. Теперь же она категорически отказывается признавать, что уровень нашей цивилизации выше, чем цивилизация орков. Как ни странно, но я иногда вынужден с ней соглашаться, хотя и не высказываю своих соображений вслух. В таком городе, как Турай, говорит об орках что-нибудь хорошее просто небезопасно.

Диво словно эпидемия чумы захватило все земли людей, а несколько месяцев тому назад, находясь на Авуле, я понял, что это зло коснулось и эльфов. Ходят слухи, что орки поощряют торговлю дивом, чтобы нас ослабить. Если это так, то их можно поздравить с успехом.

Капитан Ралли заказал для меня пиво, что случается крайне редко, поскольку капитан и я разошлись довольно далеко друг от друга, и отношения наши не столь хороши, как в старые времена. Мы подняли кружки и молча выпили за булочницу.

– Поздравляю, – сказал Ралли, немного помолчав, – ты ловко разобрался с парнем, укравшим чешую дракона.

Капитан, видимо, действительно расчувствовался, поскольку последний раз он поздравлял меня с тем, что я удачно прикончил орка и сбросил труп с городской стены. Случилось это, как мне помнится, лет шестнадцать тому назад.

– Это правда, что тебе дали какой-то пост в городской администрации? – спросил он.

Я сказал, что Цицерий сделал меня Народным трибуном.

– А это что за хреновина?

– Последний раз этот пост существовал сто пятьдесят лет тому назад.

– Никогда не слышал о таком! Неужели он не требует соблюдения трезвости?

– Нет, насколько мне известно, и у меня нет ни малейшего желания оставаться трезвым во время Ассамблеи.

Капитан широко осклабился. Пламя очага играло на его длинных золотистых волосах и освещало все еще весьма привлекательное лицо.

– А ты не боишься кого-нибудь оскорбить, надравшись? – спросил он, продолжая ухмыляться.

– Совершенно не боюсь. Совсем напротив, я начну оскорблять всех этих магов, чародеев и волшебников направо и налево, если останусь трезвым.

– Ты прав. Узнав, что правительство выдвинуло нашим кандидатом Лисутариду, я решил, что они там все свихнулись. Всем известно что она каждый день балдеет под кайфом. Но кто знает? Не исключено, что это сработает в ее пользу. Чародеи просто не умеют себя контролировать.

– Помнишь, как мы расположились лагерем на севере, а Хармон Полуэльф, как считалось, стоял на часах? – спросил подошедший к нашему столу Гурд.

– Само собой, – ответил капитан. – Он был настолько пьян, что принял нашего вьючного мула за тролля и сжег его своей дурацкой молнией.

– И спалил все наши припасы, после чего нам пришлось питаться мясом обгорелого мула.

Мы расхохотались, потребовали еще пива и принялись обмениваться воспоминаниями о своих военных подвигах.

– Славные были денечки, – сказал Гурд, когда время уже близилось к утру. – Не то, что сейчас. На нас нападали орки. Мы их убивали. Они убивали нас. Никакого дива тогда и в помине не было. Хорошее время. Несмотря на всю кровь.

ГЛАВА 5

До открытия Ассамблеи оставалась три дня, и чародеи начали съезжаться в Турай. Впрочем в округе Двенадцати морей мы их не видели. Они либо останавливались у своих коллег на аллее “Истина в красоте”, либо в вилах округа Тамлин, которые арендовала для них Гильдия. Наиболее отчаянные из гостей отваживались появляться в квартале Кушни, славящимся своими борделями, игорными домами, пивными заведениями и доступностью дива. Однако ни один из магов не рискнул заглянуть в наш, самый далекий от центра округ. Но, это вовсе не означает, что мы не интересуемся чародеями. Местные жители жадно поглощают сообщения о них, появляющиеся в “Достославной и правдивой хронике всех мировых событий” – дешевом, скверно изданном листке, пересказывающим свежие сплетни и снабжающим обывателей информацией о разного рода скандалах. Поскольку Тураю все время кто-нибудь или что-нибудь угрожает, пребывание большого числа могущественных магов в его стенах вселяет в граждан чувство безопасности. Мое назначение Народным Трибуном произвело на них сильное впечатление и одновременно позабавило, так как никто из них не мог представить меня в роли государственного чиновника.

– Ну и что, – заявила местная целительница Чиаракс, – не все наши начальники являются трезвыми, ответственными гражданами. Если вы взгляните на тех дегенератов, которые заседают в Сенате, то поймете, что Фракс вполне подходит для своей новой должности.

– Если они смогут подыскать для его брюха тогу подходящих размеров, – хихикнул Рокс. Ради того, чтобы встрять в беседу, он даже прекратил на время торговлю рыбой.

Вдохновленный народной поддержкой я приступил к завершению всех текущих дел. Или, вернее, единственного имевшегося у меня текущего дела. Гильдия транспортников расплатилась за блестящую поимку Резокса, и теперь мне предстояло навестить коммерсанта, подозревающего в измене свою супругу. Парень торговал лесом, и звали его Рексад. Не могу сказать, что Рексад был очень приятным клиентом, но к моим словам он отнесся с полной серьезностью и расплатился без всяких выкрутасов. Рексаду за пятьдесят, он тучен, и вряд ли кто-нибудь решится назвать его привлекательным мужчиной. Я прекрасно понимаю, почему старикан с таким подозрением относиться к своей юной красавице жене. Но тот, кто воспользовался своим богатством, чтобы купить красоту, должен быть подозрительным. Его супруга начинала жизнь на сцене, но потом приняла мудрое решение, променяв легкомысленное порхание актрисы на уравновешенную жизнь хозяйки богатого дома. По прошествии некоторого времени дамочка, натурально, начала скучать.

Я доложил клиенту, что пока все ее интересы вне брака простираются не дальше салонов красоты.

– Я проследил за всеми, кто ее посещает, и не обнаружил ничего подозрительного. Обычная банда, облегчающая кошельки супругов богатых дам города. Думаю, что и вам приходится раскошеливаться, но обо всем остальном вам пока беспокоиться не стоит.

– Последний раз я заплатил Копро ровно столько, сколько можно выручить за корабль пиломатериалов, – сказал он. – Но это меня не волнует, если она чувствует себя счастливой.

Копро – человек в Турае весьма известный. Он считается одним из лучших стилистов во всем западном мире. В Турае он приобрел такую популярность, что дамы света готовы выцарапать друг другу глаза, чтобы без очереди прибегнуть его услугам. Говорят, что принцесса Ду-Акаи клянется его именем. Копро частенько посещал супругу моего клиента, но опасности для супружеского ложа он не представлял, так как по слухам был очень увлечен своим юным ассистентом мужского пола.

Покончив с делами, я двинулся домой. Мысли о работе на Ассамблее приводили меня в скверное расположение духа, и я утешал себя лишь тем, что там, по крайней мере, будет тепло. Мороз стал еще крепче, и улицы почти совершенно опустели. Только жизненная необходимость вынуждала людей выползать из домов. Я пожалел бедолаг, которые, забравшись на акведук, пилили лед, чтобы обеспечить свои семьи питьевой водой.

Я еще не успел открыть двери своего жилья в “Секире мщения”, как, рядом со мной возникла Макри. Видимо, она поджидала моего возвращения рядом с внешней лестницей.

– Я только что имела дискуссию с торговцем, который продал диво покойной булочнице, – объявила она. – Как ты думаешь, у нас могут возникнуть неприятности?

– Насколько далеко зашла ваша дискуссия?

– Торговец мертв.

Я пробормотал заклинание Размыкания, дверь открылась, и мы вошли в дом.

– Естественно, у нас будут неприятности, – ответил я, произнося заклинание Замыкания. – Тебя кто-нибудь видел.

– В проулке было темно и, кроме того, шел снег.

– Неужели ты не могла обойтись без убийства?

– У меня не было намерений убивать этого человека, – пожала плечами Макри. – Я всего лишь хотела поколотить его. Однако он вытащил нож, и мне пришлось его проткнуть.

Я плюнул в сердцах. Ведь лишь на прошлой неделе Макри с восторгом пересказывала мне лекцию, в которой говорилось о необходимости соблюдения общепризнанных этических норм, вне зависимости от внешних обстоятельств.

– И ты полагаешь, что убийство отвечает высоким моральным стандартам? – язвительно поинтересовался я.

– Он этого заслуживал.

– Уверен, что твой поступок произведет на профессора Саманатия неизгладимое впечатление. Однако, если о нем узнает Братство, то бандиты обрушатся на нас словно скверное заклятие. У меня нет ни малейшего желания бежать, когда даже городские ворота из-за мороза не открываются. Скажи, почему тебя постоянно тянет на поступки, которые сулят нам одни неприятности?

Макри вознамерилась дать мне достойный ответ. Она уже открыла рот… Но вместо того, чтобы высказать в своем обычном стиле все, что думает обо мне, о Турае и его обитателях, об их прошлом и настоящем, Макри зарыдала. Никогда раньше моя подруга не вела себя подобным образом. Когда я орал на нее, она в ответ орала на меня еще громче, а иногда ее руки даже тянулись к боевой секире.

При виде ревущей Макри я просто не знал, что делать. Это, конечно, могло быть проявлением месячного цикла. Я успешно избегал всякого упоминания об этой дамской проблеме сорок три года – до того момента, когда Макри заговорила о менструациях, нарушив тем самым одно из строжайших табу нашего города. Весть об упоминании вслух этого физиологического процесса повергла всю округу в настоящую панику, а местный жрец поклялся, что никогда более его нога не ступит на порог “Секиры мщения”.