Мажор на перевоспитании

Волосы у неё стянуты в высокий хвост, а на лице почти ни грамма косметики. Именно этим она всегда отличалась от большинства девушек, которые меня окружали. Она не стесняется своей натуральной, простой внешности. Знает, что не топ-модель, но несёт себя так гордо, что на скамейке каждая зараза смотрит не на поле, а в ее сторону.

Интересно, кому-нибудь из них уже перепало? Или Анечка теперь принципиальная? Вообще даже представить себе не мог, что после Дани Левина она ещё хоть раз свяжется с футболистами. Кажется, эта история тяжело для неё закончилась.

Я до сих пор хорошо помню тот летний день. Она просила забыть ее и оставить в покое, а я смотрел на ее губы и хотел ее снова. Снова и снова. Лёва хорошенько приложился по моей роже, наорал на Аню так, что стремно было даже мне, а потом до поздней ночи сидел в отельном баре и бухал.

Я понимал, что мы больше никогда не будем друзьями, но хотел воспользоваться хотя бы правом последнего слова. Он долго молчал, ещё раз врезал мне по лицу, потом ребята из клуба разводили нас по разным сторонам, тупо не оставляя мне шанса. Возможность объяснить все Лёва дал мне только в самом конце, когда уже стало известно, что согласован мой переход в новый клуб.

Мы не общались после. И я буду врать, если скажу, что мне нормально без Левина. Он несколько лет был мои лучшим другом, и порой я задумываюсь и понимаю, что пипец как скучаю по такому товарищу. Он младше на пару лет, я помню как он ещё совсем мелким мальчишкой после школы переехал к нам и зубами выгрызал своё место в основном составе. Как мы вместе тусили, пока я не был женат, как он всегда молча воспринимал мои слова о том, что я где-то подцепил девчонку. Он всегда говорил: «Это не мое дело». Всегда. Пока это не стало действительно его делом.

Мог ли поступить иначе? Не трахаться с Аней за его спиной? Наверное. Прошло бы какое-то время, они все равно разошлись бы. Через месяц или год, но иначе быть не могло.

А мне хотелось тогда, и ей хотелось. Это наша общая ошибка и общая проблема, теперь уже никуда от этого не деться.

Аня, видимо, почувствовав, как я сканирую ее взглядом, разворачивается в мою сторону. Ухмыляется, поджав губы, и поворачивается обратно. Даже на три секунды взгляд на мне не задержала! Я стал ей настолько не мил? Или просто забыла все?

А зачем она мне нужна, в общем-то, по старой памяти? Других тут девушек нет что ли? Да бред, уверен, легко познакомлюсь с какой-нибудь местной. Проблема в дурацкой реакции на Аню, как будто на два года назад вернулся. Она меня посылает? Впрочем, ничего нового, мы в прошлый раз тоже с этого начинали.

Позже ею займусь. Сначала разведемся с Мариной, устроюсь в клубе, квартиру найду. Кстати, о последнем. У меня сегодня после матча смотрины, а то ведь пора из гостишки съезжать, хоть мы и сроднились за пару дней с той бабулей с рецепции.

Досиживаю до конца матча. «Наш» клуб даже каким-то чудом побеждает. После финального свистка спускаюсь вниз и подхожу к хозяйской скамейке. Точнее, подхожу прямо к Анечке, разглядывая ее поближе.

– Тебе нужно что-то от медиков, Шумский? – интересуется Анька.

– Ага, может быть, у меня что-то болит.

– Например?

– Душа, – говорю серьезно, пытаюсь не заржать.

– Смешно. Чего нет, то болеть не может.

– А чего мы такие злые? Мужика давно не было?

– А ты уже и подлечить меня собрался волшебным методом траха, да? Знаешь, Шум, тут на меня руководство смотрит, не хочу показаться невоспитанной, – подходит ближе и встаёт на цыпочки, вытягиваясь ближе к моему лицу, и говорит на ушко. – Представь, что я показываю тебе фак и ухожу в закат.

Делает разворот на сто восемьдесят градусов и собирается реально свалить, но тут к нам подруливает вратарь. Ну как к нам, к ней, конечно.

– Ань, я сегодня молодец, «сухарь» сделал, как и обещал! – хвалится этот тип.

Молодец, возьми с полки пирожок, как говорится.

– Поздравляю, Миш, ты молодец!

– А как же мой приз?

– Приз? – косит под дурочку Аня.

– Свидание.

О, да тут полно желающих разнообразить будни нашей девочки и вылечить от злости.

Аня бросает взгляд в мою сторону, натягивает злобную улыбку и снова смотрит на Мишу-вратаря.

– Знаешь, вечером я свободна.

Меня пробивает смех, похожий на кашель. Ну какая коза! Специально при мне это делает.

– Ром, а ты знаешь нашу Аню? – спрашивает Миша, заметив и мое присутствие.

«Нашу» Аню. Ага.

– Да, мы раньше виделись, – не даёт мне ответить Аня.

– Где?

– В душе. Голышом, – делаю вброс, собираясь уже уходить. – Анечка любит в душе.

– Сука, Шумский, скройся куда-нибудь! – шипит разъярённая девочка.

– Ань, ты ругаешься? – охреневает Анькин женишок.

– Нет, спасибо ему скажу за это! Ненавижу! А свидание… свидание в силе!

Глава 5

Аня

Хотела узнать, не стыдно ли ему, но разве Роме бывает стыдно? Выставил меня аморальной дурой перед весьма приличным парнем.

Может, когда-то я и была аморальной дурой, но это ошибки прошлого! Я не хочу их повторять!

Миша – один из тех, кто уделяет мне внимание после моего приезда сюда. Младше меня на пару лет, воспитанный, приятный. Доучивается на заочке в университете в областном центре, сам выступает за местную команду начиная с молодёжной. Теперь дорос до основного вратаря. Может, мне такой и нужен? Адекватный, добрый парень? Тот, который не потянет в койку на первом же свидании и будет хотеть чего-то ещё кроме этого. Может, он кажется слишком нежным и тихим рядом со мной. И почему только хороших тянет ко мне? Я ведь испортить их могу. Сделать больно.

Надо научиться быть с таким, и жизнь лучше станет. Успокоиться и завязать уже отношения с каким-нибудь милым, приятным парнем. Мишу, например, ещё и зовут как моего друга времён учебы в меде. У меня было два близких товарища – Боря и Миша, мы не прекратили общение и сейчас, но жизнь развела по разным сторонам. Боря уехал в Москву, чтобы стать ординатором в престижном столичном медицинском вузе, Миша остался в родном городе, а я спряталась от всего мира тут. В маленьком и довольно скучном городке, где две трети жителей работают на градообразующем предприятии, а остальные – учителя, работники сферы услуг или врачи. Вот и мне место нашлось, да ещё и в клубе. Я всегда любила футбол, и даже то, что случилось в моей жизни два года назад, этого не изменило.

У меня почти никогда не было подруг. Может, в школе были, но не такие близкие, чаще всего я дружила с парнями.

Правда, довольно быстро я поняла, что мальчики не дружить хотят, а трахаться, даже те, которые только в порнушке видели, как это бывает. Ещё в одиннадцатом классе мой школьный парень тискал меня по всем углам, с ним же я лишилась девственности, а через неделю после выпускного он кинул меня, заявив, что будет поступать в военку в другом городе. В следующие три года в универе у меня время от времени появлялись появились женишки. Ну как женишки… Просто молодые люди, которые называли меня своей девушкой, мечтая тут же после этого стянуть трусы. Может, у меня на лбу что-то такое написано? Почему каждый из моих парней сразу же тащит меня в кровать?

Исключением был Даня. Мы познакомились вечером после матча, когда меня настиг ливень, а потом и сам Левин. Он привёз меня к себе, я фактически разделась перед ним, а он не завалил меня куда-нибудь на устойчивую поверхность. Впрочем, он сделал это во второй день. Исключительно с моего согласия.

Адекватная девушка с мозгами никогда не упустила бы такого парня, как он. У меня мозгов не было, потому что я промеряла его на разовый секс с Шумским. Отличный секс, конечно, такой, что на всю жизнь запомнился. Но все равно…

Следующие два года я вела образ жизни монашки, если не кощунственно так говорить. Ноль мужиков, никаких кальянок и почти никаких вписок, из запоминающегося – плюс одна маленькая татушка. На ребре тонкая надпись о том, что нельзя врать самой себе. Уже четвёртая по счету. Обычно всех удивляет, что у врача есть татуировки, но я же никогда не отличалась скромностью и простотой.

И когда Шумский имел меня в душевой кабине, я тоже не молчала. Кричала, царапалась, била ладонями по стеклу в экстазе. Боялась потом, что никогда и ни с кем мне не будет так хорошо.

А у меня просто больше никого не было, если не считать последней ночи с Даней, которую он оставил мне на память, или как подарок, или как наказание… Тут уже сложно сказать.