Сто первый мир

“Как по-дурацки получилось!” – Саша почувствовала себя просто отвратительно. – “Он подумал, что это я над ним”.

– Спасибо, чувак! Сумел разрядить обстановку, – сказала Надя, поднимаясь из-за стола.

– Да уж… кстати, а как его зовут? – спросила Саша. Она посмотрела в сторону выхода из столовой, но Пьеро уже скрылся из вида.

– Без понятия. А тебе зачем? Понравился что ли? – проворчала Надежда.

– Не дури, – отмахнулась Саша. – Просто интересно.

***

Саша возвращалась домой по темноте. Прождав нужный автобус минут двадцать и замёрзшая как чёрт, она забежала внутрь и устроилась в самом конце по соседству с радиатором. Достала скетчбук и принялась незаметно зарисовывать колоритную пенсионерку в шляпе, поедающую пирожок с чем-то вроде капусты.

Саша была измотана долгим учебным днём, копанием в анатомическом материале почти до закрытия Академии, но ещё больше – тем самым происшествием в столовой. Может быть, Разносчики, как дементоры, незаметно высасывают всю радость и счастье? Покосившись на своё отражение в оконном стекле, Саша заметила, что подводка окончательно размазалась – ну да ладно.

Вечером парк казался ещё более зловещим. Проходя мимо высокого бетонного забора, Саша вжала голову в плечи и закрыла уши руками – и все же, ей казалось, что она слышит тот самый низкий давящий звук.

Она не доверяла Новым. Даже родителям; впрочем, после перехода Саша жила с ним совсем недолго.

Все случилось без каких-либо предвестников. Вернувшись домой как-то раз, Саша застала родителей… измененными. Они занимались домашними делами: мама наводила порядок в уже без того идеально вылизанной квартире, а отец… отец по обыкновению предпочитавший листать каналы телевизора или сидеть с телефоном на диване, заклеивал корешки старых медицинских книг!

Вместо привычной домашней одежды на них были элегантные костюмы в блевотных пастельных тонах. Костюмы с нашивками Новых. Мама была с укладкой и макияжем, а папа гладко выбрит и свеж. Но самое странное и пугающее было в глазах родителей – взглянув в них всего один раз, Саша поняла, что отныне хочет держаться от этих роботов подальше.

В ту ночь она впервые ушла из дома и ночевала у Нади Лёвиной.

Второй раз Саша пересеклась с родителями якобы случайно. Бабушка Наталья Ивановна попыталась устроить им “неожиданную” встречу в кафе. Но едва завидев своих Новых родителей, потягивающих через трубочку аминокислотный коктейль, Саша сбежала.

При этом папа и мама продолжали говорить, что любят Сашу, что хотят, чтобы она вернулась домой. При необходимости Новые могли неплохо имитировать чувства, однако Сашу было не провести. Она слишком хорошо помнила, какой нежной была мама, а папа – веселым и чудаковатым. Перемена в поведении родителей была не то, чтобы на лицо, она таилась внутри. В глубине родных глаз, в разгладившихся морщинках, в уголках губ, которые улыбались теперь словно по расписанию.

– Мам, почему ты сделала это? – однажды спросила Саша.

– Мы с твоим отцом хотели быть полезными обществу, – ответила та.

– Стоило оно того? Чего такого ты узнала? – не унималась Саша. На мгновение глаза мамы вспыхнули странным огнем, засияли, словно озаренные изнутри.

– Я знаю… – только и смогла сказать она, глядя куда-то вдаль, поверх головы своей дочери, и в этот момент Саше показалось, что она видит саму вселенную в зрачках матери. Но уже в следующую минуту углубившиеся было морщины на лице мамы расслабились, взгляд потух, и она и переключилась на домашние дела.

Именно в ту ночь Саша ушла из дома окончательно.

“Никому нельзя рассказать, о чём Истина”, – так гласит пятый пункт на форзаце Книги.

Бабушка, как всегда, ждала Сашу возле окна. Поймав её взгляд, Саша на мгновение ощутила, как ёкнуло сердце… а вдруг и она тоже? Но нет, Наталья Ивановна радостно помахала ей рукой и побежала открывать двери.

“Привет, дневник!” – признаться, Саше так не терпелось открыть “винный” блокнот, что даже пришлось отложить подготовку к коллоквиуму по биохимии.

На этот раз ей было о чём рассказать, вот только через пару предложений Саша поняла, что именно беспокоит её.

“Он так на меня посмотрел, этот Пьеро! Словно я такая же, как все остальные – смеюсь над чужой неудачей. Больше всего мне хотелось подойти и сказать ему, что он все неправильно понял… Но я не успела, – подумав немного, Саша зачеркнула последнюю строчку и переписала её, – Но я не стала делать этого в присутствии одногруппников”.

Откинувшись на спинку стула, Саша похвалила себя за честность.

Ей было неудобно подходить к Пьеро в присутствии друзей и уж тем более помогать ему, словно тогда клеймо аутсайдера прилипло бы и к ней. Совсем как в детской игре “сифа” или “ляпы”.

Поставив жирную точку в дневнике, Саша отправилась спать: сил не было ни на подготовку, ни даже на неоконченные скетчи.

А утром она проспала. Решив, что всё равно опоздает, спокойно позавтракала, почистила зубы и отправилась сразу ко второй паре.

Было что-то романтичное в том, чтобы ходить по пустым коридорам академии, мягко ступать стоптанными у внутреннего края стопы белыми сандалиями и заглядывать в приоткрытые двери.

Ноги сами привели Сашу к кабинету физиологии. Дверь была, как всегда, приоткрыта (преподаватель был помешан на свежем воздухе), а за ней – заканчивала заниматься Сашина группа. Кажется, студентам двести пятой подкинули внезапную проверочную: сквозь небольшую щель Саша могла видеть, как напряжено лицо Левиной, строчащей бисерным почерком на вырванном из тетради листе. Странно, но место рядом с Надеждой Всея Медицины не пустовало – на ее, Сашином месте, сидел парень из другой группы.

Парень с нашивками в виде черного тессеракта на белом фоне.

“Значит, это тот Новый, о котором Надя говорила, – Саша невольно нахмурилась. – Придется тебе подвинуться, приятель!”

После обеда (сегодня он был скромным: булочка и кофе три в одном) Саша поплелась в деканат за допуском на отработку. С прогулом пар в Медакадемии было строго: проспал, заболел – не важно, придется отрабатывать занятие во внеучебное время. Существовала, конечно, одна лазейка: можно было сдать кровь, и тогда, вместе с шоколадкой и небольшим денежным бонусом ты получал целых три отгула! Вот только Саше такой вариант не подходил: она весила меньше пятидесяти килограммов, а это ставило табу на добровольном кровопускании. Другое дело – Доктор Хаус. Мог своей кровью прокормить не одно поколение Вольтури.

Из деканата – путь наверх, на все ту же кафедру физиологии. Преодолев пять лестничных пролетов бегом, Саша, тяжело дыша, уставилась на бумажку, которую лаборанты уже успели приколоть к дверям кафедры. В коротком списке на отработку было всего два имени. Первое – Сашино, а вот второе было не на слуху; странно, обычно пары пропускали одни и те же люди.

Кафедра физиологии, отработка, 4.11:

Попова Александра Сергеевна, гр. 205

Ревень Дмитрий Александрович, гр. 201

“Ревень Дмитрий… это кто? В двести первой ведь одни отличники учатся”, – Саша наморщила лоб, припоминая студентов своей параллели. Но, по правде сказать, ее больше беспокоило время отработки, стоящее в самом низу – 17:45! Это означало, что придется второй день подряд торчать в универе до самого вечера.

“Может, попрошу его проводить меня домой?” – подумала она.

Каково же было удивление Саши, когда студентом по фамилии Ревень оказался Пьеро! Зайдя в стерильно-белую, точно операционная, аудиторию ровно в семнадцать-сорок, девушка на несколько секунд замерла в дверях. Пьеро, точнее, Дима, сидел за второй партой. Его белоснежный халат был чуть помят сзади, а медицинская шапочка была нахлобучена на длинную шевелюру на манер поварского колпака.

“Что сказать ему? Может, извиниться?” – подумала Саша.

Но Пьеро, казалось, забыл о случившемся: быстро скользнув по девушке взглядом, он коротко кивнул и уставился в учебник. При этом губы его что-то бормотали, а левая нога с маниакальной скоростью стучала по полу.

“Ладно, проехали”, – подумала Саша, садясь позади него на соседний ряд. Преподавателя пока что не было. Достав конспект, Саша принялась бегло просматривать свои заметки.

“Интересно, получится быстро свалить отсюда?”

За окном уже стемнело, и редкие снежинки свободно парили в воздухе, создавая красивые завихрения вокруг жёлтых фонарей.

Мягкий звук закрываемой двери заставил Сашу резко выпрямиться на стуле. Доцент Виноградов, пожилой мужчина, напоминающий не то фермера, не то винодела (Саша не знала, как выглядят виноделы, но слишком уж говорящей была фамилия доцента) проник в аудиторию почти бесшумно и теперь с сочувствующий улыбкой смотрел на прогульщиков.

– Ну что, полуночники? Домой хотите? – он подмигнул, и Саша охотно покивала. На миг ей показалось, что сейчас добрый преподаватель действительно отпустит их, но не тут-то было. Отлучившись в лаборантскую, Виноградов вернулся с большой коробкой.

– Тема – иннервация мышц, – сказал он, доставая из ящика живую лягушку.

Возможно, Саше просто показалось, но, увидев амфибию, Пьеро еле слышно ругнулся.