Сто первый мир

– Саша, я п-просто живу по соседству! – тот предостерегающе поднял руки, словно собирался сдаваться. В глаза Саша бросилась левая ладонь, испачканная чернилами.

“Левша”, – машинально отметила Саша по своей привычке запоминать детали за людьми.

– Покажи паспорт, – грозно велела она. – Тогда я поверю, что ты и правда сосед, а не какой-нибудь психованный сталкер!

– У меня нет с собой паспорта, – мотнул головой Дима; котенок на груди проснулся и начал немилосердно царапаться.

– Врешь! У всех есть с собой паспорт! – Саша была непреклонна; придерживая одной рукой котенка, вторую она требовательно вытянула вперед.

С тех пор, как поведенщики выяснили, что при желании Новые могут прекрасно лгать, выдавая себя за других людей, ношение паспорта стало обязательным.

С секунду Дима выжидающе смотрел на нее, словно надеялся, что Саша передумает.

– Ладно, я не сосед, – наконец сдался он. – Но дай мне все объяснить…

– Нет! – Саша толкнула его в грудь. – Держись от меня подальше, псих конченный!

Не оборачиваясь, она почти бегом направилась вдоль аллеи, мимо Института Новых за высоким бетонным забором.

– Псих, псих, псих, – зло бормотала она себе под нос, но, как это ни странно, вместо гнева Саша испытывала чувство вины.

“Вдруг я просто нравлюсь ему?” – пронеслось в голове, но гордость вмиг велела испепелить эту шальную мысль.

“Это не повод следить за мной и торчать под окнами – вот еще!” – Саша миновала забор. До дома оставалось пятьсот метров. Неожиданный приступ паники заставил ее согнуться пополам: живот скрутило, а тошнотворный комок липкого страха подступил к самому горлу. Котенок жалобно замяукал – и лишь этот звук заставил Сашу взять себя в руки.

– Тише, тише… Да что же это со мной?! – прошептала она, обливаясь потом.

Бабушка не сидела у окна по своему обыкновению. Голуби, которых она подкармливала, ждали у пустой кормушки нахохлившимся комочками – при виде них Сашино сердце болезненно сжалось. Уже догадываясь о том, что произошло, девушки преодолела лестничный пролет с рекордной скоростью… Дверь была приоткрыта.

“Снова сердечный приступ”, – подумала она, потянув носом. После скорой обычно остается стойкий запах медикаментов – но его не было, значит, бабушка не вызывала бригаду. Не успела или?..

– Ба? – нервно крикнула Саша, влетая в прихожую. – Это я. Ты в порядке?

Что-то было не так. Бабушкина обувь была на месте – значит она дома.

На ватных ногах Саша медленно прошагала в свою комнату – никого. Брошенная одежда, учебники и конспекты – все было именно так, как она и оставила вчера утром. Значит, не грабители.

Чувствуя, как слезы против воли наполняют глаза, Саша вышла в коридор и осторожно приоткрыла дверь в бабушкину комнату.

Все было как обычно. Наталья Ивановна вполоборота сидела перед стареньким ноутбуком. Рядом с ней стояла недопитая чашка чая, а еще лежала надкушенная конфетка. “Птичье молоко”, бабушка любила такие.

– Бабуль, – тихо, даже жалобно позвала Саша. – Я так испугалась! Я думала…

В этот момент Наталья Ивановна повернулась. Нет, на ее лице не было ничего необычного: старые очки, знакомые и такие любимые морщины на лбу… Вот только глаза – обычно живые и самую малость недовольные, сейчас они были пустыми.

– Сашенька, – от бабушкиного голоса Саша вздрогнула. – Ты вернулась?

– Да, – слово вырвалось из груди, точно его выбили кувалдой.

– Он только что ушел. Разносчик, – бабушка продолжала смотреть на Сашу поверх очков. – Я надеюсь, вы не пересеклись. Я знаю, тебе неприятно само их существование.

“Само их существование… она никогда так не говорила”.

– Зачем? – это все, что могла сказать Саша.

Вместо ответа Наталья Ивановна (у Саша язык не поворачивался называть ее теперь бабушкой) лишь по-змеиному склонила голову набок.

– Кстати, всем пенсионерам-Новым полагается прибавка к пенсии, – сказала старушка, закрывая ноутбук. – Разовая, зато приличная такая. Я уже успела сходить в магазин.

– Угу, – Саша сглотнула комок в горле и попятилась. Она хотела перестать смотреть в пустые глаза некогда родного человека, но не могла. Настолько кошмарно-притягательными они были, словно рассматриваешь свежий труп в анатомичке. Котенок зашевелился под одеждой, но Саша только прикрыла его рукой, чтобы эта женщина не заметила.

“Хрен я тебя здесь оставлю!” – мысль всплыла в голове неожиданно и ярко.

Вернувшись в свою комнату, Саша принялась собирать вещи. Учебники, тетради, запасной халат и хиркостюм – все это не влезало в ее сумку, поэтому Саше пришлось достать из кладовки огромный походный рюкзак покойного дедушки.

– Куда-то собираешься? – бабушка внимательно наблюдала за ней из коридора, в щелочку приоткрытой двери.

Саша вздрогнула: прежняя бабушка никогда так не делала. Не подслушивала и уж тем более не подсматривала. Войти без спроса, широко распахнув дверь – это пожалуйста. Должно быть, Новые все-таки совершенно иной вид человека.

– Складываю вещи, – сказала Саша, не оборачиваясь. – Мне нужно будет уйти… по делам.

– Ты уходишь от меня, – нет, Саше показалось: в голове не звучало, не могло звучать обиды. Прочитавшие Истину ничего не чувствуют.

– Сашенька, я все еще твоя бабушка, – произнесла Наталья Ивановна. Покосившись на дверь, девушка увидела, как блестят ее глаза в темноте.

– Нет, – Саша вытерла слезы тыльной стороной руки. Рюкзак был почти собран – забавно, в шестидесяти литрах уместилась вся ее студенческая жизнь.

– Я просто теперь умнее, – продолжал голос из-за двери. В нем было что-то гипнотизирующее, чарующее – настолько, что Попова на мгновение замерла. – Знаешь, я теперь все знаю и все вижу. И я не думала, что вселенная такая многогранная… такая красивая…

– Что? – Саша резко повернулась. На ее памяти Новый впервые заговорил об устройстве мира.

– А? – Наталья Ивановна словно очнулась.

Закинув огромный рюкзак на плечо, Саша в последний раз взглянула на себя в зеркало. Оно было большим, в полный рост, снятым, кажется, со старого комода прямо вместе с дверью – Саша очень любила его. Розовые взлохмаченные патлы девушки торчали из-под шарфа в разные стороны, тушь и подводка размазались от слез, а на подбородке виднелись противные маленькие прыщики – такие всегда вскакивали у Саши, когда она сидела на одних шоколадках и забывала умываться.

“Куда я теперь пойду? Еще и с котенком?” – подумала она. На секунду Саша захотела остаться, но женщина все еще наблюдала за ней сквозь приоткрытую дверь. Мысль о том, что она будет вот так стоять в коридоре по ночам, думая об устройстве вселенной, заставила Сашу покрыться липким потом.

“Бежать. Бежать как можно дальше!” – решила она, выныривая в коридор. – Возможно, даже в Питер!”

Наталья Ивановна ничего не сказала ей вслед. Ни слов прощания, ни обвинений в том, что она бросает ее, пенсионерку, одну в двухкомнатной квартире – ничего. Она только посторонилась, пропуская девушку в коридор. Взгляд Саши упал на стопку библиотечных учебников на кухне, но для них уже не было места в битком набитом рюкзаке.

“Может быть, попрошу Надю забрать их потом”, – подумала девушка.

Опустив голову так, чтобы не столкнуться со взглядом Новой, Саша надела кеды и вышла за дверь. Все. Ошибку она совершила или нет – пути назад больше не было.

– Не смотреть на окна, не смотреть на окна, – шептала она себе, но не удержалась.

Наталья Ивановна стояла за стеклом, подняв руку в прощальном жесте. Сейчас, вопреки кошмарам из ее сна, бабушка показалась ей вполне человечной. Умиротворенное лицо, яркие голубые глаза, лишь совсем немного подернутые стариковской мутной пленкой.