Оценить:
 Рейтинг: 0

Постучи в мою дверь. Шепот демона

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 16 17 18 19 20 21 22 >>
На страницу:
20 из 22
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Габор дернулся, загораживая собой нутро печи, вот только Олеся успела разглядеть. Она побледнела и покачнулась. Проклиная себя за очередную ошибку, он бросился к ней, подхватил, прижал к себе. Олеся уперлась ладонями в его плечи. Расширившимися от ужаса глазами она смотрела то на него, то на печь.

– Она… мертва… Мертва?.. Кто ее убил?

Габор чувствовал, как она дрожит. Дрожь маленького хрупкого тела причиняла ему боль. Он отодвинул грубо сколоченный стул, смахнул с него стопку книг и усадил Олесю.

– Ты должна взять себя в руки, слышишь? Сейчас ты нужна мне сильной и спокойной. Продержись до дома…

Олеся кивнула, закусив губу, а Габора вдруг понял… Он впервые за много лет назвал крепость домом. Эта мысль ошеломила его больше, чем все происходящее.

Они оказались вдвоем, в самой чаще леса, в заброшенной хижине, а он думает о том, что только сейчас смог произнести это слово. Замок всегда его пугал. Давил. Да, он его любил – как свидетельство силы его рода, многовековой власти, богатств, надежности. Но не как дом. И только сейчас груда камней становилась важной и значимой. Причиной была Олеся. Там он мог спрятать ее ото всех бед. Там он мог ее защитить. Там он мог ее любить и владеть ею вечно. Неожиданно пришла и другая мысль: дом будет везде, где будет она.

В загадочной иномирянке было нечто, что делало его слабым, зависимым от нее. Но лучше об этом не думать. Не сейчас. Потом он изобретет какую-нибудь отговорку, наврет себе, что его покорил секс с ней, и будет спокойно жить дальше. Но сейчас нужно собраться.

Олеся повернула голову, чтобы снова взглянуть на печь, но Габор сжал ее подбородок, не давая пошевелиться.

– Не нужно туда смотреть.

– Это ведь сделали демоны? – От страха в ее голосе Габору захотелось что-нибудь сломать.

Так же она говорила, что была самой счастливой женщиной. И таким же голосом рассказывала о своей жизни в другом мире. Габор научился распознавать оттенки ее тона. Сейчас Олесе было не только страшно. Ей было больно.

– Да. – Он выпрямился и огляделся. – Наверное, она выяснила что-то важное.

– Важное? Она ведь должна была узнать, что со мной происходит? Как я оказалась здесь?! Выходит, ее убили из-за меня?!

Проклятье! Когда не нужно было, она соображала слишком быстро.

– Нет, не из-за тебя. Не смей так думать.

– Но…

– Олеся! – Габор раздраженно пнул свечи, устроившиеся на полу.

Он должен ей сказать. Хотя бы часть правды. Она наверняка рано или поздно сама все узнает. Лучше, чтобы узнала от него, а не от посторонних. Недомолвки и обман разрушили и так не очень счастливый брак его родителей. Он не хотел, чтобы то же самое произошло и у них с Олесей. Она не простит ему. А он не сможет ее отпустить. Они станут врагами, между которыми останется только ненависть. Он уже знал, как это будет. Олеся будет сопротивляться ему и отталкивать, а он, слишком погрязший в ней, не сможет держаться от нее в стороне. Там, где была их общая на двоих страсть, останется только насилие. Это будет хуже всех мук и всех пыток.

Только часть правды. Необходимая часть, которая сохранит их шаткое равновесие. Она никогда не узнает о его обмане.

Габор успокоился и взял себя в руки. Холод наконец проник в голову, очищая разум. Он наклонился, поднял с пола свечи и зажег их. Зажег почти все, которые увидел, чтобы прогнать ужас и смерть, чтобы Олеся почувствовала себя защищенной. Но золотистый свет не успокаивал. Наоборот – он высветил все тени, которые следили за ними из грязных, опутанных паутиной углов.

– Ты говорила, что в твоем мире ведьмы существуют только в сказках, что они вредят людям и… едят детей. В моем мире все не так. Люди боятся ведьм. Адрианна, например, всегда пыталась куда-нибудь спрятаться, если Бражена приходила в замок. Но ведьм и уважают. Потому что они… они кто-то вроде посредников.

Олеся куталась в его плащ, выглядя такой маленькой и беззащитной. В горле встал ком нежности. Он обязан ее защитить. Обязан.

Она вдруг начала вырисовывать пальцем узоры на пыльном столе. Нахмурив брови, неуверенно переспросила:

– Посредников?

– Да. Между людьми и демонами.

Ее голубые глаза стали ярче. Они удивленно расширились, а рот соблазнительно приоткрылся. Габор снова проклял себя. В такой момент он думает о том, для чего созданы ее губы. Сумасшествие какое-то.

– Зачем людям и демонам посредник?

А вот это уже опасный вопрос. Он был почти уверен, что Олеся не поверит ни единому слову лжи, которой веками он и ему подобные пичкали народ Бергандии. Лжи, которая скрывала постыдную правду. И именно эту правду Олеся никогда не должна узнать.

Габор еще никогда так тщательно не подбирал слова. Обычно он молчал, давая возможность другим закапывать себя ворохом лжи. А теперь сам оказался в плену тысячи грязных секретов.

– Когда-то демоны раскрыли ведьмам многие из своих секретов.

– Зачем?

На секунду Габор замялся:

– Никто не знает. Возможно, чтобы ведьмы совращали тех, кто хочет заключить сделку.

Олеся вскочила со стула. В тесном пространстве дома она остановилась напротив. Их разделяли какие-то сантиметры, жалких полшага. Протяни он руку, и сможет коснуться ее, скинуть с головы капюшон и зарыться пальцами в шелковистые волосы. Намотать на кулак. Притянуть к себе.

Он не должен был привозить ее сюда.

– Я же вижу, что ты мне врешь. Никто, может, и не знает, но тебе известно. Так?

Габор сжал челюсти. Почему она не может довольствоваться тем, что он ей говорит? Почему ей необходимо ворошить грязные подробности прошлого?

Он знал, как ее остановить, и ненавидел себя за то, что собирался сделать.

– То, что мы с тобой спим, не значит, что ты меня знаешь.

Она снова отшатнулась от него. На лице застыла обида. Олеся совсем не умела скрывать своих чувств, и это его привлекало. Но это же делало ее уязвимой. Ее уязвимостью он и воспользовался. Намеренно обидел, лишь бы скрыть грехи своей семьи. Свои собственные грехи. Самым худшим было то, что ему придется и дальше ее обижать, потому что он не собирался ничего рассказывать. Но и не думал отпускать. Он прогнил насквозь. Он уже таким родился. Гнилым и испорченным. Виновата ли в этом кровь, или воспитание, или весь их род… Вопрос, на который он точно не знал ответа.

Губы Олеси дрожали. Она смотрела на него с ненавистью и болью.

– Возможно, принцесса тебе будет лучшей женой, чем я.

Почему-то он забыл, что она тоже может ранить словами.

– Значит, тебя больше привлекает роль моей любовницы?

– Я говорила, что меня привлекает. Больше повторять не буду. Тебе нравится меня унижать… Скажи, а те другие, с которыми ты спал, им тоже приходилось терпеть такие унижения?

Нет, совсем не Маргит была сумасшедшей в их роду. Сумасшествие одолело его. Когда увидел Олесю, выскочившую на его саблю.

– Им приходилось терпеть все, что я говорил. И они делали это с радостью.

Горячая пощечина обожгла щеку. Ледяная ладонь Олеси не могла причинить ему боли, но больно все-таки было. Душе. Сердцу. В существовании которых он уже давно сомневался.

Она даже не узнает, что он говорил все это, чтобы ее защитить.

– Тогда мне жаль тебя. – Губы Олеси презрительно изогнулись, а ему захотелось впиться в них грубым голодным поцелуем. Выжечь на них свое имя. – Хоть кто-то делал для великого господаря что-то искренне?

<< 1 ... 16 17 18 19 20 21 22 >>
На страницу:
20 из 22