Плохая мать

– Да, он будет находиться на искусственном вскармливании, – ответил врач, – никаких проблем. Конечно, ценность грудного молока…

– А вы не могли бы сказать моему мужу, что у меня мало молока или что оно плохое? – перебила она врача. – Поймите меня, я больше так не могу. Ни физически, ни морально. Он мне не поверит, а вас послушает.

– Я вас отчасти понимаю… но не могу взять на себя такую ответственность. Молока у вас много, Гоша растет здоровенький. Да и вам будет тяжело. Грудь может болеть. И в будущем это может спровоцировать заболевания…

– Доктор, будущее меня мало волнует. А сейчас, если я не выпью вина, кофе и не съем колбасы, то сойду с ума. В любом случае я вас предупредила – кормить больше не буду.

– Только сначала сцедитесь и в этот день ограничьте себя в жидкости. Если грудь будет болеть – капусту приложите, – сказал врач и сел в машину, – я ничего не знал о вашем решении…

– Спасибо.

В очередной раз, придя в спальню к жене, Александр Маркович увидел, как та перематывает грудь эластичным бинтом.

– Что ты делаешь? – испугался он.

– Все. Хватит. Пусть смесь ест.

– Ты – преступница, – процедил Александр Маркович.

– Давай я сделаю вид, что ничего не слышала, а ты сделаешь вид, что ничего не говорил, – прошептала певица. В этот момент Александр Маркович понял, что потерял ее навсегда.

Жена быстро восстановилась и вернулась к прежнему образу жизни – с работой, репетициями, дружескими посиделками, поездками за город…

Александр Маркович несколько дней с женой не разговаривал, а потом решил, что в ее отказе от кормления больше плюсов, чем минусов.

Самому себе он мог признаться – он дико ревновал Гошу к матери, когда она кормила грудью. В тот момент, когда Гоша хватал материнский сосок, а она прижимала его, чтобы было удобнее, Александр Маркович понимал, что мать и ребенок – одно целое. И про связь на всю жизнь через пуповину понимал. «Как можно от этого отказываться?» – думал он, пытаясь понять жену.

А теперь Гоша был только его. Александр Маркович кипятил бутылочки, дырявил раскаленной иголкой соски, разводил смесь и кормил. Гоша окончательно «переехал» к отцу в гостиную. Жена не пыталась вмешиваться, за что Александр Маркович был ей благодарен.

– Тебе нужно высыпаться и не нервничать, – сказал он ей, забирая из спальни оставшиеся детские вещи.

Первая осознанная улыбка сына досталась ему. Александр Маркович в четыре утра наклонился над Гошей, чтобы поменять пеленку. И в этот момент мальчик улыбнулся. Александр Маркович еще долго стоял около окна, держал на руках ребенка, тихо плакал и знал, что этот момент и ощущения – четыре утра, серость за окном, холодный пол и тепло маленького тела – он запомнит на всю жизнь.

Утром он разбудил жену.

– Мусичка, он улыбнулся мне. Гоша, улыбнись маме. Это мама. Ну?

Мальчик беспокойно крутил головой.

– Наверное, он просто голодный. Потом он тебе обязательно улыбнется, – пообещал он жене.

– Что случилось-то? – спросила жена.

– Я же тебе говорю, – опешил Александр Маркович, – Гоша улыбается. Он мне улыбнулся.

– Хорошо. Я рада.

– Нет, он совершенно осознанно, а не рефлекторно, – тараторил в радостном запале Александр Маркович, – он меня увидел и узнал. Точно.

– Хорошо, чего кричать-то? Я поняла – улыбнулся…

– Ты просто еще не видела, поэтому не радуешься, – обиделся Александр Маркович.

– Я радуюсь…

Александр Маркович в течение дня еще несколько раз подносил Гошу к матери.

– Улыбнись мамочке, – просил он, – вот наша мамочка. Мамочка у нас красивая. Надо ей улыбнуться.

Но Гоша улыбаться не хотел. И тогда Александр Маркович решил, что Гоша больше любит его, и был совершенно счастлив.

Обстановка в доме перестала быть благостной, когда Гоша отказался засыпать на руках у матери. Тогда как на руках отца тут же затихал.

– Это ты виноват, – сказала жена, пытаясь укачать плачущего и вырывающегося сына, – с рук не спускаешь, вот он и просится. А приучил бы засыпать в кроватке, всем было бы проще.

Александр Маркович кивал, соглашаясь, но не мог скрыть радость – Гоша без него не может, Гоше он нужен.

– Мусичка, не тряси его так. У него голова даже свешивается. Дай мне, – попросил он.

– Так, я мать или кто? – возмутилась жена уже всерьез. – Я что, своего собственного ребенка не могу уложить?

Через пять минут она сдалась – Гоша продолжал истерично кричать и вырываться.

– На, держи, – сказала она Александру Марковичу.

Гоша почти сразу уснул.

– Конечно, столько кричать, уснешь… – прокомментировала жена.

Александр Маркович видел, что она обиделась, не мог не видеть. И понимал, что так нельзя. Но ничего не мог с собой поделать.

Серьезный конфликт возник очень скоро. Александр Маркович пошел на молочную кухню, где договорился, что будет покупать грудное молоко. Было дорого, но Александр Маркович готов был платить сколько угодно.

– А у вашей супруги пропало? – спросила бабуля, которая работала на «молочке».

– Да, – ответил он.

– Бедная, страдает небось, бедняжка. Вот ведь как бывает – у одной хоть залейся, в ванную сцеживают, а у другой – кот наплакал.

Эта же бабуля и предложила покупать грудное молоко. Александр Маркович позвонил врачу, который поддержал идею. Но жене он сказать не решался. Сам не понимал почему.

– А что это в бутылке у нас? – спросила жена. В холодильник она заглядывала редко.

– Молоко Гошино, – ответил Александр Маркович.

– Что-то оно пахнет как грудное…

– Оно и есть грудное.