Тетя Ася, дядя Вахо и одна свадьба

В принципе Мэри была согласна уже на кого угодно. Предлагала себя откровенно. Но власть Тариэла оказалась сильнее ее женской энергетики. Она ходила на работу и возвращалась домой – усталая и равнодушная ко всему. Мэри поняла, что переезд в город ничего ей не дал. Она все так же заперта в четырех стенах, только вместо тетки у нее есть ее Таро – такой же сумасшедший, только более опасный. Мэри задыхалась и не знала, как вырваться. Она, не задумываясь, развелась бы с мужем, но уходить в никуда не могла. Мэри мечтала, чтобы ее увел мужчина – сильный, богатый, щедрый. Но причина была даже не в том, что такового не нашлось в городе, а в том, что она тоже боялась Тариэла. Иногда просыпалась по ночам от его взгляда – он сидел в кровати и смотрел на нее. Просто смотрел остановившимся взглядом, от которого ей становилось плохо. Мэри понимала, что Таро может ее убить – просто взять и задушить, например. Или перерезать горло одним из кинжалов, которые он собирал. У него была большая коллекция – сабли, ножи, кинжалы, с разными ручками, разными лезвиями. Тариэл любил их трогать, протирать мягкой тряпочкой, имитировать резкие удары, разрубая воздух. Мэри страсть мужа к холодному оружию пугала. Когда родилась Натэла, ей удалось засунуть часть коллекции на шкаф, подальше. Чтобы, даже стоя на табуретке, не сразу достать. Но самые любимые кинжалы Тариэл держал на рабочем столе. Мэри подозревала, что один из них он носит с собой все время.

Мэри ждала. Набралась терпения, которого никогда не имела. Ночами она представляла себе, как Тариэл сойдет с ума окончательно, его положат в психушку и она станет свободной. Иногда, как девочка, она мечтала о том, что в ее жизни появится мужчина из ниоткуда, как когда-то возник муж, и заберет ее, окажется сильнее. Думала она и о том, что Тариэла как назначили в один день, так и снимут, он потеряет свою власть, и тогда она сможет от него уйти. Мэри ждала подарка судьбы и часто смотрела в кофейную чашку, разглядывая узоры. И ни разу, ни единого раза, в ее мыслях не появилась дочь, Натэла. Мэри не была женщиной-матерью, она была женщиной-женщиной. Ребенок, появившийся в результате изнасилования, ей был не нужен. Она не могла его по-настоящему любить. И заставлять себя не хотела.

Маленькие дети остро чувствуют это состояние: любовь – не любовь, плохой – хороший, злой – добрый. У них все просто, на тактильном уровне, на уровне подсознания. Натэла плакала на руках у матери, когда была грудной. Рано научилась занимать себя играми и тянулась к отцу. Тариэл любил дочь, хоть и старался это не показывать. Он гладил ее по голове и был счастлив, когда девочка сказала сначала «папа», а уже потом «мама». Он разрешал ей потрогать ножны и провести пальчиком по лезвию кинжала. Очень осторожно. Он приносил ей конфеты. Натэла, став постарше, научилась жалеть папу. Мама не нуждалась в жалости или сочувствии, а у папы были грустные глаза, и он вздрагивал, когда Натэла заходила к нему в комнату. Мама никогда ее не целовала и не обнимала, а папа сажал на колени, и они могли молча сидеть так часами. Девочка рисовала принцесс на листочке бумаги, а папа протирал тряпочкой свои кинжалы. Они друг другу не мешали.

Время не просто бежало, а неслось с головокружительной скоростью. Мэри перестала мечтать по ночам, Тариэл становился все влиятельней. Мэри даже смирилась со своей судьбой и уже ничего не ждала – ни перемен, ни счастья, ничего… Но именно в тот момент, когда она поставила на себе и на своей жизни крест, появился Аркадий, родной брат Тамары и дядя Нины.

Аркадий был мужчиной что надо: красавец, умница, при этом щедрый, веселый, легкий, с невероятным мужским обаянием и тактом. Таких поискать. Он рано женился и уехал жить к жене в Майкоп – та наотрез отказалась переезжать, и влюбленный Аркадий бросил мать с сестрой, чтобы быть рядом с женой. Домой он приезжал редко, поскольку то жена рожала одну за другой двух дочек, то работа, то нескончаемые бытовые заботы. Аркадий приезжал в родной город, вырываясь из цейтнота, чтобы глотнуть свежего воздуха, обнять сестру и племянницу, погулять, отвести душу с друзьями детства, выпить, наговориться, отдохнуть и с новыми силами вернуться к жене и детям.

Мэри он увидел, когда приехал забирать Нину из школы – хотел сделать ей сюрприз. Но Нина дядю не заметила и прошла мимо, а Аркадий засмотрелся на Мэри, которая вышла в школьный двор просто так, от скуки и тоски, и тоже не увидел, как племянница вышла из здания. Он смотрел на директрису школы откровенно, как оголодавший и свободный мужчина. От такого взгляда Мэри вздрогнула и даже не сразу поняла, что именно она является объектом внимания. Нина доехала до дома одна, на автобусе, а Аркадий подошел к Мэри и сделал все, что мог, чтобы эта красавица обратила на него внимание.

Мэри, конечно, не осталась равнодушной. Аркадий пригласил ее в ресторан, и она согласилась. Но уже вечером за столом Мэри сразу призналась, что замужем, а ее муж Тариэл работает в местном КГБ и что у нее «очень сложная ситуация».

– Тариэл? – переспросил Аркадий. – Писун? – Он захохотал на весь зал. Мэри даже обиделась и вздернула недовольно бровь. Но Аркадий был таким обаятельным, таким смелым и таким красивым, что она заулыбалась и сдалась… Вот мужчина, которого она так долго ждала.

Их роман закрутился стремительно. Тариэл как нельзя кстати уехал в командировку, а Натэла была обречена на уроки музыки. Мэри пришла к тете Лиане и договорилась, что будет платить ей не за час занятий, а за полтора – по повышенной ставке. Эти полтора, а то и два, два с половиной часа, пока Натэла играла этюды Черни и покорно отбывала время на балконе у тети Лианы, ожидая, когда ее заберет мама, Аркадий сидел дома у Мэри и играл ей на гитаре. Мэри улыбалась, трогала ожерелье на груди и оправляла складки на юбке. На это время она забывала о том, что у нее есть муж, дочь и дом. Зачем они ей, когда у нее есть Аркаша. Вот, рядом, только руку протяни. Живой, сильный, умный, смешливый, влюбленный – настоящий мужчина.

Мэри влюбилась. Впервые в жизни. Она ничего не боялась – ни взглядов соседок, ни разговоров, ни того, что об измене станет известно мужу. Хотя за последнее она не очень беспокоилась – кто в здравом уме доложит Тариэлу о том, чем занималась его жена, пока он был в командировке? Никто не решится. Побоятся.

Но Мэри хотела большего. Она себе придумала, что всю оставшуюся жизнь проведет рядом с Аркадием, который, конечно же, бросит жену. Зачем ему какая-то жена, тем более в Майкопе, когда есть она, Мэри, красивая, любящая, страстная. И он так на нее смотрит, как никто не смотрел.

Наверное, это была подлинная любовь, кто знает? Или страсть, которая застилает глаза.

– Где ты ходишь? – спрашивала у Аркадия взволнованная Тамара, до которой доходили слухи о том, что его часто видят с Мэри.

– Давай завтра, спать хочу, – отвечал осоловевший от любви Аркадий и падал без сил на диван, тут же засыпая. А Тамара еще долго сидела на кухне, глядя на своего спящего брата, и ничего хорошего не ожидала.

– Это правда, что ты с Мэри связался? – спросила она его напрямую. О романе судачил уже весь город, а Тариэл должен был вот-вот вернуться.

– Откуда ты знаешь? – спросил Аркадий, но не испуганно, а довольно.

Тамаре доложила тетя Лиана, которая посетовала на то, что у нее нет никаких сил заниматься с Натэлочкой, да еще полтора часа, а то и два – Мэри никогда не забирает дочь вовремя и приводит раньше.

– И чем она так занята? – спросила Тамара.

– Не чем, а кем! Твоим братом! Все знают, только ты не знаешь! А я страдаю! Ты не представляешь, как мне тяжело!

– Она же тебе платит наверняка в двойном размере, – сказала Тамара, не подумав, потому что опешила от такой новости. Слухи до нее доходили, но она им не верила. Не хотела верить.

– Не ожидала от тебя, Тома, – обиделась тетя Лиана, – при чем тут деньги? Ты вот ко мне в карман заглядываешь, а лучше подумай, что Таро сделает с твоим Аркашей, когда узнает. – Тетя Лиана, стуча каблучками, ушла на кухню, дав понять, что обиделась.

И тут до Тамары дошло, чем может обернуться эта история. Она плакала всю дорогу до дома. Плакала от страха за себя, Аркашу и даже за Нину.

Аркадия дома не было.

Тамара велела Нине делать уроки и ушла. Она знала, куда идти. Ворота были, конечно, открыты. Тамара подошла к дому и заглянула в окно. Сколько она так простояла – не помнила, глядя, как Аркадий сидит, развалившись, размякнув, на диване и перебирает струны гитары. На столе стояло щедрое угощение. Мэри сидела рядом с Аркадием, прильнув, прижавшись, в вечернем платье, не скинув туфли.

Тамара несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, как учил Вахо – чтобы успокоиться, распрямила плечи и зашла в дом.

– Или ты сейчас пойдешь со мной, или я звоню твоей жене, – с порога объявила Тамара брату.

– Тома, прекрати этот концерт, – поморщился Аркадий и даже не встал.

– А ты знаешь, что у него двое детей? – спросила Тамара у Мэри.

Мэри, судя по дрогнувшей улыбке, о наличии детей не подозревала.

– Тома, иди домой, я скоро приду, – велел Аркадий.

– Нет, ты пойдешь со мной сейчас! И завтра же возьмешь билет и поедешь домой! Себя не жалеешь, обо мне и Нине подумай. Нам здесь жить. Мне людям в глаза смотреть.

– Что ты мне указываешь? Я взрослый человек! – Аркадий наконец отбросил гитару и встал.

– Ты сделаешь так, как я тебе сказала, или завтра твоя жена будет здесь. А ты, – Тамара посмотрела на Мэри, – не смей подходить к моему брату и наш дом обходи стороной. – На этом силы и решительность ее оставили. Тома присела на стул. – Ты же знаешь, что говорят о твоем муже. Я боюсь, понимаешь? – теперь она обращалась только к Мэри. – Таро ведь не ему, он нам начнет мстить. Пожалуйста, ради детей тебя прошу.

Мэри молчала. Тамара поднялась и ушла. Больше она ничего не могла сделать.