– Ты специально. Где? Куда ты выбросила? – Данька рванул на кухню и стал ковыряться в мусорном пакете.
– Даня, перестань, это давно было. Уже нет. Мы еще соберем. Полно же везде этих листочков.
– Нет, мне мои нужны. Они самые красивые. Я хотел их сохранить, – его уже трясло, – а ты выбросила.
– Перестань, не плачь. – Лариса чувствовала себя виноватой, поэтому не стала кричать. – Хочешь, пойдем сейчас соберем?
– Нет, там больше нет таких…
Данька долго не мог успокоиться. Нашел желудь, случайно закатившийся под шкаф, и держал его в ладошках, как сокровище. Когда ложился спать, засунул под подушку.
Иногда он ее пугал вопросами.
– А если с восьмого этажа упасть, то разобьешься? – спрашивал он.
– Да.
– А с седьмого?
– С любого. Что за дурацкие вопросы?
Даня замолкал, но через некоторое время опять спрашивал:
– А с пятого, если упасть, разобьешься?
– Да.
– А если на землю упасть, а не на асфальт?
– Да прекрати, наконец, говорить всякие глупости.
Когда Даня разбил стакан, хотя она несколько раз ему сказала: «Осторожно, уронишь, разобьешь», – она не выдержала и дала ему по рукам. Сын не заплакал, а зло сказал:
– Лучше бы я умер. Лучше бы меня не было.
– Ты говоришь ерунду. Прекрати себя так вести! – закричала Лариса.
Но после этого закрывала балконную дверь и запрещала ему вообще выходить на балкон. Ей казалось, что он выбросится. Она даже поделилась страхами с Дашей.
– Ой, все дети такие, – даже не разволновалась против обыкновения Даша, – как спросят что-нибудь… Не переживай, ему просто интересно.
Но Лариса не успокоилась. Даже когда она велела сыну сидеть в своей комнате и закрывала дверь, то через некоторое время заглядывала к нему. Особенно если сын затихал.
Дальше – больше.
– Все, я уйду! – кричал Даня. Скандал, как всегда, разгорелся из-за пустяка. Потеряли игрушечную лодку.
– Сам потерял, сам и ищи, – сказала Лариса, – я в твои игрушки не играю.
– Где? Где моя лодка?
– Я не знаю. – Лариса готовила обед. К тому же у нее целый день раскалывалась голова.
– Все, я уйду от тебя! – закричал Даня.
– Куда? – спокойно поинтересовалась она.
– В другой дом.
– В какой?
– В другой. В любой.
– Иди. Видеть тебя не могу. Собирайся и иди.
Она думала, что сын испугается. Идти ему было некуда. Он это прекрасно знал.
Но Даня достал из шкафа свою спортивную сумку и начал запихивать в нее вещи – пижаму, цветные карандаши, игрушки, футболки. Лариса стояла и смотрела. Еще отметила – собирает все, что нужно. Надо же… Даже носки положил.
– Я все равно узнаю, где ты будешь, – сказала Лариса.
– Не узнаешь. Я так спрячусь, что ты меня никогда не найдешь.
У нее уже звонко стучало в висках. На затылке лежала тяжелая плита и давила, давила. Лариса пошла в комнату и легла. «Пусть делает что хочет», – подумала она.
Даня, протащив сумку по коридору, вышел на лестничную площадку. Она слышала, как хлопнула дверь.
– Вот дрянь, – вслух сказала она.
Потом не выдержала и вышла в коридор. Подошла к двери и посмотрела в глазок. Никого. Закрыла дверь и вернулась в комнату.
Прошло десять минут. Лариса не следила за временем специально, просто часы висели на стене. Напротив дивана. В дверь позвонили.
Она встала и пошла открывать. Данька ломился в дверь руками, ногами. Долбил и кричал: «Мама, мама, пусти меня!»
– Ну что, вернулся? – спросила она.
– Ты не хотела меня пускать! – крикнул он.
– Я случайно дверь закрыла. Сам виноват. Не надо было уходить. Устроил тут представление.
– Ты не хотела меня пускать, ты не хотела меня пускать! – повторял Данька.
– Перестань молоть чушь. Заходи уже.
– Я все равно уйду, – буркнул он, – через десять дней.
– Почему через десять дней?