Миткаль. Шлейф одержимости

Да уедешь ты, наконец? Но Гай не уезжал. Дождь мелкими бисеринками покрывал его пальто. И все же ещё минута – и он вернётся в салон своей красивой машины, включит поворотник, посмотрит в боковое зеркало, и поедет в какое-нибудь уютное, а главное, тёплое кафе ужинать.

На нас уже откровенно пялились люди из очереди, с любопытством прислушиваясь к разговору.

Какие-то девчонки, рассмотрев сначала Гая, а потом меня, переглянулись, пошептались и захихикали.

– Я уже забыл, какая ты красивая, Ева, – произнёс Гай, не отрывая от меня взгляда. – Классическая красота лица… Идеальная… Из-за таких лиц в истории происходили войны. Оно могло бы быть холодным, если бы не глаза. Мягкие и ранимые глаза…

– Очень интересно. Держи в курсе.

– Не думаю, что наша любовь могла исчезнуть бесследно, – вдруг проговорил он, и к его словам уже прислушивалась вся остановка.

Сказать, что я была зла, как чёрт – это ничего не сказать. Ну почему, скажите мне, почему ему приспичило выяснять на переполненной остановке отношения, которых давно нет? Гай, скорее всего, рассчитывал на то, что я не вынесу всеобщего внимания и все-таки сяду к нему в машину.

Может, так оно и произошло, если бы внезапно не появился автобус, на законном месте остановки которого нагло обосновалась машина Гая. Непрерывный сигнал не имеющего возможности припарковаться автобуса был высоким и неприятным.

Возмутились люди, приготовившиеся в этот самый автобус влезть, потому что Гай не трогался с места:

– Ева, ты же понимаешь, что рано или поздно нам все равно пришлось бы поговорить. И не о погоде или учебе. О нас. Почему не сейчас?

– Нам не о чем говорить, – повторила я фразу из любовных романов. – «Нас» просто нет. Ты освободишь место автобусу или как?

– Упрямая, как всегда, – поморщился Гай и попятился к машине.

– Девушка, пусть ваш кавалер даст автобусу встать! Наглость! Хамство! Выясняйте свои отношения в другом месте! – неслось со всех сторон. – Это просто форменное безобразие какое-то! Никакого уважения к простым людям!

Гай, на которого уже орал благим матом высунувшийся из кабины водитель автобуса, кинул на меня взгляд сквозь лобовое стекло, а когда я отвернулась, вырулил на проезжую часть.

– Ну и дура! – послышался приглушенный голос одной из девчонок. – С таким мужчиной я поехала бы на край света!

Ага. Только потом бы горько плакала, что некому вернуть тебя обратно. Домой я попала только через два часа, мокрая и не очень довольная. Кое-как подсушив сырые волосы, села делать задание на следующий понедельник. Свет от настольной лампы отражался в окне.

Я отложила ручку и, подперев подбородок ладонью, принялась разглядывать своё отражение в оконном стекле. По нему змеились частые капли дождя.

Может, мне действительно стоило поговорить с Гаем? Сказать, что у меня, как и у него, теперь другая жизнь… Что я очень изменилась… Что нам не стоит пересекаться… Что от тех детский с моей стороны чувств не осталось уже ничего. Но уж Гай-то, в отличие от дядюшки, обязательно спросит, почему я приехала сюда…

А я не хочу вспоминать рассказывать ему про соседа-психа с его преследованиями. Просто не хочу и всё.

– Может, в гости приедешь? – с ходу поинтересовалась Амина, едва взяв трубку. – Правда, уже поздно, но можешь взять такси и остаться с ночевкой.

Я бы с удовольствием поехала к ней на ночь глядя, но это было неудобно, поэтому пришлось отказаться.

– Жаль, жаль… Тут бабушка очень хотела с тобой познакомиться, но… В следующий раз приезжай обязательно!

– Да, конечно…

– Тебе грустно? – помолчав, спросила Амина.

Спорить я не стала. Да, мне действительно грустно.

– Это осенняя хандра, – заявила подруга бодро. – Давай-ка завтра выберемся куда-нибудь, хоть даже в клуб потанцевать. Мы ещё ни разу не были! Насчёт денег не волнуйся – там для девушек вход бесплатный!

Когда я нажала отбой, на душе стало чуточку легче.

Но на следующий день ни в какой клуб мы не пошли, потому как после работы меня ждали поручения дядюшки.

Зато в воскресенье вечером, почти перед самым закрытием в библиотеке появился Гай. Поджидая, пока уйдут две интеллигентные старушки, он наугад взял со стеллажа книгу.

«Приключения пчёлки Майи».

Несмотря на досаду, я закусила губу, чтобы не засмеяться. Слишком странно это смотрелось: мрачный высокий Гай с яркой книжкой, на переплёте которой нарисованы пчёлки с забавными мордочками.

Но он, похоже, заинтересовался и когда старушки ушли, закрыл книжку не сразу.

И как он, черт бы его побрал, узнал, где меня найти?

Гай без улыбки поздоровался и небрежно бросил «Приключения пчёлки Майи» на стол.

Я вежливо ответила на приветствие и спросила:

– Хотел взять эту книгу?

– Нет. Я хотел увидеть тебя.

Я покивала с понимающим видом, но ничего не сказала. Сегодня Гай пребывал отнюдь не в таком благодушном настроении, как два дня назад.

– Мог бы увидеть завтра в академии.

– А я сейчас хотел.

Подойдя к кафедре, за которой я сидела, он оперся на неё ладонями и теперь глядел на меня сверху вниз.

Я увидела у него на пальце кольцо с камнем, словно подернутым дымкой или как будто покрытым изнутри тонким слоем сажи. Серебряные крапаны, удерживающие камень, были сделаны в стилистике башни средневекового замка. Даже представить не берусь, сколько может стоить подобная штучка.

Гай проследил за моим взглядом.

– Красивый перстень, – заметила я. – А почему именно башня?

– Как ты могла забыть? – деланно удивился Гай. – Я всегда любил средневековье…

– Да, что-то припоминаю… Ты собирал всякие железяки: какие-то ржавые мечи, латы… Замок мечтал построить. Тебе, и правда, суждено было родиться в средневековой Европе. У соседей бы земли отвоёвывал.

– Я, конечно, жалею о том, что родился позже, чем надо. Но не слишком, – Гай навис надо мной и его тёмные глаза с зелёными крапинками смотрели жадно и внимательно. – Наступают времена помрачнее тех. Век бурь и волков… Ты согласна, Ева?

Память у него была отменная, но только касательно того, что он считал важным. Гай понятия не имел, кто такие Стейнбек и Голсуорси, зато почти наизусть помнил «Прорицание вёльвы». Ничего не говоря, я начала расставлять принесённые сегодня книги, ощущая, что он наблюдает за каждым моим движением.

– Не думала над этим, – не оборачиваясь, произнесла. – И не собираюсь.

– Когда я тебя увидел, Ева, то понял, что ты мне всё ещё небезразлична, – спокойно донеслось из-за спины. – Думаю, что и я всё ещё небезразличен тебе.