Академия Хозяйственной Магии

Со стороны скотного двора?

Ох, ну вот утешил, ничего не скажешь!

Впрочем, новость про то, что неподалеку от этой Хозяйственной академии находится Таинственный лес, можно было рассматривать и с положительной стороны. Про него слухи по всему нашему королевству ходили, будто этот лес полон самой разнокалиберной нечисти, и тем очень опасен. Вот пойду туда, и пусть меня съедят какие-нибудь вурдалаки, а папе достанутся лишь обглоданные косточки, над которыми он будет безутешно плакать и горько жалеть, что выгнал дочь из ВИМП. Правда, увлекшись представлением этой печальной картины, я сообразила, что папа даже костей моих не увидит – не пошлют же вурдалаки сами папе их по почте? А без костей как-то не очень трагично выходит. Да и вообще, не собираюсь я доставаться на обед вурдалакам только лишь из стремления сделать назло папе.

Радовало одно – только что прозвенел звонок на пару, потому в коридорах института было безлюдно. Я шла по огромным величественным залам, разглядывая витражи на окнах, витые колонны, гобелены, и как будто прощалась. В этих стенах прошло мое детство, здесь я выросла, не было места для меня роднее, чем это. До конца не верилось, что придется его покинуть.

Правда, вскоре чувство ностальгии стало сменяться настороженностью. В коридорах было пусто, но все же я не могла избавиться от ощущения, что кто-то неотступно следует за мной по пятам. Своей интуиции я доверяю на все сто – некто за мной наблюдает, стараясь остаться незамеченным. Я не испугалась, нет, и все же было как-то неприятно.

– Кто бы ты не был, ко мне подойди скорей, откройся и прятаться больше не смей! – нараспев произнесла я, выплетая пальцами соответствующее заклинание.

Он вывалился из-за ближайшей колонны и в рекордно короткие сроки встал передо мной, как лист перед травой.

Хм, а от меня-то чего надо этому зелёному, как огурчик на грядке, первокурснику? Приглядевшись, я узнала в нем того самого юнца, который первым в компании своих друзей увидел в окошке, как лопнула шнуровка моего корсета.

Нахмурившись, я повторила вопрос вслух.

– Да, я шел за тобой, потому что глаз оторвать не могу! – отозвался парень напыщенно, не отрывая зачарованного взгляда от моей груди (которая самым подлым торчала через простыню). – Ты прекраснее сереброликой луны на бархатном небосклоне, ярче полуденного солнца, припекающего на разгоряченную макушку бедного странника…

О, Всезнающие боги, только этого мне не хватало для полного счастья!

– Ты не мог бы оказать мне одну любезность? – мило улыбнулась я.

– Все что захочешь, богиня из моих грез! – горячо прошептал парень.

– Скройся с глаз долой, пока я тебя в улитку не превратила! – прорычала я и добавила. – И на будущее, если тебе понравилась девушка, то ради всех богов, не называй ее сереброликой луной!

– Но мне нравишься ты, – возразил парень. – Очень-очень нравишься!

– Ничем не могу помочь, – без улыбки ответила я и развернулась, намереваясь идти прочь.

Однако поклонник попался настырный – забежал вперед меня и самым натуральным образом бухнулся на колени.

– Пойдешь сегодня со мной в «Отраду трубадура», прекрасная нимфа? – поинтересовался первокурсник, видимо, пропустив мимо ушей мой добрый совет.

Тьфу ты, настырный какой! Я вежливо послала белозубо улыбающегося первокурсника в пекло, и обошла его, намереваясь наконец-таки достигнуть кафедры зельеварения, но он меня опередил, раздесярился, и теперь десять юнцов обступили меня, припав на колени и пожирая глазами мой бюст.

В таком положении меня и застал Фил Шепард, вышедший с кафедры по боевой магии, неся в руках увесистую стопку учебников. При виде моей груди у Фила, как и у всех прочих особей мужского пола, глаза на лоб полезли, но, надо отдать ему должное, справился он с собой быстрее других. Оно и немудрено, кто как не Шепард должен знать действие собственного зелья!

– Ну, как твоя работа по зельеварению, доволен результатом? – вложив максимальное количество яда в голос, поинтересовалась я.

– Спасибо за заботу! Вполне, – отозвался Шепард спокойно. – А ты, я смотрю, весело время проводишь! Лучше бы мозги себе увеличила!

Я задохнулась от возмущения. Доволен он, негодяй! Сварил такое идиотское зелье, и из-за его подлости я на себе это зелье опробовала!

Из-за его подлости и моей глупости…

На ум никак не приходил достойный ответ, и я решила просто без всяких лишних разговоров наслать на Шепада какое-нибудь страшное проклятье вроде огромной бородавки на носу или пушистых зубов, но мой незадачливый поклонник вместе со своими копиями мешался под ногами.

Я попыталась пробиться сквозь плотный строй, но было поздно – момент нападения на бессовестного Шепарда утерян – я не смогла не то, что устроить подлецу постоянно чешущиеся волосы и ступни шестидесятого размера, но даже не ответила никак на его издевательскую реплику.

Проходя мимо, Фил с усмешкой глянул на коленопреклоненных первокурсника и его десять копий, не дававших пройти и хватавших меня за руки, и был таков.

– Несравненная королева, хочешь, я вызову этого наглеца на дуэль? – пылко спросил первокурсник №1, а его копии согласно закивали в ответ.

– Брысь! – необыкновенно злая, прошипела я.

Скоро звонок с пары и мне очень желательно смотаться отсюда до того, как коридор наводнится весёлыми студентами.

Порядком уже надоевший первокурсник просьбе моей скромной не внял, за что вместе со всеми своими копиями был подвергнут заклинанию под названием «Молчаливый страж». Я бы, правда, в данном случае его трактовала как скульптурная группа «Молчаливые, пялящиеся на мою грудь, стражи».

Вообще-то, согласно Регламенту Института, студентам вне аудиторий запрещено друг к другу применять заклинания, но мне-то теперь, после папиного перевода, уже нечего не страшно (и раньше не страшно было, а, как выяснилось, зря!), да и вообще достал меня этот первокурсник хуже горькой редьки!

Наконец-то, слава богам, я достигла кафедры зельеварения и могла с облегчением вздохнуть. Уж Ариадна-то Чортрис поможет и поддержит, как делала это всегда.

Только завидев меня, профессор – маленькая сухонькая старушка (правда, это впечатление было обманчивым – энергии у Чортрис было хоть отбавляй, а ещё она являлась обладательницей хриплого, как у пьяного кучера, баса), всплеснула руками и воскликнула:

– Самодур! Болван! Герой-любовничек!

Это она о папе моём. Во всем ВИМП никто больше говорить в таком тоне о папе не решался. А Чортрис хоть бы хны! Она в магполице очень давно, и нянчила меня, когда я была совсем малышкой.

Уж не знаю, каким образом до нее дошла новость о моем переводе, впрочем, не удивлена – такие вести разносятся быстро.

– Отправить дитятко в какую-то глушь несусветную! – возмущению Чортрис не было предела. – Он лишает тебя светлого будущего, не говоря уже о том, что неподалёку Таинственный Лес, а там два-три человека в год, да пропадает! Нехорошее место!

– Ну, вроде как за дело сослал, хотя к единственной дочери мог бы и помягче быть…

– Да это ерунда все! – махнула рукой Чортрис.

– Даже гимн? – с интересом переспросила я.

– А что, нормальный такой бодрый гимн, – с усмешкой проговорила профессор зельеварения. – Я, например, сразу проснулась. Я вообще наш официальный гимн считаю занудным пафосным набором слов.

Ну вот, я же знала, что Чортрис меня поддержит!

– Но к Амалии Сенд ты, крошка, сунулась зря, – продолжила профессор. – Это, конечно, понятно – у тебя ревность к папе и обида, что он уделяет тебе мало внимания. Но засунула бы ты это всё куда подальше, деточка. Не всё же мужику быть одному… Между прочим, это не худшая из его пассий!

Отлично! Даже Чортрис – и та на стороне этой противной Амалии!

– Прошлая его подруга мне больше нравилась…

– И поэтому, Фрэнни, ты наслала на ее одежду аромат драконьих фекалий, – хмыкнула Чортрис. – Да ещё заклинанье грамотно так сотворила – бедняжка ничего не чувствовала, а окружающие затыкали носы. Если ты не забыла, мы с папой твоим вместе неделю его нейтрализовывали!

Эм… Было дело!

– Ладно, с магистром Аштоном я переговорю, – подытожила Чортрис. – Думаю, он сейчас остынет и решение свое переменит. А теперь давай-ка вот с этим разберёмся! Я смотрю, тут действие довольно-таки непростого зелья!

И она указала на мой многострадальный бюст. Я протянула ей осколки пузырька, которые прихватила с собой, и Чортрис принялась деловито изучать остатки оранжевого зелья на его стенках.