Мачеха для наследника

– А вы уверены, что вам колыбельную нужно петь до того, как вы будете общаться с Коллисой? Мне вот почему-то кажется, что лучше говорить с ней бодрствующим. В спящем виде это несколько затруднительно…

– А с чего вы взяли, что колыбельную нужно петь мне?

– А кому же тогда? – удивилась я.

Мне это совершенно не понравилось. Честно говоря, я просто струсила. Ну а как тут не испугаться? Одно дело – петь королю: к нему я вроде уже привыкла за эти несколько минут, не чужой стал. И совсем другое дело – петь неизвестно кому. Вдруг у незнакомца консерватория за плечами, а я сегодня как раз немного не в голосе? Или он, например, эстет с богатым внутренним миром?

А может, мне предстоит усмирять какого-нибудь местного цербера? А если он не уснет, то сожрет незадачливую исполнительницу?

– Все, пришли, – объявил король и остановился перед дверью.

Как мне показалось, остановился в нерешительности. Что-то у меня окончательно пропало всякое желание петь. Это какое чудовище там заперто, если сам король его побаивается?

Дверь распахнулась, и на меня полыхнуло огнем.

8

Мамочки! Я отпрыгнула, спрятавшись за короля, а тот как ни в чем не бывало шагнул в комнату и, вытащив меня из-за своей спины, торжественно объявил:

– Ему вот петь надо.

Когда дым рассеялся, я увидела в глубине комнаты уменьшенную копию драконов, что притащили меня во дворец. Только те были огромными и мирными. А этот – мелкий и задиристый. Он буравил меня черными глазищами, и от их сердитого блеска становилось слегка не по себе.

Я с трудом отвела взгляд от маленького дракона и осмотрелась по сторонам. Комната чем-то неуловимо смахивала на детскую. Правда, довольно странную детскую. Во-первых, она очень большая. А во-вторых, вместо картинок с зайчиками и котиками на стенах висят мечи, шпаги, щиты и прочая оружейная утварь, в сортах которой я совершенно не разбираюсь. Да уж, с утра до вечера видя такой дизайн, немудрено начать на всех огнем плеваться…. Что еще тут? Окно за занавесками, большая кровать, а на кровати – плюшевый дракон, игрушка. Изрядно потрепанная, похоже, любимая…

– Это Марина, она споет тебе колыбельную, – заговорил драконий король так, будто бы ничего необычного в том, что сейчас произошло, не было.

А оно было. Только что нас так горячо поприветствовали, что из дверей в коридор пламя вырвалось. По идее, здесь все должно было или обуглиться, или сгореть дотла. И занавески, и постельное бельё – да вообще всё, кроме оружия из какого-то серебристого металла. А комната целехонька, даже не закоптилась. Вместо того чтобы незамедлительно приступить к пению, я с любопытством спросила:

– Как же тут ничего не сгорело?

– Огнеупорная магия, – пожал плечами король.

Угу. Ну конечно. Могла бы и сама догадаться. Раз тут есть магия, не применять же ее исключительно для превращения нерасторопных служанок в мышей!

– Специалиста найти было очень трудно, – довольно похвастался король, – выписывали из-за трёх морей. Но оно того стоило. Раньше ремонтные маги из его комнаты, считай, не выбирались. А теперь вот красота!

По поводу красоты, конечно, можно поспорить, но… Но что-то мне расхотелось спорить с драконами после демонстрации огненной мощи. К тому же интересовало меня сейчас совершенно другое.

– Но по мне-то огнеупорные маги не прошлись… Вы уверены, что это безопасно?

– Конечно, уверен! – возмутился король. – Принц никому не причинит вреда, а уж тем более тому, кто пришёл в его комнату с миром. Верно же? – требовательно осведомился он у мелкого дракона.

Ага, принц, значит. Могла бы и сама догадаться. Если кто-то ежедневно сжигает свою комнату и продолжает жить во дворце, то это явно любимый отпрыск короля! Интересно, а кто его мать? Ведь должна же быть какая-то мать? Один бы король с заведением потомства не справился…

Но представить себе, что король, которого я только сегодня видела в окружении полуголых девиц, женат… как-то не получалось. Впрочем, много ли я знаю о драконьих нравах?

– Ну… – продолжал говорить король с огнедышащим детенышем. – Оборачивайся уже. И я вас познакомлю.

9

Наверняка драконы не умеют говорить, когда они в своей драконьей ипостаси. А может, и умеют, просто шифруются. Но юному драконьему принцу ничего и не нужно было говорить. Он так посмотрел на папашу своими темными глазами, что мне, человеку постороннему, сразу стало неловко.

Ясно же, моему визиту тут не рады, и эта игра в гляделки, которая сейчас происходит, – продолжение какого-то их давнего спора.

Король без труда выдержал испепеляющий взгляд своего дитятки и невозмутимо сказал:

– Надеюсь, вы поладите, а я не могу дольше задерживаться: государственные дела.

Он протянул мне золотистый клубок.

– Когда его высочество уснет, выйдите за дверь и бросьте на пол. Он приведет вас в вашу комнату. Просто так по замку не бродите. Во-первых, заблудитесь, а во-вторых, встретите еще… – он не договорил.

– Кого встречу? – спросила я обеспокоенно.

– Да никого не встретите, просто идите следом за клубком, и все тут.

Не успела я ахнуть, как дверь за моей спиной хлопнула. Мы с юным драконом оказались одни в комнате.

Когда я говорила, что дракон – уменьшенная копия своих взрослых собратьев, имелось в виду, что не настолько уменьшенная, чтобы его можно было, к примеру, посадить в карман или с удобством разместить в сумочке. «Малыш» грозно возвышался надо мной, а я смотрела на него снизу вверх. И смотреть на него было очень страшно.

Лучше делать как велели.

Я зажмурилась и запела:

– Спи, моя радость, усни,
в доме погасли огни…

Дойдя до этого места, я с ужасом поняла, что третью строчку я уже не помню, смогу только промычать что-то невразумительное.

– Ля-ля-ля ля-ля ля-ля…

– Только не это, пожалуйста, – раздался мальчишеский голос, и я открыла глаза.

Передо мной стоял худенький пацаненок лет десяти на вид. Совсем ребенок. Я еще раз оглядела стены комнаты, ощетинившиеся колюще-режущими предметами. Да уж, детская… И кто-то мне совсем недавно говорил про суровые нравы моего мира?! А у самого… А у самого несовершеннолетний сын живет вот в таком вот кошмаре! И куда смотрят органы опеки?

– У меня от ваших колыбельных глаз дергается, – заявил пацан. – Как у вас там вообще люди выживают, если им с детства такую муть в уши вкладывают?

Я не нашлась что ответить. Мне в детстве мама тихо напевала что-то из «Агаты Кристи», побочный эффект ее рок-н-ролльной молодости. И ничего, как-то же я выжила.

– А вот это ваше: «Придет серенький волчок и укусит за бочок», – не унимался принц. – Да пусть только попробует прийти! У него у самого ни зубов, ни бочков не останется! Ничего не останется, одни косточки.

В этом я как раз ни капли не сомневаюсь. Памятуя размеры «малыша» и пламя, вырвавшееся из дверей детской, на серенького волчка я бы не поставила даже ржавого рубля.

– Ну, это же просто такие песни… Образность там, народные традиции, метафоричность…

Последнее было откуда-то из лекций и сюда вроде не совсем подходило, но звучало внушительно.

– Дурацкие традиции, – непримиримо заявил мальчишка.