Путин будет царем

И, главное, в той стране, в которой планируются эти преобразования, свершатся ряд важных моментов.

Во-первых, там не будет личной мести руководителей страны отдельно выбранным заключенным. Там будут обращать внимание на письма, которые подписаны 85 тысячами граждан, среди которых такие, на которых ну решительно невозможно внимание не обратить.

Если кто-то умирает в тюрьме, то к нему будут проявлять гуманное отношения и отпускать умирать дома.

Много в той стране будет удивительного и для нас непостижимого. Я бы даже в такой стране пожил бы. Особенно приятно, если эта страна – твоя родина.

Но пока что на родине как-то все не так. В ней 9 из 10 подростков сидят в тюрьме за кражу мобильников. А президент Дмитрий Анатольевич Медведев высказывает свою поддержку различным либеральным судебным идеям. И эти два процесса никак не связаны.

2008 г.

Президент или юрист

Я стараюсь, я пытаюсь понять – каким образом выражение сожаления может стать фактором давления на суд.

Я пытаюсь смоделировать эти слова, но у меня не получается.

Что обычно может сказать президент страны по поводу двойного убийства в центре Москвы адвоката и журналистки?

Он, например, вначале может сказать, что он узнал, что их убили. Думаю, что в этой фразе давления ни на кого нет.

Далее он может сказать, что он озабочен фактом этого серьезного преступления. Я пытаюсь понять – если он скажет эту фразу, то где здесь давление?

Кто может озабоченность президента использовать в своих нехороших целях? Убейте, не могу понять.

Далее президент обычно говорит, что дал указание следственным органам взять под особый контроль это наглое убийство. Опять же, не понимаю – где тут неправильная оценка? Убийство наглое, а что – нет?

А если он дал указание органам это тщательно расследовать, то почему это скрывать? Что в этом постыдного?

Дальше сложнее. Нужно сказать какие-то слова соболезнования.

Я понимаю, в этом проблема. Говоря эти слова, ты выражаешь сочувствие близким. А сочувствие – это эмоции.

Но даже если бы президент выразил эту эмоцию, то, опять же, я не понимаю – в чем тут содержание оценки, кроме оценки того, что несчастные семьи убитых остались без родных.

Естественно, я не прошу Медведева в соболезновании говорить что-то о роли журналистики или адвокатуры и о том, что это злодейство против Конституции.

Я понимаю, что это мои фантазии, поэтому предложил совсем скромный вариант. Но даже в этом скромном варианте видно: заявление Медведева, что он не выразил соболезнование, чтобы избежать властных установок в следствии, я считаю полной ерундой.

Невозможно выдать соболезнование за фактор властных установок.

Всем хорошо известно, почему нет соболезнования. Потому что убиты не те люди, которые, по мнению Путина-Медведева, соболезнования достойны.

Не играли за власть эти люди, вот почему Президент всех россиян сразу превратился в строгого обычного юриста, сжался и сдулся, причем мгновенно.

Я понимаю его трудности. Тяжело быть президентом, будучи только юристом.

Тем более что, что бы он ни делал, его под бок толкает его партнер, человек еще более мрачной профессии.

2009 г.

Я тебе перегружу!

Говорят, я слышал такое, что те, кто переступают порог Кремля и начинают там работать, – меняются.

С ними что-то странное происходит. То ли у них помутнение рассудка от краски на стенах, то ли неправильное питание в столовке, но что-то точно с ними происходит непонятное.

Только не думайте, что я шучу или иронизирую.

Вот вам пример: Дмитрий Медведев собирается встретиться с Обамой, и они там собираются перегрузить отношения. Даже вроде бы нажмут на какую-то символическую кнопку, как на компьютере.

И вот перед этой встречей выступает министр обороны Сердюков и говорит: «В 2008 году руководство США стремилось к наращиванию военного присутствия у границ с Россией: «активно поддерживались процессы, направленные на вытеснение России из пространства ее традиционных интересов».

Я стал вспоминать, о каких же процессах секретничает Сердюков.

Если Украина и Грузия, то оттуда эти страны попросили уйти Россию давно. А если Россия продолжает обижаться за это на Америку, то это ее проблемы, потому что дружба и отхваченные территории могут гармонично соединяться только в голове кремлевцев.

А мир устроен так, что любят того, кто более привлекателен. А поскольку привлекательность России на данном этапе, особенно во взаимоотношениях с ближайшими соседями, характеризуется словами «козья морда», то чего ждать.

Но не только поисками, как выясняется, замарала себя Америка.

Вот еще из Сердюкова: «Стремления американской стороны были нацелены на достижение глобального лидерства». «Руководство США стремилось к получению доступа к сырьевым, энергетическим и другим ресурсам стран СНГ».

Опять не понимаю. А что, любая страна не должна стремиться к глобальному лидерству и получению доступа? Или тот, кто ближе, – того и тапки?

Все должны стремиться – кто смог, тот и выиграл. А для сдерживания и существует политика и политики, чтобы договариваться.

Короче говоря, не хочу я больше обсуждать этот словесный нафталин.

Я это слышал еще в брежневские времена, тошнит уже. Я просто хочу сказать, что когда две страны хотят совершить какие-то перезагрузки, то накачка ненавистью перед встречей может помешать нажать на кнопку.

Если так подставляют Медведева, то мне жаль. Если Медведев с этим нафталином согласен, то мне жаль вдвойне.

2009 г.

Медведев и «Прожекторперисхилтон»

Барак Обама был гостем телевизионной юмористической программы известного шоумена Джея Лено.

Когда думаешь, а мог бы Путин или Медведев прийти на подобное, то нужно вначале сказать два слова об этом шоу.

На самом деле это не совсем чисто юмористическая программа, как, например, «Прожекторперисхилтон». Там нет цели, чтобы любая фраза гостя или ведущего заканчивалась гоготом публики. Шоу Лено, как и его конкурента Леттермана на другом канале, – это что-то похожее на шоу с Познером, если бы на Познера не давили.

То есть уровень смешливости или глубины таких шоу определяется харизмой ведущего и персоной гостя.

Я видел массу выпусков и у Лено, и у Леттермана, где шел вполне серьезный разговор.

Но он был скрашен дружелюбной атмосферой доверия, из которой и рождалась улыбка.