Пламя одержимости

– Я хочу тебе кое-что показать в спальне…

– Да? И что же? – Карвер поднялся со стула. – Ты ведь заманиваешь меня туда не для того, чтобы убить и скормить змее Бена, надеюсь?

– Не дури. У тебя слишком много мускулов. Змея Бена ест только младенцев.

Карвер вздохнул, когда Эбби повела его в спальню.

– Опять перебор? – прошептала она, притягивая его к кровати.

– Немножко. Но это часть того, почему я люблю тебя.

По телу Эбби прокатилась покалывающая волна, когда он поцеловал ее, и она закрыла глаза.

Глава 7

За все эти годы наука криминалистика добилась небывалого прогресса. Виртуальные вскрытия при помощи трехмерных визуализирующих сканеров… Экспресс-анализ ДНК… Технологии реконструкции лиц… Технические средства, которыми сейчас располагала Зои, были намного эффективней, чем всего пять лет назад. Но если б ей пришлось назвать одну важную вещь, которая куда действенней прочих повышала результативность ее усилий, то это, вне всяких сомнений, был бы альбом Тейлор Свифт под названием «Любимый».

Тейлор зацепила ее. И что более важно, она в точности понимала, что нужно Зои для работы.

Прямо сейчас, например, требовалось начать все с нуля, опять просмотрев все дела об убийствах с поджогами с самого начала. А что может быть лучше для этого, чем быстрое, легкое и оптимистичное «Я забыла, что ты существуешь»?

– Та-та-та-та-да, – напевала Зои, очищая свою стену от фотографий и заметок. – «Всё не так, всё не так, всё не так»!

Она изначально ошибалась – всё и вправду оказалось не так, как и предполагал Тейлор. Зои сосредоточилась исключительно на пожарах. В буквальном смысле как мотылек, притянутый к пламени – самой яркой детали в материалах дела. Но дело оказалось вовсе не в этом. Моисей Уилкокс был не просто пироманом из тех, что с разинутым ртом пялятся на пожарные машины. Не был он и пирофилом, получающим сексуальное удовлетворение от вида пламени.

Надо было понять это с самого начала. Когда Сын Сэма, Дэвид Берковиц[12 - Дэвид Берковиц (р. 1953), также известный как Сын Сэма и «Убийца с 44-м калибром» – американский серийный убийца, лишивший жизни 6 человек и тяжело ранивший еще семерых. Начинал как пироман, поджегший в Нью-Йорке более 200 свалок и пустующих зданий. Признался, что совершал все эти преступления ради получения сексуального удовольствия.], убивал своих жертв, никто не высказывал предположений, будто занимался он этим лишь потому, что был одержим своим пистолетом или грохотом выстрелов. Нет, он был поглощен желанием убивать.

И Уилкокс тоже. Его навязчивые фантазии крутились не вокруг поджогов. А вокруг убийства.

Отступив на шаг, Зои с удовлетворением оглядела голую стену в своем кабинете. Чистый лист. Ну, скажем, более или менее чистый. Годы наклеивания на эту стену фотографий и прочих бумаг оставили свой след в виде осыпающейся краски и многочисленных потеков.

Это дело было необычным не в одном-единственном смысле. Как правило, когда Зои принималась за расследование, в ее обязанности входило определить какие-либо характерные черты серийного убийцы. Это позволяло полицейским детективам сузить круг подозреваемых. Но с того момента, как с ней связалась лейтенант Маллен, подозреваемый был уже известен. Теперь задача Зои состояла в том, чтобы выяснить, что именно движет этим человеком, дабы предсказать его дальнейшие действия. Понять, какие следует предпринять шаги, чтобы выманить убийцу из его убежища, и в каком месте он нанесет следующий удар, чтобы они могли перехватить его до того, как это произойдет.

Недостатка в информации о нем не было. Моисею Уилкоксу было посвящено множество книг, документальных фильмов и полицейских отчетов. При желании Зои могла бы опросить сотни людей, которые встречались с этим человеком несколько десятилетий назад. Проблема была даже в другом – пришлось бы изрядно потрудиться, чтоб отфильтровать ценную информацию от обычной трепотни и добросовестных заблуждений.

Зои повернулась к заваленному бумагами столу. На нем, громоздясь ненадежной башней, лежали три книги о Моисее Уилкоксе и массовом убийстве в его секте, одна книга о религиозных культах, две книги о Мэнсоне и больше дюжины профильных книг по ее специальности, которые она недавно успела просмотреть. Зои укладывала их беспорядочно, нетерпеливо, вкривь и вкось, большие толстые книги зачастую оказывались поверх книг поменьше, и к настоящему времени эта книжная башня держалась уже исключительно на честном слове.

Рядом с книгами были разложены шесть фотографий жертв. Зои собрала их и отложила в сторону. Настоящей целью были жертвы, а не дома. Отыскав фото потерпевших, она приклеила их на стену в хронологическом порядке, слева направо. Четверо мужчин, две женщины, возраст – от двадцати трех до шестидесяти семи лет. Трое белые, европейской внешности, один афроамериканец, двое латиноамериканцев – демографической закономерности тоже явно не прослеживалось.

Под снимками каждой из жертв в полный рост Зои прикрепила фотографии сгоревших домов. Затем, после минутного раздумья, стала просматривать бумаги на столе, пока не нашла распечатанные фото домов в их первозданном виде – до того, как те были сожжены. Эти изображения она нашла на картах «Гугл», виды улиц на которых отставали от нынешнего положения дел. Приклеила каждое из них скотчем под фото соответствующих обугленных развалин. Эти дома были частью того, что видел Моисей, когда планировал свои убийства.

Повернувшись к белой доске, Зои разделила ее маркером надвое. Одну колонку озаглавила «Подпись», другую – «МО». Это был один из основных принципов составления психологического профиля убийцы – отделять то, что убийца использовал как средство для достижения своей цели, от того, что было важной частью его планов – его фантазий. «Модус операнди», или же собственно образ действий преступника, постоянно менялся и эволюционировал по мере того, как убийца набирался опыта. «Подпись» же в основном оставалась прежней или менялась не так быстро – по мере развития его фантазий.

В разделе «МО» она написала: «Средства обездвиживания». Как указал Пауэлл на том дурацком совещании, Уилкокс регулярно менял то, чем связывал своих жертв. Веревка, цепи, электрический шнур…

Просматривая фотографии жертв, Зои удовлетворенно кивнула самой себе. Она была права. Каждый раз жертвы были связаны одинаковым способом: в лодыжках и запястьях. Но это отнюдь не самый распространенный способ связывать людей, как утверждал тот несносный тип, поставленный командовать местной полицией. Руки всех жертв были связаны спереди, а это необычно. Вроде бы довольно непредусмотрительно со стороны убийцы – при наличии времени можно освободиться, развязав узлы зубами. Но это вынуждало жертв принимать определенную позу, особенно когда они сворачивались калачиком, чтобы избежать жара пламени. Позу, чем-то сродни молитвенной.

Под заголовком «Подпись» Зои написала: «Способ связывания – молитвенная поза».

Все дома были сожжены с использованием чрезмерного количества бензина. Уилкокс мог запросто спалить их дотла при помощи куда меньших запасов горючего и наверняка это знал. Зои не сомневалась, что этот человек регулярно устраивал пожары, пусть даже и не был обыкновенным пироманом. Опыта у него хватало. Так зачем же использовать так много? Может, он хотел, чтобы дома сгорали быстрее?

Или это как-то связано с сектой? Может, ему всякий раз требовалось множество канистр с бензином, чтобы все его последователи были гарантированно вовлечены в это действо? Возможно ли такое? Может, некоторые характерные особенности этих преступлений объяснялись не реализацией фантазий убийцы или чисто технической необходимостью, а на самом деле как-то связаны с управлением сектой? Это поместило бы данные особенности в третью категорию, которая не была ни «подписью», ни МО.

Зои прикусила губу. Это было вне ее компетенции. Она накопила свои знания, анализируя биографии, психологические профили и результаты опросов сотен серийных убийц. Но эти серийные убийцы в основном действовали в одиночку или максимум с одним сообщником. Серийного убийцу побуждает неоднократно убивать совсем не то же самое, что вынуждает делать это лидера религиозной секты. И дела Джима Джонса или Дэниела Переса[13 - Джеймс Уоррен «Джим» Джонс (1931–1978) – американский проповедник, основатель деструктивной секты «Храм народов», последователи которой по официальной версии совершили в 1978 г. массовое самоубийство; Дэниел Перес (р. 1959), известный также как Лу Кастро – американский убийца, насильник и педофил, основатель деструктивной секты, регулярно убивавший своих последователей, чтобы получать выплаты по их страховым полисам. В 2010 г. приговорен к двум пожизненным срокам.] были совсем не похожи на то, с чем они столкнулись сейчас. Единственным, что это более-менее напоминало, было дело Чарльза Мэнсона, а она не могла делать никаких заключений на основании одного единичного случая. Криминалистическая психология основана на статистике и теории вероятности, и Зои не хватало исходных данных.

Ей требовался эксперт по сектам. Вроде лейтенанта Эбби Маллен.

Она раздраженно напомнила себе, что Маллен вообще-то не больший эксперт по сектам, чем сама она – эксперт по Тейлор Свифт. Конечно, у Эбби имелся интерес к этой теме, но на самом-то деле она – переговорщик по освобождению заложников полиции Нью-Йорка и, насколько Зои знала, даже не изучала данный вопрос должным образом.

Наверняка у ФБР имелся настоящий эксперт. Поисками его Зои и решила в ближайшее время озадачиться.

Глава 8

Эмили любила вторники, потому что по вторникам папа всегда рано возвращался с работы, и мама водила их в парк, поскольку папа очень уставал на работе и нуждался в тишине. И Эмили знала, как вести себя тише воды ниже травы, потому что они с мамой часто играли в эту игру, когда папа смотрел телевизор, и Эмили всегда выигрывала, потому что вела себе еще тише мамы – тихо, как мышка. Но Рон был еще ребенком, и он не умел так играть, вот почему они пошли в парк.

Эмили хотела, чтобы перестал идти снег, потому что, когда было потеплее, мама разрешала ей покататься на карусели, и она все кружилась, и кружилась, и кружилась… Мама могла раскрутить ее очень быстро, и Эмили казалось, что у нее выросли крылья, а потом она стояла и смотрела на облака, а мир все продолжал вращаться. Норман из ее класса сказал ей, что мир и вправду постоянно вращается, но она чувствовала это только после карусели, и именно поэтому очень хотела, чтобы прекратился снегопад.

Но в этот вторник они даже не пошли в парк – пошли в церковь, хотя Эмили сказала маме, что хочет пойти в парк. Но мама пообещала ей потом леденец, и это было почти так же хорошо, как пойти в парк – а может, даже и еще лучше, если леденец окажется красным.

Там они встретили славного дядечку с серебристыми волосами. Они уже встречались с ним раньше, даже дважды. Звали его Моисей, но когда она сказала Норману из своего класса, что познакомилась с Моисеем, он сказал, что Моисей жил в какие-то незапамятные времена и, наверное, его даже выдумали, потому что все истории в Библии – это выдумка.

А потом Норман дернул ее за волосы, и она заплакала и пожаловалась учительнице.

Мама обрадовалась, увидев Моисея, и они посидели возле церкви, на скамейке. Мама разговаривала с Моисеем, а Рон гугукал в своей коляске. Эмили поиграла с Роном в «ку-ку», то прячась за коляской, то опять высовываясь обратно, и он радостно смеялся. А потом она увидела, как за дерево метнулась белка, и последовала за ней. Белка исчезла. Взобралась на дерево? Может, у нее там на дереве маленький домик с большой-пребольшой горой орехов? Эмили подождала, но белка так и не появилась, поэтому она вернулась к Рону и опять стала играть с ним в «ку-ку», и он смеялся до тех пор, пока соска не вывалилась у него изо рта на землю. И брат начал плакать. Эмили подобрала соску и хотела отдать ее Рону, но мама набросилась на нее и сказала, что соска грязная. Теперь Рон плакал еще пуще, потому что хотел соску, поэтому мама сказала, что пойдет вымоет соску и заберет Рона. Она хотела, чтобы Эмили пошла вместе с ней, но Эмили хотела остаться снаружи и подождать – вдруг опять появится белка, и Моисей сказал, что может присмотреть за ней пару минут. Маме это не понравилось, но в конце концов она согласилась и ушла с Роном.

Эмили хотела опять пойти к беличьему дереву, но Моисей позвал ее.

– Эмили, – сказал он. – Иди-ка сюда, присядь рядом со мной.

Эмили села рядом с ним.

– Твоя мама сейчас вернется, – сказал ей Моисей.

– Я знаю.

– Ты похожа на свою мать, ты знаешь это? – продолжал он.

Эмили посмотрела на Моисея. Ей пришлось прищуриться, потому что солнце было прямо у него над головой.

– Бабушка говорит, что я похожа на папу.

– Нет. – Моисей улыбнулся. – У тебя мамины глаза, и ты блондинка, как и твоя мама.

– Папа тоже блондин.

– В самом деле?

– Да.