Нолин. Фарилэйн

– Теперь, наверное, понимаешь, почему меня это так заинтересовало, – сказал Нолин.

– Откуда они у вас?

– От отца.

Амикус удивленно вскинул брови.

– Ну, он не самолично их нанес.

– Но он наверняка сделал это, чтобы защитить вас.

Нолин в смятении уставился на Амикуса. Такая мысль никогда не приходила ему в голову.

После смерти матери, за день до того, как ему было приказано отправляться на север в составе Первого легиона, чтобы начать Грэнморскую войну, отец велел сделать ему татуировку. Нолину эта идея не понравилась, и он отказался. Но на его отказ никто не обратил внимания. Его раздели, привязали к столу и заставили вытерпеть несколько часов боли. Эта постыдная отметка останется на его теле навечно. Кольцо татуировок, которые у него всегда ассоциировались со смертью матери и с жестокостью отца, продемонстрировавшего сострадание к сыну в трауре посредством пыток.

На следующий день отец бросил его в гущу боев, на прощание даже не пожав ему руки и не похлопав по спине. Нолин понятия не имел, зачем отец приказать сделать ему татуировку, не знал ее предназначения. Он решил, это какой-то навет, какое-то оскорбление. Преступников клеймили не только в качестве предупреждения другим, но и в качестве наказания за преступные деяния. Нолин скрывал татуировку, стесняясь ее возможного значения. Ему ни разу не пришло в голову, что она должна была защищать его.

Но если подумать и кое-что вспомнить, бывали времена…

Великаны не владели магией, но почти через тридцать лет после окончания Грэнморской войны Нолина отправили сражаться в гоблинских войнах. Во время битвы с гхазлами дурат рэн в горных пещерах Френдал Дурат он с отрядом из двадцати человек столкнулся с целым роем гоблинов. Этого следовало ожидать; неожиданным оказалось присутствие в их рядах трех обердаз. Гхазлы-колдуны встречались так редко, что немногие солдаты знали о них. В мгновение ока пал весь эскадрон Нолина. Странный синий огонь спалил их, как и множество воинов-гоблинов, оставив лишь обугленные останки. Но Нолин выжил. Даже жáра не почувствовал. Оставшись один в темной пещере под горами, Нолин убил троих гоблинов-колдунов, в глазах которых застыли потрясение, ужас и невозможность поверить в происходящее. Он так и не понял, как ему удалось выжить. Вероятно, дело во фрэйской крови: все остальные были людьми. Командир сказал, что не стоит ломать над этим голову, поскольку боги могут быть непостоянны. До сих пор Нолин принимал это объяснение на веру.

– Возможно, ваш отец вовсе не желает вам смерти, – выдвинул предположение Амикус. – Может, мы как раз еще живы именно благодаря этим татуировкам. Помните слова Линча? «Он может разорвать тебя, словно пузырь, полный крови». – Амикус щелкнул пальцами. – Я думал, император ненавидит магию.

– Ненавидит. – Нолин нахмурился, столкнувшись с вероятностью того, что так долго заблуждался. – Он запретил применение Искусства по всей империи.

– Но если это не ваш отец послал вас на смерть в Эрбон, то кто? Может, это вообще не обычное существо, – сказал Амикус.

– Возможно, наш противник – демон, – согласился Нолин, – бог или дух старого мира, как Воган или Бэб. Может статься, даже кримбал, тэбор или вело. Нет, вряд ли вело.

Примечания