Фантум 2013. Между землёй и небом

Президент США взвыл и попытался отдёрнуть руку, но воздух превратился в клей. Александру по понятным причинам очень быстро надоело позировать. Президент Аргентины спустился со стула и на четвереньках прополз под рукой застывшего, как манекен, Кайса. Тот понял, что ему всё-таки удалось повлиять на собравшихся в зале людей – до сих пор никто не кричал, всё происходило в жуткой тишине. Кайс с ненавистью посмотрел на Курта.

– Ты там что-то говорил о свободе? – ухмыляясь, сказал Эйхманн. – Так вот, я давно не чувствовал себя так свободно, как сейчас… Мой прадед действительно оказался нерасторопен. Но я-то пошустрее буду.

– Его вздёрнули, а на тебя даже верёвку тратить не придётся, – хрипло ответил Кайс.

– Дай людям уйти, – сказал Курт. – Это же касается только нас с тобой, паршивая еврейская свинья…

– Ты сам понимаешь, бош, что отсюда уже никто не уйдёт, – произнёс Кайс.

Что-то тяжело затрещало. С потолка посыпалась извёстка – из него, как корни, выдирались балки и провода, на которых висела люстра. Свет последний раз мигнул и погас. Раздались запоздалые крики ужаса. Но огромная конструкция в полном противоречии с физическими законами отказалась рухнуть прямо вниз. Люстра медленно проплыла в воздухе, позвякивая подвесками, развернулась и превратилась в наконечник огромного копья. И нацелено оно было на фигуру в белой рубашке, стоявшую в дверях оранжереи. Хрустальное массивное копьё устремилось к Курту. Над его головой оно зависло, словно застряв в воздухе, хотя уже успело разогнаться до скорости, достаточной, чтобы превратить Эйхманна в утыканное осколками кровавое пятно на стене.

Эйхманн зевнул.

Люстру метнуло в обратном направлении с такой силой, что потоком воздуха со столов сорвало скатерти с остатками угощения. Тарелки и салаты брызнули в разные стороны. Люстра с тяжёлым грохотом врезалась в стену над Кайсом. Масса перекрученной арматуры и превратившегося в крошку хрусталя погребла под собой президента США.

Александр, как во сне, посмотрел на сосновую панель, оказавшуюся в узкой полосе света из оранжереи. Дерево покрыли кляксы чёрных звездчатых трещин. В самой верхней из них дрожал, разбрасывая вокруг брызги искр, хрустальный обломок размером с ладонь. Картину с испанским галеоном разрубило точно пополам. На обрывке, оставшемся на стене, трепетали под вечным бризом паруса на фоне синего неба.

– Он мёртв? – раздался в темноте голос Рамиреса.

Словно в ответ на его слова, прозрачная куча на полу зашевелилась.

– Нет, – сказал Курт. – Уводите людей, генерал. Долго мне его не удержать.

Карлос открыл глаза. Сначала журналист увидел лишь темноту. Но вот зрение сфокусировалось, он заметил в ней блестящие капли звёзд и понял, что над ним небо. Карлос удивился – он ожидал найти над собой крышу джипа или белый потолок палаты, но тут заметил Рамона и очнулся окончательно.

– Как вы? – спросил врач.

Карлос вяло махнул рукой, сел и обнаружил себя на обочине дороги. Чуть впереди стояла «тойота» Рамона, нависая над кюветом передним колесом. Карлос покрутил головой, ища джип, хотя фары машины Рамона светили прямо на «хаммер». Помятый, искорёженный джип находился в конце широкой просеки в колючем кустарнике. Журналист отчётливо помнил, что перекувырнуло их не меньше двух раз, но в конечном итоге джип встал на колёса. Пассажирская дверца оказалась открыта.

– Где Лана? – спросил Карлос.

– Думаю, мы нагоним её на пути к Пуэрто-Мадрину, – ответил Рамон.

Карлос попытался встать, но это оказалось не таким простым делом. Врач помог ему. Они вытолкнули «тойоту» обратно на дорогу.

– Подождите, Рамон, а как вы здесь оказались? – спросил Карлос. – Решили проведать свою тётушку? На ночь глядя?

– Мне показалось, что Курту нужна моя помощь, – тихо ответил тот.

Карлос пристально посмотрел на него:

– Очень нужна.

Рамон сел в машину. Карлос, припадая на левую ногу и морщась от боли, которая простреливала лодыжку каждый раз, когда он на неё наступал, начал спускаться в кювет.

– Вы куда? – крикнул Рамон.

Карлос добрёл до джипа, забрался в него и вытащил ключи, путаясь в обрывках подушки безопасности. Спрыгнув на землю, журналист захлопнул дверцу. Уцелевшая фара моргнула, когда Карлос включил сигнализацию. Журналист вернулся к «тойоте».

– Раз так, джип может ему ещё понадобиться, – пояснил он, садясь на переднее сиденье.

Рамон завёл мотор, и они поехали. Карлос не сводил глаз с обочины, но когда «тойота» миновала деревушку, начал тревожиться.

– Может, Лану уже кто-нибудь подобрал? – пробормотал он себе под нос.

Рамон покачал головой:

– Мимо нас никто не проезжал, пока я возился с вами.

Карлос заметил светлый силуэт метрах в пятидесяти.

– Вот она! – воскликнул журналист и начал опускать стекло.

Рамон сбросил скорость. Когда Карлос высунул голову в окно, фигура исчезла.

– Что за шутки, – растерянно сказал Карлос. – Рамон, но вы-то её тоже видели?

Он посмотрел вперёд и снова увидел Лану. Теперь не оставалось никаких сомнений, что это именно она – второго плаща такой расцветки в окрестностях Вьедмы было не сыскать. Девушка вынырнула из пустоты, словно улыбка Чеширского Кота.

– Лана! – закричал Карлос.

Она обернулась. Рамон подъехал к ней.

– Садись, – сказал Карлос и повторил нетерпеливо, увидев сомнение на её лице: – Садись, так всё равно будет быстрее.

Лана хлопнула дверцей, забираясь в салон.

– Какой элегантный способ передвижения – и туфельки не пачкаются в грязи, – сказал Рамон, когда они снова тронулись.

– Это не ваше дело, – отрезала Лана.

– Его, – сказал Карлос. – Это Рамон Гонзалес, психиатр Курта.

– Извините, – сказала Лана гораздо дружелюбнее.

– Рамон, а почему ты решил, что Курт сейчас нуждается в тебе? – осторожно спросил Карлос.

– Он попросил подержать Лану за руку, когда она придёт ко мне на приём, и обещал, что это будет уже скоро, – ответил Рамон.

Карлос непонимающе посмотрел на него.

– Курт знал, что не вернётся! – воскликнула Лана со слезами в голосе.

Тут ей в голову пришла другая мысль.

– Но как вы… Неужели есть ещё кто-то, кроме меня…

Рамон смущённо потёр переносицу.