Катастрофа

– Правда-правда? Грабеж? – сочувственно и виновато поджав губы, спросил мужчина, а, менее, чем через пару секунд снова нахально улыбнулся своими толстыми губами и добавил знающим тоном. – Когда все наладится, лишняя сотня этого дерьма точно не повредит, согласна? Мой тебе совет, куколка: воспользуйся тем, что произошло в нашем городе, только найди другое место для наживы, потому что если ты прикоснешься хоть к одному из этих кассовых аппаратов, клянусь, я размозжу тебе кувалдой голову! Я первый догадался забрать из них деньги! Они – мои! Все чертовы бумажки, до единой!

Он, многозначительно посмотрев на Сандру, поднял кувалду и с силой ударил по кассовому аппарату, а потом, откинув орудие в сторону, склонился над его обломками и начал трясущимися от возбуждения руками набивать свои карманы затертыми мятыми купюрами не первой свежести, приговаривая:

– Отлично… Мои грёбаные деньжата… Как же я вас люблю.

Покачав головой при виде этого безумия и еще раз оглядев разграбленный супермаркет, Сандра вышла на улицу и сразу же обнаружила, что ее любимый двухколесный транспорт, который папа когда-то привез ей из командировки, бесследно исчез. Растерянно оглядевшись, она едва сдержала слезы, как вдруг услышала умиротворенный голос, раздавшийся откуда-то снизу:

– Это был твой велосипед?

Опустив глаза, Сандра сразу же увидела сидящего на бордюре рядом с металлическим мусорным баком и дымящего мятым окурком Вилли Вондера, перед которым стояла открытая жестяная банка пива и валялся деревянный костыль. Вилли Вондер был известным всему городу одноногим безработным пьянчужкой, который почти все время проводил перед входом в магазин, выпрашивая у покупателей мелочь на выпивку. Говорят, что в молодости этот самый Вилли Вондер воевал на Ближнем Востоке, но после тяжелого ранения был демобилизован и вернулся в родной город инвалидом. Правительство назначило ему вполне приличную пенсию, которую Вилли пропивал без остатка, убеждая окружающих, что разочаровался в демократии и политике властей по отношению к секс-меньшинствам и черным, в которых он искренне видел опасность для существования государства и сохранения традиций. Никто никогда не видел его трезвым. Вот и сейчас, несмотря на раннее утро, Вилли улыбнулся Сандре своей беззубой захмелевшей улыбкой, поднял банку и с удовольствием отхлебнул из нее, а потом продолжил:

– Бадди Криперс сел на твой велик и укатил в сторону Маунт-Стрит. Я хотел было остановить его, но он слишком огромный и сильный, проблемы мне сейчас ни к чему. Ты ведь знаешь Бадди Криперса?.. Поговаривают, что в тюрьме у него были проблемы с черными, но я не удивляюсь этому. Тот еще расист, собственно, как и я. Не будем винить его… Многие после произошедшего немного сошли с ума. Подумать только, целый самолет грохнулся на город среди бела дня, а никому и дела нет.

Сандра не знала Бадди Криперса лично, но догадалась, что Вилли имеет ввиду здоровенного лодыря, известного на весь Хиллтаун своим отвязным поведением и хулиганскими выходками. Вытерев слезы, она оглядела улицу и спросила:

– Вилли, ты сидишь тут целыми днями и все знаешь, может, хоть ты скажешь, что происходит?

– А что происходит? – пожал плечами Вилли и снова отхлебнул из банки. – Ты ведь знаешь, как это бывает… Всё, как в стае голодных гиен, которые вьются вокруг льва, поедающего только что убитого им буйвола. Сначала гиены топчутся на месте, не решаясь перейти черту и подойти ближе, лев рычит и дает понять, что тот, кто нарушит правила и позарится на обед царя зверей, будет немедленно казнен. Никто не может безнаказанно нарушить закон и гиены знают об этом. По мере того, как лев наедается, кольцо вокруг него сжимается, но они все еще боятся брать чужое и нетерпеливо ждут, когда царь зверей насытится. В конце концов он наедается, остатки туши больше не интересуют его, и гиены, чувствуя полную безнаказанность, набрасываются на еще теплые остатки мяса и обглоданные кости, радуясь тому, что им хотя бы что-то перепало…

– Какой ужас, – выдохнула Сандра. – Ты хочешь сказать, что люди начали вести себя, как гиены?

– Я тебе даже больше скажу, – ухмыльнулся Вилли. – В человеке гораздо больше от гиены, чем в самой гиене. Люди – самые опасные и подлые животные на Земле, но они вынуждены притворяться людьми, искусственно ограниченные законами, религией, моралью и нормами поведения, которые сами же и придумали.

– Люди чувствуют безнаказанность и ведут себя так, как заложено в них природой… – сердце Сандры похолодело от внезапной догадки. – Вот, к чему ты клонишь?

– Ты умная девочка, быстро все поняла, – удовлетворенно кивнул Вилли. – Они начали приходить среди ночи и, не обращая внимания на протесты парочки молоденьких продавщиц, стали забирать из магазина воду и продукты, не заплатив. Слухи, что в супермаркете теперь можно не платить за покупки и брать, что пожелаешь, быстро распространились по округе. Даже святой отец, прикрываясь ночной темнотой и переодевшись в обычную одежду, укатил из магазина целую телегу добра, думая, что я не узнаю его, но старого Вилли не проведешь! Идиот! – старик плюнул куда-то в сторону, видимо, туда, куда священник увез тележку, а потом, успокоившись, благосклонно добавил. – Вот и старому Вилли перепало немного свежего пива…

Он поглядел прямо в глаза Сандры и быстро добавил:

– Я не крал, клянусь! Старик Вилли никогда не был гиеной и всегда платит по счетам, будь спокойна! Я не прикасался к пиву до тех пор, пока продавцы сами не присоединились к мародерам. Ты веришь мне?

– Верю, верю, – как можно скорее заверила его Сандра, а потом спросила. – А что же полиция? Они так и не появились?

– Точно, не появились! Думаю, им нет никакого дела до того, что происходит в городе, – рассудительно ответил Вилли и снова хлебнул из банки. – По слухам, шерифу и его заместителю здорово досталось, когда они попытались вмешаться в конфликт у бургерной на Поинт-Стрит вчера глубоким вечером, слыхала?

– Боже… Ее тоже разграбили?

– Типа того! Творится какая-то чертовщина, девочка, и, чувствую, дальше будет еще хуже.

– Что может быть хуже того, что уже случилось?

– Пораскинь сама… Гиены разрывают мясо, доставшееся им после льва, но его становится все меньше, поэтому они, все еще голодные и оттого злые, начинают грызться между собой за обглоданные кости и вступать в жестокие драки, отгоняя от остатков туши старых и слабых, заботясь только о собственном желудке… – Вилли глубоко затянулся окурком и с наслаждением выпустил изо рта облако белого густого дыма. – Электричества нет и когда оно появится, одному черту известно. Лучше бы поскорее, иначе…

– Что иначе?.. – ахнула Сандра, в глубине души понимая, что Вилли имеет ввиду.

– Иначе никто не привезет в этот замечательный супермаркет товар. Люди начнут голодать и бороться за жизнь, убивая друг друга из-за куска черствого хлеба. Канализация не работает, мусор никто не вывозит, власть бездействует, жители сходят с ума, – Вилли отбросил в сторону пустую банку, не удосужившись попасть в мусорный бак, открыл следующую и благосклонно добавил. – Думаю, скоро в Хиллтауне будет очень жарко и никто не сможет остановить это… Что касается меня, то день начался совсем неплохо, учитывая, что еще нет и семи утра, а я уже отведал славного пива и припрятал немного на пару дней вперед, что может быть лучше?