Белый вождь

Внезапное появление этого прекрасного наездника, державшегося до сих пор позади всех и как будто нарочно плотно заворачивавшегося в длинный плащ, возбудило всеобщее любопытство. Присутствующие стали спрашивать друг у друга, кто он.

– Это сиболеро Карлос, – раздался чей-то громкий голос.

Все слышали эти слова.

Некоторым из зрителей имя сиболеро Карлоса было, по-видимому, известно, но большинство не имело о нем никакого представления.

– Почему же он медлит до сих пор? – спросил один из них соседа. – Ведь он мог уже давно догнать быка.

– Каррамба! – ответил сосед. – Конечно, мог бы. Он просто хотел дать остальным участникам состязания возможность попытать счастья. Ему было ясно, что никому из них не удастся повалить быка.

По-видимому, это предположение было правильно.

Молодому охотнику ничего не стоило догнать быка. Черный мустанг перешел в галоп. Красивые ноздри его широко раздувались только потому, что он был разгорячен долгим ожиданием. Да и теперь ему приходилось сдерживать свой пыл.

В тот миг, когда один из зрителей, сидевших на трибуне, крикнул соседу: «Смотрите-ка!» – всадник внезапно изменил тактику. Очутившись на расстоянии двадцати шагов от цели, он пришпорил коня. Мустанг понесся вдвое быстрее и в несколько прыжков догнал быка. Зрители видели, как юноша схватил длинный хвост и дернул его сначала вверх, потом вниз. В следующее мгновение он быстрым движением приподнялся в седле. Громадное животное грузно упало на спину. Все это сиболеро проделал с величайшей легкостью.

Глядя на него со стороны, можно было подумать, что он имеет дело не с быком, а с домашней кошкой. С трибуны грянуло громовое «браво!». Победитель поскакал назад и, несколько раз поклонившись дружно приветствовавшей его публике, скромно смешался с толпой.

Многие утверждали, что поклоны сиболеро относились далеко не ко всем зрителям и что глаза его были все время устремлены на прекрасную Каталину де Крусес. Некоторым показалось даже, что она улыбнулась ему в ответ и что лицо ее сияло от радости. Но вряд ли это было возможно. Трудно представить себе, чтобы наследница богатого дона Амброзио удостоила своей улыбкой простого охотника.

Другая девушка действительно улыбалась ему. Это была белокурая поблана, сидевшая на одной из телег. Победитель остановил подле нее своего коня. Сходство между ними сразу бросалось в глаза. У них были одинаковые волосы, одинаковые черты лица, одинаковый цвет кожи. Уж не связывало ли их кровное родство? Да, красивая белокурая девушка была сестрой молодого охотника. При виде торжества брата она счастливо улыбалась.

Рядом с ней сидела какая-то странная женщина. Это была старуха с белыми, как лен, волосами. Она молчала, но выразительные глаза ее казались прикованными к лицу сиболеро. Некоторые зрители смотрели на нее с любопытством, смешанным со страхом. Очевидно, она пользовалась неважной репутацией.

– Ведьма! Колдунья! – многозначительно говорили друг другу соседи.

Но замечания подобного рода произносились шепотом. Иначе их могли бы услышать Карлос или его сестра. Старуха была их матерью.

ГЛАВА IV

Праздник продолжался. Бык, поваленный молодым охотником, угрюмо брел по равнине. Он не мог вторично участвовать в состязаниях. Его отвели на аркане в загон, куда за ним должен был явиться сиболеро, которому, согласно правилам, он теперь принадлежал.

На луг вывели второго быка. За ним тотчас же помчались двенадцать новых всадников.

Эти всадники были искуснее первых, и преследуемый ими бык отличался меньшим проворством. Они почти сразу не только догнали, но и перегнали его. Вдруг, совершенно неожиданно, бык круто изменил направление и побежал назад, прямо к трибунам.

Побланы, сеньоры и сеньориты разразились громкими криками. Да и как им было не кричать! Еще несколько секунд – и рассвирепевший бык бросился бы на толпу.

Его преследователи остались далеко позади. На то, чтобы повернуть скакавших во весь опор лошадей, потребовалось немало времени. Даже всадники, все время державшиеся впереди, сильно отстали.

Молодые люди, участвовавшие в первом состязании, уже сошли со своих коней. А ни один пеший человек не рискнул бы преградить дорогу разъяренному быку.

На трибуне воцарилось смятение. Воздух огласился громкими криками мужчин и пронзительными женскими воплями. Всем угрожала смертельная опасность. Никто не мог быть спокоен за свою жизнь.

Ряды телег, на которых сидели испуганные мексиканки, вплотную примыкали к трибуне и тянулись по обеим сторонам ее на довольно далекое расстояние, образуя вместе с ней большой полукруг. Ворвавшись в этот полукруг, бык помчался вдоль телег прямо к скамейкам. Можно было подумать, что он наметил себе определенную цель. Женщины вскочили со своих мест и, потеряв от страха рассудок, стали метаться по трибуне. Казалось, они вот-вот бросятся на рога взбешенного животного. Начиналась паника.

В это мгновение из-за телег выступил юноша, державший в руках лассо. И не успела толпа опомниться, как мертвая петля уже обвилась вокруг длинных рогов. Не медля ни секунды, юноша подбежал к небольшому дереву, стоявшему в центральной части полукруга, и поспешно привязал к нему свободный конец лассо. Это было сделано как раз вовремя. Если бы прошло еще хоть четверть минуты, храбрец оказался бы в ужасном положении.

Как только он затянул узел, до слуха перепуганных зрителей донесся глухой звук. Внезапно остановленный бык грохнулся на землю. От толпы его отделяло только несколько десятков шагов!

– Браво! Браво! – хором раздалось с трибун. Люди начинали понемногу приходить в себя от пережитого потрясения.

– Браво! Да здравствует сиболеро Карлос!

Однако бык все еще представлял достаточную опасность. Свободу его движений стесняло только длинное лассо. Как и следовало ожидать, он быстро поднялся на ноги и ринулся на толпу. К счастью, веревка была не настолько длинна, чтобы он мог добежать до трибуны. Он снова упал. Толпа шарахнулась в сторону, опасаясь, что ему каким-нибудь образом удастся освободиться от лассо. Между тем участники второго состязания вплотную подскакали к быку. Они поспешили накинуть на его шею аркан, спутали ему ноги и наконец повалили его набок.

Укрощенный зверь вышел из строя. О том, чтобы выпустить его вторично, не могло быть и речи. Ввиду отсутствия других быков колео де-торос объявили оконченным.

В то время как делались приготовления к очередному номеру программы, молодежь продолжала состязаться в ловкости. Это была своего рода интермедия, отличавшаяся большим разнообразием. Прежде всего стали набрасывать лассо на ногу бегущего изо всех сил человека. Согласно условиям игры, петля должна была затянуться у самой щиколотки. Лассо бросали и всадники, и пешие. Победа в этой игре давалась сравнительно легко, и опытные наездники смотрели на нее с явным пренебрежением.

Потом занялись подниманием шляпы. Эта игра состояла в том, что всадники должны были поднять на полном скаку с земли свои сомбреро. Почти все жители Сан-Ильдефонсо с полным основанием считали себя чемпионами этой игры. Участие в ней приняли только мальчики. Человек двадцать юных всадников рассыпались по лугу. Они мчались бешеным галопом и то и дело наклонялись, подбирая разбросанные по траве шляпы.

Поднимать на полном скаку более мелкие вещи было далеко не так легко. Как только на земле засверкали монеты, лучшие местные наездники выразили желание показать свою ловкость.

Полковник Вискарра встал и попросил слова. Когда наступила тишина, он бросил на зеленую траву золотой.

– Эта монета, – сказал он, – достанется тому, кто поднимет ее с первого же раза. Готов биться об заклад пятью дублонами, что мне придется вручить ее сержанту Гомецу.

Некоторое время царило молчание. Для жителей Сан-Ильдефонсо пять дублонов составляли порядочную сумму. Только состоятельный человек мог швыряться такими деньгами.

Однако вызов полковника не остался без ответа. Через несколько мгновений выступил вперед один молодой ранчеро.

– Я согласен поспорить с вами, полковник Вискарра, – заявил он. – Может быть, сержант Гомец и поднимет ваш золотой. Но я утверждаю, что среди присутствующих есть человек, который сделает это не менее ловко, чем он. Если желаете, можете удвоить ставку.

– Назовите вашего кандидата, – сказал Вискарра.

– Это сиболеро Карлос.

– Хорошо. Ваше предложение принято.

Полковник обернулся к толпе.

– Пусть желающие покажут нам свое искусство, – продолжал он. – Всякий раз, как кто-нибудь поднимет монету, я буду заменять ее новой. Вторичные попытки не разрешаются никому.

Первым кандидатам не повезло. Некоторые из них дотронулись до монеты и даже сдвинули ее с места, но ни один не поднял ее.

Наконец из рядов всадников выехал драгун на большой гнедой лошади. Все сразу узнали сержанта Гомеца, того самого, который схватил за хвост быка и чуть было не одержал победы в первом состязании. Воспоминание о только что пережитой неудаче делало еще более неприятным его угрюмое лицо. Этот высокий, широкоплечий человек был, бесспорно, хорошим наездником, но сложен он был довольно нескладно и, судя по наружности, вряд ли отличался особой ловкостью и проворством.

Приготовления не требовали большого количества времени.

Сержант внимательно осмотрел подпругу, снял мешавшую ему саблю и поскакал вперед.

Через несколько секунд лошадь его поравнялась с монетой. Гомец наклонился, схватил ее и даже поднял. Но, как оказалось, ему удалось сжать между пальцев только самый краешек монеты. Блеснув в последний раз на высоте стремени, она упала на землю.

Крики, раздавшиеся с трибуны, выражали одобрение и в то же время разочарование. Некоторые жители Сан-Ильдефонсо склонны были отнестись снисходительно к сержанту только потому, что его кандидатуру выставил полковник Вискарра. Полковник не пользовался особенной любовью. Но многие боялись его и находили нужным считаться с ним.

Следующим помчался к монете сиболеро на своем блестящем вороном коне. Все глаза были устремлены на Карлоса. Красота юноши вызывала общее восхищение. Но мужчины упорно не признавались себе в этом и недоверчиво смотрели на белокурые волосы и нежно-розовое лицо молодого охотника. Они относились к нему с предубеждением, как к представителю враждебной им расы.