Смертельный выстрел

Так случилось и с Ричардом Дарком, когда в испуге он сломя голову удалялся от сцены своего дьявольского деяния. Молодой человек желал только, чтобы как можно большее расстояние отделяло его от места, где он пролил невинную кровь, чтобы не слышать воя этой проклятой собаки, смешивающегося с криками людей – голосами мстителей!

Глава 8

Предосторожность охотника на енотов

Пока Дарк прятал тело Клэнси, а затем пытался убить собаку, охотник за енотами сидел на развилке сикомора, прильнув к стволу крепко, как «смерть к мертвому ниггеру», если использовать бытовавшую среди невольников пословицу. Его трясло от страха, и не без причины. Наступившая следом за обменом репликами тишина не обрадовала его. Билл предположил, что это не более чем передышка, остановка в ссоре, и оба ее участника до сих пор ходят по земле. А если остался лишь один, то это его хозяин – ведь его монолог негр слышал последним. За время молчания, несколько затянувшегося, охотник строил предположения, что это была за стычка и что ее вызвало. Определенно то был «обмен пулями» между Диком Дарком и Чарльзом Клэнси. Но чем закончилась дуэль, и закончилась ли? Убит ли один из противников или убежал? Или же оба покинули место, где пытались пролить кровь друг друга?

Пока Билл задавал себе эти вопросы, новый звук нарушил спокойствие леса: тот самый, который убийца принял первоначально за плач по его жертве. Охотник на енотов не питал подобных заблуждений. Едва заслышав вой, он сразу узнал голос гончей, принадлежавшей Клэнси. Озадачил его только тон, теперь совершенно переменившийся. Животное не лаяло и не рычало, и не скулило, как после полученной взбучки. То был негромкий протяжный вой, эхом отражавшийся от кипарисовых стволов. В нем угадывалась какая-то странная печаль, как будто пес уснул и видел сон!

Потом снова послышался голос человека, его хозяина. И его интонации тоже изменились. То не были сердитые реплики и не спокойный разговор, а вкрадчивые уговоры, адресованные явно не Клэнси, а его собаке. «Чудно все это», – подумал охотник на енотов. Не успел он толком поразмыслить, как по лесу раскатился другой звук, прервавший ход его мыслей. Еще выстрел! На этот раз, как и дважды до того, то был гулкий «бум!» гладкоствольного ружья, так отличающийся от резкого сухого щелчка винтовки.

Хорошо подкованный по части этих различий, по сути, настоящий знаток, Синий Билл сразу определил, из какого оружия был произведен выстрел – из двустволки Ричарда Дарка. Для Билла это была лишняя причина поглубже спрятаться в своем убежище.

А также озаботиться поведением собственной собаки, потому как, услышав голос другого пса, дворняга вздумала откликнуться. И откликнулась бы, не сожми сильные пальцы хозяина ей горло, не позволяя звуку вырваться наружу, и не шлепай он ее время от времени для острастки.

После выстрела гончая снова взвыла, но уже по-другому, и гораздо тише – похоже, животное отбежало прочь и продолжало удаляться.

Вскоре новый звук долетел до ушей охотника на енотов. Поначалу тихий, затем более отчетливый. Это были шаги, сопровождающиеся шумом раздвигаемых веток карликовых пальм, образующих подлесок. Кто-то ломился через них, приближаясь к сикомору, где укрылся негр.

Тот сильнее прежнего затрепетал на своем насесте, еще крепче сдавив горло своего четвероногого спутника. Он не сомневался, что это идет его господин, точнее, сын оного. Характер звуков намекал на спешку – поспешный, не разбирающий места бег. Это вселило в провинившегося раба надежду не быть обнаруженным, а значит, и наказанным. Он убедился в справедливости своих предположений, когда несколько секунд спустя между деревьями появился Ричард Дарк. Молодой плантатор бежал сломя голову, но время от времени останавливался, оглядывался и прислушивался.

У сикомора, а точнее, прямо под ним, он задержался на время, большее, чем обычно. Лоб его был покрыт каплями пота, они стекали по щекам, заливали глаза. Дик достал из кармана сюртука платок и утер их. Поглощенный этим занятием, он не заметил, как что-то белое вытащилось вслед за платком и упало на землю. Возвратив кусок батистовой ткани на место, молодой плантатор поспешил дальше, оставив утрату незамеченной. Он бежал и бежал, пока топот его шагов и шуршанье сухих веерообразных листьев не растворились в обычных звуках леса.

Только тогда и ни минутой раньше Синий Билл решил покинуть спасительную развилку. Он спустился и подошел к оставшейся лежать на земле вещи. Это обычное письмо в конверте. Негр взял его и заметил, что конверт распечатан. Он и не подумал вытаскивать наружу сложенный листок бумаги. Прока в этом не было, потому что читать охотник на енотов не умел. Но инстинкт подсказал ему, что эта находка может в свое время обернуться кладом и сыграть ему на руку. И потому Билл предусмотрительно сунул ее в карман.

А потом остановился и задумался. Теперь ни один звук не тревожил его. Шаги Дарка стихли в отдалении, болото и лес вернулись к первозданной тишине. Единственное, что слышал Синий Билл, это удары его собственного сердца, достаточно громкие, впрочем.

Он и думать забыл о продолжении охоты. Енот, еще недавно обреченный на верную смерть, мог спокойно спать в своем дупле. У Синего Билла появились теперь другие заботы, и ему стало не до добычи. Охотник хлопотал о собственной шкуре. Хотя молодой хозяин не видел его и даже не подозревал об его присутствии, что-то подсказывало невольнику, что несчастный случай поставил его в опасное положение. И было совершенно очевидно, что произошло какое-то трагическое событие.

Как же ему поступить в таких обстоятельствах? Пойти туда, откуда гремели выстрелы и собственными глазами увидеть, что произошло?

Поначалу негр порывался так поступить, но одумался. Он уже боялся того, что знал, и не смел выяснять больше. Вдруг его молодой хозяин – преступник? Это подтверждало и бегство Дика. Следует ли ему, Синему Биллу, влезать в дело об убийстве, давать показания против виновника? Показания его как раба не будут иметь веса для правосудия. А если он их даст, то за его жизнь, жизнь невольника Эфраима Дарка, никто и ломаного гроша не даст.

Последний довод оказался убедительным. Все еще держа под мышкой своего пса, Синий Билл крадучись пошел прочь. Он не остановился ни разу, пока не оказался в безопасности негритянского поселка.

Глава 9

Бегство убийцы

Ричард Дарк бежал через густой лес так, словно кто-то гнался за ним. Насколько позволяли заросли, он держался прямой линии, идя напролом, как загнанный медведь, и время от времени спотыкался об упавшие деревья или путался в длинных ветвях ползучего винограда. Убийца мчался в надежде подальше убраться от места, где остался лежать его соперник.

Он не сбавлял хода и не останавливался, а если останавливался, то только для того, чтобы прислушаться или взглянуть, нет ли за ним погони.

Гадая, началась она уже или нет, Дарк снова пускался бежать. Лицо его перекосилось от страха, руки и ноги тряслись. Хладнокровие, которое он проявлял, скрывая труп, оставило его совершенно. Прежде он был убежден, что никто не видел его поступка и что не осталось ни малейшего следа, способного его обличить. Появление, или, лучше сказать, бегство собаки все изменило. Этот факт, а также игра собственного воображения были причиной такого состояния Дика.

Ричард пробежал сломя голову около мили. По мере того как усталость брала свое, ужас начал отступать, преувеличенные страхи несколько улеглись. Решив, что он удалился достаточно от опасного места, Дарк начал сбавлять шаг, а затем и остановился.

Усевшись на поваленное дерево, молодой человек вынул платок и утер с лица пот. Он весь взмок и запыхался. Успокоившись и поразмыслив, Дик сначала пришел к выводу, что такое поспешное бегство было лишено смысла, а потом отругал себя за опрометчивость.

– Как я был глуп! – пробормотал он себе под нос. – Предположим, что кто-нибудь меня видел? Я бы себе только навредил. От чего я убегал-то? От мертвого человека и живой собаки! С какой стати мне беспокоиться насчет обоих? Даже если пословица права, и лучше быть живым псом, чем дохлым львом. Будем надеяться, что собака ничего не расскажет. Я ведь точно в нее попал. Ну да ладно: кто возьмется определить, чья это была пуля и из какого ружья вылетела? Тут мне ничего не грозит. Ну и дурак же я, что переполошился! Но хватит о прошлом, вопрос как быть дальше?

Он посидел несколько минут на бревне, положив ружье на колени и свесив голову на грудь, и погрузившись, как казалось, в некие расчеты. У него родилась мысль – некий план, потребовавший больших умственных усилий.

– Я приду на это свидание, – снова заговорил Ричард сам с собой, явно приняв решение. – Я встречусь с ней под магнолией. Кто способен предвидеть перемены, совершающиеся в сердце женщины? В истории есть у меня царственный тезка, один английский король, который был горбат, безобразен и, по его собственным словам, сделан «небрежно, кое-как и в мир живых отправленный до срока»[13 - У. Шекспир. Ричард III, акт I, сцена 1.]. На него лаяли собаки, как на меня собака Клэнси некоторое время назад. Этот царственный Ричард ухаживал за женщиной, мужа которой умертвил. И не просто за женщиной, но за гордой королевой. И не просто ухаживал, но и покорил. Это должно ободрить меня, тем более что я, Ричард Дарк, не калека, не горбун, не урод, что может подтвердить не одна девушка на Миссисипи. Пусть Хелен Армстронг не менее горда, чем королева английская, а между тем у меня есть средство смирить ее. Мой план так же ловко задуман, как и план моего венценосного тезки. Пусть Бог или дьявол увенчают его таким же успехом!

Произнеся это богохульство, он встал и посмотрел на часы.

– Половина десятого, – пробормотал он. – Свидание назначено на десять. Мне не успеть вернуться домой, а потом в лес Армстронгов. Да и какой смысл идти домой? Переодеваться нет резона. Она не заметит дырочки на моем сюртуке, а если б и заметила, не заподозрит, что это проделано пулей. Надо идти: нехорошо будет заставить ждать эту милую особу. Ее счастье, если она встретит меня приветливо, но горе ей, если прием окажется дурным. Если так, я ее прокляну! Случившееся приготовило меня к любому из исходов. Так или иначе, я отплачу ей за холодный отказ. Бог свидетель, отплачу!

Он уже направился прочь, но решил еще раз убедиться, точно ли помнит время, указанное Хелен Армстронг для свидания в письме к Клэнси. После безумного оборота, который приняли события после его знакомства с посланием, у него в голове все путалось.

Дарк опустил руку в карман, где хранились письмо и фотокарточка – он убрал их туда после, того показал умирающему и насладился убийственным эффектом. Совершив этот дьявольский поступок, Дик был настолько переполнен торжеством, что сунул бумаги в карман впопыхах, небрежно.

И теперь их там не оказалось!

Дарк обыскал все карманы, но тщетно. Проверил подсумок для пуль и мешок для дичи. Но не обнаружил ни письма, ни фотографии, ни даже жалкого клочка бумаги. Украденное послание с вложенным в него портретом исчезли.

Перерыв все, что мог, вывернув карманы наизнанку, Ричард вынужден был признать, что драгоценные бумаги утрачены. На миг это обескуражило и огорчило его. Куда они делись? Он мог выронить их во время бегства через лес, а мог оставить на мертвом теле.

Не стоит ли вернуться и поискать их?

Ну уж нет! Дарк не отваживался на это. Лесная тропа казалась ему теперь слишком мрачной, слишком одинокой. На краю зловонной болотной заводи, под сенью зловещих кипарисов ему мерещился призрак убитого им человека!

Да и чего ради возвращаться? Что такого было в этом письме? Ничего, что могло бы скомпрометировать его. В таком случае какая надобность отыскивать пропажу?

– Провались пропадом это письмо, с фотокарточкой вместе! – воскликнул Дик. – Пусть сгниют оба! Я, верно, где-то их обронил, в грязи или среди кустарников. Неважно где. Важно оказаться в назначенный час под магнолией и встретиться с Хелен. Там решится моя судьба, к добру или к худу. В первом случае я и дальше стану верить истории про Ричарда Плантагенета, во втором случае Ричарду Дарку не будет до этого короля никакого дела.

Произнеся этот причудливый монолог, подкрепленный соответствующим выражением лица, убийца застегнул сюртук, который распахнул, когда обшаривал карманы. Затем небрежно вскинул ружье на плечо и быстрыми шагами отправился на свидание, назначенное не ему, а застреленному им человеку.

Глава 10

Накануне отъезда

Бедственный день настал, ожидаемый крах разра-зился.

Закладная, так долго нависавшая у Арчибальда Армстронга над головой, подобно дамоклову мечу, вступила в действие. Дарк потребовал немедленной уплаты долга, грозя в противном случае забрать у должника все его имущество.

Требование было предъявлено месяц назад, его срок истек и решение о передаче собственности вступило в силу. Отточенное лезвие упало, перерезав нить, связывающую полковника Армстронга с его владениями, а владений с ним. Еще вчера он был уважаемым собственником, обладателем одной из лучших плантаций на побережье Миссисипи, сотни крепких негров, возделывающих хлопчатник в полях, и еще пяти десятков, извлекающих хлопок из коробочки и очищающих от семян; а сегодня остался хозяином всего этого добра лишь по видимости, тогда как реальная власть оказалась в руках Эфраима Дарка. На следующий же день Армстронгу предстояло расстаться и с видимостью власти, так как Дарк известил должника, что намерен вступить во владение его домами, землями, рабами, инвентарем на плантациях. Короче, всего, что у него было.

Напрасно боролся с судьбой, напрасно предпринимал усилия избежать ее. Когда человек падает, ложные друзья исчезают, и даже истинные становятся холоднее. Сама фортуна обратилась против него: на финансовом рынке разразился кризис, и, как всегда бывает в подобных случаях, проценты по займам стали расти, и кредиторы презрительно кривились в ответ на попытки перезаложить имущество.

Так как никто, ни друг, ни спекулянт, не поспешили Армстронгу на помощь, у него не осталось иного выбора как капитулировать.

Слишком гордый, чтобы преклонять колени перед неумолимым кредитором, да и не склонный растрачивать силы на пустые старания, он не удостоил требование о передаче имущества ответом.

– Чему быть, того не миновать, – только и сказал полковник.

В последний момент он внял предложению кредитора произвести оценку собственности и избежать затрат на проведение публичного аукциона, в частном порядке передав все лично Дарку.