Пиратский остров; Молодые невольники

– Да, – ответила мисс Корнелия. – Это бесповоротное и окончательное решение.

– Вы находите меня недостаточно богатым? Вы хотите выйти замуж за крупного землевладельца с громадным состоянием, который мог бы окружить вас той роскошью, какой вы достойны? Поэтому вы мне отказываете?

– Позвольте вам сказать, мистер Брэдли, что это как раз и не имеет никакого отношения к моему отказу.

– Ну, скажите правду, Корнелия! Если вы отказываете мне из-за этого, то я, может быть, сумею вас разубедить, может быть, я могу обещать вам кое-что…

– Всякие обещания бесполезны. Я была честна с вами. Бесполезно возобновлять этот разговор. Я сказала и повторяю: Нат Брэдли, я никогда не буду вашей женой.

Молодая девушка так энергично подчеркнула эти слова, что мое сердце радостно забилось.

Наступило молчание. Я с волнением дожидался ответа моего соперника.

Он заговорил наполовину угрожающим, наполовину умоляющим тоном:

– Не говорите так, Корнелия, не говорите!

Несколько секунд он помолчал.

– Так вы не хотите? Не хотите? – заговорил он снова. – Хорошо же! Но клянусь небом, пока я жив, вы не будете женой другого, а если и будете, то сразу же овдовеете. Клянусь Богом, что, даже если это будет стоить мне жизни, я все-таки убью того, кто на вас женится, в тот самый день, как он станет вашим супругом. Теперь выбирайте: или вы моя жена, или вдова какого-нибудь безумца. Если бы я думал, что это может быть тот щенок, что гостит у вашего брата, я бы немедля с ним покончил, черт возьми… Еще до заката солнца…

– Нат Брэдли, – прервала молодая девушка дрожащим от негодования и презрения голосом, – я не собираюсь выслушивать подобное! Ступайте вон, или мой брат узнает, какие вольности позволяете вы себе со мной в его отсутствие.

На эту резкую отповедь ответа не последовало. Слышны были только легкие удаляющиеся шаги да шуршание платья.

Я понял, что мисс Вудли сразу же положила конец разговору, уйдя к себе.

Что касается меня, то я был рад, что мне пришло в голову последовать за моим соперником. Окончательно успокоившись, я хотел пойти опять в лес, чтобы до наступления ночи убить хоть несколько голубей. Однако слово «щенок» так и раздавалось в моих ушах, и при воспоминании о нем я снова слышал свист пули Брэдли. Я пошел к тому месту, где он разговаривал с мисс Вудли и столкнулся с ним лицом к лицу.

Если бы это был мой призрак, клянусь, он бы не смог ужаснуться еще больше. Он был, по-видимому, убежден, что убил меня, это и стало причиной его ужаса и смущения, когда он увидел меня целым и невредимым. Во всяком случае, нахальство на минуту оставило его. Голос негодяя слегка дрожал, и он боязливо смотрел на меня.

– Позвольте осмотреть ваше ружье, господин Брэдли, – сказал я.

– Ружье?! – воскликнул он с наигранным удивлением. – С удовольствием. Но позвольте узнать, зачем оно вам?

– У меня в кармане лежит пуля, пролетевшая в дюйме от моей головы. Мне хотелось бы узнать, не из этого ли ружья она послана.

– Боже мой! Как вы можете даже думать об этом?

– Черт возьми! – ответил я, приставив пулю к дулу ружья Брэдли и убедившись, что она к нему подходила. – Вы-то как раз и оказались так неловки. Позвольте же попросить вас: когда будете снова охотиться, стреляйте по дичи, а не по таким «щенкам», как я.

И, не ожидая ответа, которого, впрочем, и не последовало, я круто повернулся и, выйдя из калитки, присоединился к охотникам и стал палить с таким усердием и увлечением, что сам себе удивлялся.

Никто ничего не знал о случившемся, и я счел бесполезным рассказывать Вудли, какой малости не хватило для того, чтобы завтра ему пришлось готовить мне гроб.

Возвратившись домой, мы застали мисс Вудли одну.

– Где Нат Брэдли? – спросил ее мистер Генри.

– Не знаю, – ответила она.

Расспросив слуг, мы узнали, что, вернувшись на плантацию, Брэдли приказал оседлать лошадь и уехал, ни с кем не простившись.

Генри не увидел в этом ничего странного. По его мнению, Брэдли был вообще человеком, привыкшим действовать свободно и по собственному усмотрению. Меня же этот неожиданный отъезд удивил еще меньше. После разговора с хозяйкой дома Брэдли только и оставалось уехать, а после разговора со мной – и подавно. Вскоре этот отъезд перестал занимать нас. Я понял, что мисс Вудли и не подозревала о моем присутствии при ее свидании с Брэдли.

Я решил не говорить об этом даже ей. И до тех пор, пока соперник мой не потребует у меня ответа, я решил не поднимать никаких вопросов. Я стал думать о том, как теперь поведет себя этот негодяй. Подчинится ли он воле мисс Вудли и примет ли мою угрозу, которую он, без сомнения, понял? От такого головореза я мог ожидать, что он вызовет меня на дуэль, что в здешних суровых краях означает ожесточенный поединок на ножах, ружьях или револьверах. Я не понимал даже, почему он бездействовал в прошлый раз. Правда, его ружье не было заряжено, потому что он разрядил его, стреляя в меня, а пистолетов он, вероятно, не взял с собой. Ни для голубиной охоты, ни для того, чтобы делать предложение, они ему не были нужны.

Однако я рано или поздно ждал от него секундантов или, по крайней мере, письма.

Но следующий день, а за ним и целая неделя прошли без всяких последствий. О Нате Брэдли не было ни слуху ни духу.

Я заключил из этого, что между нами все кончено и что Брэдли не только подлец, но еще и трус.

Глава XIV. Угрюмый шкипер

Несколько дней спустя состоялась большая медвежья охота, о которой мне уже говорил мистер Генри, и я принял в ней деятельное участие.

Для меня это было настоящим праздником, тем более что Брэдли не было на охоте и мне не было нужды беспокоиться, что меня примут за медведя и подстрелят.

Однако мой хозяин получил за это время несколько писем, и мне почему-то показалось, что эти письма были от Брэдли.

Однажды я узнал негра, который принес письмо – тот сопровождал Брэдли в его последний приезд.

После этих писем хозяин мой казался расстроенным и подавленным. Я догадался, в чем дело. Видно, Брэдли требовал немедленной уплаты карточного долга, о котором мне говорил Джейк. Конечно, это огорчало меня, но больше всего меня мучило, что я должен скоро уехать от этих милых людей, с которыми свел меня случай.

Мои планы сильно изменились. Насколько до этих пор я старался ускорить свой отъезд, настолько теперь я силился придумать какой-нибудь приличный предлог, чтобы задержаться.

Вскоре мне подвернулся один, хотя и немного странный, повод остаться. Я сообщил, что мне вдруг вздумалось плыть в Новый Орлеан на барже. Таким образом я мог лучше рассмотреть эти края и даже поохотиться. Лошадь мою можно будет прислать потом на пароходе.

Мне и раньше приходило это в голову, но я бы вряд ли решился на подобное, не будь причины, которая заставила меня применить эту маленькую хитрость. Я знал, что баржа, нагруженная хлопком мистера Вудли-старшего, вышла из Теннесси и теперь медленно плывет вниз по реке. Она должна была прибыть сюда лишь через пару дней и выгрузить на плантацию корзины с яблоками, орехами и другими плодами, которые не росли здесь из-за тропической жары. Взамен же на нее должны были погрузить звериные шкуры, которые охотник ежегодно посылал в Новый Орлеан на продажу.

До прибытия баржи оставалась еще неделя или две, и я мог выиграть время.

Таков был мой план.

Благодаря ему я продолжил свое приятное пребывание в обществе мисс Корнелии и ее брата.

* * *

Прошла неделя, хотя, как мне показалось, пролетел один лишь день, и вот сообщили, что баржа из Теннесси подошла к пристани.

Первым моим побуждением было пожелать вслух, чтобы она находилась отсюда еще за тысячу миль. Но что было делать? Настало время уезжать.

* * *

Шкуры, которые отправлял мой хозяин, а также и мои собственные трофеи и съестные припасы, заготовленные на все время путешествия, были уже отправлены на баржу, а я все еще собирался.

Попрощавшись с мисс Вудли, но вовсе не так, как прощаются навсегда, я отправился к пристани. Мистер Генри сопровождал меня.