Не вспоминай меня

Открыл и замер. Пошёл к кровати и сел на край.

Сверху лежали фотографии, совсем немного, но руки начали дрожать. Улыбающаяся темноволосая девушка в том самом платье из шкафа. Сияющие глаза, разлапистый букет в руках. Эти снимки распечатаны на обычной бумаге, криво отрезаны, немного измяты, словно их пересматривали не один раз.

Одна или с парой в возрасте, наверное, родителями. Словно один день из счастливого прошлого, которое ей не хочется забывать. И я понимаю её, как никто другой, хочу увидеть хоть на одном фото себя рядом с ней, но нет. Только трое, только она. Но зато теперь я знаю, кто укрыл меня ночью, кто вытащил из темноты, кто накормил пусть и простой, но сытной едой. Я не мог быть ей безразличен, хотя её сейчас и не было рядом со мной.

Я не мог вспомнить, какой сегодня день недели, не помнил имени, не помнил, кто я и что позабыл в этом месте. Но счастливые глаза искупали всю убогость обстановки.

Она мне не сестра. Это знание родилось где-то глубоко внутри и опалило безумной радостью. Она обработала рану на голове, прикасалась ко мне, быть может, спала этой ночью рядом?

Я отложил фотографии в сторону, мельком глянул на документы, зацепив взглядом мужское имя на дарственной. Год рождения не совпадал, слишком уж далеко от стоял от моего возраста, поэтому даже не придал ему значения, а вот обе фамилии казались незнакомыми. Удивительно, я помнил, что мне тридцать два. Знал. Будто это было для меня чем-то очень важным, тем, что не стирается как имя. Глупо. Да и женщина в документах была намного старше. Но со всем этим можно будет разобраться потом, если память не вернётся и придётся учиться жить заново, а пока…

Конверт. Небольшой, но набитый деньгами. Крупные купюры. Машинально пересчитываю, удивляясь, откуда здесь такая сумма. Не то чтобы очень большая, но глядя на дом, не скажешь, тут хранятся сбережения.

Немногим больше двухсот тысяч.

«На карманные расходы!» – всплывает в памяти.

Мои слова или мне? Но явно не эти деньги, заботливо спрятанные с глаз подальше.

Я убираю всё на место и возвращаюсь на кровать, понимая, что голова продолжает ныть, а попытки что-то вспомнить заканчиваются чёрным провалом. Кто я такой? Глупец.

Засыпаю и просыпаюсь от стука в дверь. Гулкого и громкого.

И женского голоса:

– Стас, ты дома?

Что ж, теперь мне известно, как меня зовут.

Быстро встаю и иду в коридор, странно ожидая, что сейчас увижу её, но замираю, понимая, ярко-накрашенная блондинка чувствует себя в этом доме намного увереннее, знает моё имя и… И слишком призывно улыбается. Инстинкты говорят, что сейчас я – жертва, а охотник заряжает ружьё, кривя алые губы.

– Привет, – здороваюсь настороженно.

– Ох, а Кати дома нет, да? – спрашивает и переступает через свои сапоги, становясь ниже ростом. У неё большая грудь, покачивающаяся в вырезе крикливого платья, худые бёдра и ноги, обтянутые чёрными колготками.

– Катя? – это имя мне ничего не говорит, но вспыхивает надеждой.

– Хотела её застать, но раз уж тут ты, то давай хоть нормально познакомимся, бывший муж моей подруги! – засмеялась, кокетливо убирая в сторону волосы.

– Давай, – иду в кухню, а самого трясёт от ярости.

Я – бывший муж? Бывший?

Неужели счастливые глаза – в прошлом? Поэтому и нет меня на фотографиях, что нет общих воспоминаний, которые следует хранить также бережно?

Где-то на задворках бьётся мысль, что если бы я женился, на самом деле женился, то только один раз – и на всю жизнь. Словно установка, правило, которому следовал и буду следовать.

Бывший муж… Никак не могу уложить в голове. Не обо мне, просто не обо мне.

– Вот ты вчера набрался, Стас, – смеётся девушка, идёт к шкафу в углу и достаёт оттуда бутылку недорогого вина. – Мы с Катей тебя еле дотащили!

– Я так много пью? – прозвучало слишком резко, но она не обратила на это внимания.

– А вот сейчас и узнаем! – подмигнула, потом нахмурилась. – Вроде бокалы в зале были… Сейчас принесу.

– Я сам.

Мне не хочется пускать чужачку в дом, который начал чувствоваться своим. Включаю свет, мимоходом удивляясь, что уже успело завечереть. Значит, проснулся я не утром, как думал, а уже на закате и принял его за рассвет? Долго же спал! Нахожу бокалы – чистые, светящиеся, и понимаю, что не хочу, чтобы эта женщина их касалась. Вот не хочу, и всё! Слюнявый придурок, а настроение уже испорчено.

Возвращаюсь на кухню и говорю, равнодушно пожимая плечами:

– Их нет, разбились, наверное, только коробка пустая.

– Ну да, из Катьки так себе хозяйка, – неожиданно бросает гостья и ставит на стол два стакана, достав их из сушилки над мойкой. – Откроешь вино?

Пробка обычная, откручивающаяся, даже не из пробкового дерева или имитации. В нос ударяет запах спирта, и я морщусь.

– Ох, какой запах! – девушка уже сидит за столом, приглашая присоединиться к ней, и я сажусь напротив, разливаю по чуть-чуть в стаканы, но не пробую, смотрю, как она отпивает, улыбаясь мне. – За знакомство! Я Шура, подружка Кати, твоя вчерашняя спасительница. Знаешь, когда Катя говорила, что ей с мужем не повезло, я не думала, что ты окажешься… Таким, – облизнулась она.

– Каким же? – спрашиваю, а самому противно и от её слов, и от всей ситуации.

Подруга? Пришла к Кате, но не застав её дома, решила выпить со мной? Не слишком ли наигранно?

– Александра, – улыбнулся уголком губы, – не стоит…

– Ох, да какая я тебе Александра! Шура, просто, Шура. Я как узнала, что у вас вчера годовщина развода была, так много думала, почему она с тобой рассталась, а потом поняла. Это ведь ты её бросил, да? – она потянулась ко мне через стол. – Скучная и пресная Катька, вечно витает в облаках. На дом посмотри! Зарабатывает, а ремонт сделать не может. А тебе женщина настоящая нужна, с которой есть чем заняться, да? Выпьем?

– Я не пью.

От мысли прикоснуться к этой шалаве стало противно. Подруга за порог, а она к её мужу? И смотрит так… Неужели у меня могли быть такие женщины? И сам я был не прочь развлечься на стороне, поэтому брак и закончился разводом?

Память молчит, упорно отрицая сам факт моего существования. Может, так и надо было, забыть себя, чтобы понять главное?

Она появляется в дверях неожиданно, замирает, смотрит на нас с такой болью, что мне хочется подойти и обнять. Она – чужая, я отчётливо осознаю, что эта девушка не оставила следа в моей памяти, не отпечаталась там, как и многое другое. Но ловлю зелёные глаза и боюсь отпустить, заново впечатывая их узор в свою душу.

Фото не смогло ничего передать, не отобразило золотых искр и тёмного края, но запомнило лучший момент. Тогда Катя была живой, а сейчас в её глазах нет ничего, и страшно подумать, что я приложил к этому руку.

– Здравствуй, – произношу, не в силах тянуть молчание.

Получается сухо, и пусть я не помню жену, не хочу обидеть её ещё больше своим пренебрежением. Она не знает, что после вчерашнего я забыл о нашем прошлом, поэтому хочу сделать всё, чтобы сгладить впечатление, но не успеваю.

– А мы тут со Стасом выпить решили за знакомство, – Александра торопится оправдать своё нахождение в чужом доме и с чужим мужем. – А ты рано так приехала…

Всё-таки выдаёт себя.

– Успела на автобус, – Катя стоит в дверях, сделала всего шаг на кухню, а я смотрю на неё и понимаю, что был дураком.

Мне душу наизнанку выворачивает от одного её взгляда! Одного! И после этого мы развелись?