– Эй! – крикнула я.
«Эй-эй-эй», – понеслось по пустым стенам.
– Есть тут кто? – дождавшись тишины, снова позвала я, задрав голову.
«Кто-кто-кто», – вновь ответило только эхо.
Телефон в рюкзаке пиликнул так громко, что я невольно подпрыгнула. Достала его, писал Антон:
«Давай быстрее, мне дома влетит. Тебе, кстати, тоже».
Да, Тоха хоть и зануда, но сейчас он был прав. Тем более, накануне собственного дня рождения нарываться на домашний скандал совсем не хотелось. Убрав телефон, пошла к выходу.
И уже возле двери обернулась, набравшись смелости и крикнула:
– Ну и где твои проклятья, чёкнутая старуха?
«Старуха-руха-проклятья», – понеслось эхом по стенам, вызывая неприятные мурашки.
Где-то над головой раздался шелест крыльев. Я вздрогнула и подняла голову. Ворона. Чёрная, огромная. в этой темноте она почти сливалась с помещением. Она не каркала. Молча села под куполом и блестящими пуговками-глазами сверлила меня. Я поторопилась на улицу.
Бр-р-р, какое неприятное место. Вроде, церковь, а столько негатива вызывает.
– Что, Тоха, закис без меня? – как ни в чём не бывало, засунув снова руки в карманы вышла из старой церквушки. Поправила лямки рюкзака и снова спрятала руки.
– Ты время видела? – ворчал Антон, будто ему не пятнадцать, а все пятьдесят. – Я не привык тратить время впустую. Каждая минута…
– Заткнись, – и вежливо добавила, – пожалуйста. Твоё занудство нужно научиться дозировать. И тогда с тобой даже можно дружить.
– Со мной сложно дружить, – констатировал одноклассник, взявшись за велосипед. – Мой айкью не так уж и высок. Но это смотря с кем сравнивать.
Мы двинулись в сторону дома.
– Ты даже не спросишь, – перебила его, будто не слышала, – как там внутри? страшно ли мне было?
– А зачем спрашивать? – Совершенно равнодушно отреагировал мальчишка. – Я вижу, что ты напугана.
– Я?! – вот это поворот. Я тут чуть ли не насвистывала, когда вышла, он заявляет, что мне страшно.
– Это слишком очевидно, – Антон остановился, но лишь чтобы поправить очки. – Зрачки у тебя расширены, шаг стал слишком быстрым. И говорила ты с заметной бравадой, при этом постоянно что-то делала руками, чтобы скрыть волнение.
– Нет, – искренне восхитилась я, – ты не философ, ты блин, Агата Кристи.
Но вместо комплимента получилась лажа. Оказалось, что Агата Кристи, это не персонаж, а сам автор. Ещё и женского пола. И мне пришлось выслушать лекцию по зарубежной литературе. Да, я, пожалуй, ни в какой области не была сильна. Поэтому и терпеть не могла тупые вопросы, типа «какой предмет у тебя любимый?»
Да никакой, блин. Даже, рисование. Потому как на школьном ИЗО заставляют рисовать всякую чушь. И на все попытки написать даже на заданную тему по-своему, в ответ только недоумение и ехидные комментарии. И смысл что-то доказывать?
***
Домой пришла, когда и мать, и отчим уже были там. По-быстрому сняла кроссовки и прошла мимо зала, где все они находились, отчитавшись на ходу:
– Ма, па, я дома. Есть не хочу, двойку не получила, дела отлично, уроки не задали.
И закрылась в своей комнате.
Правда, счастье тишины длилось не долго. Алиска начала теребить ручку двери.
– Вика, пусти.
– Отвали, – громко произнесла, чтобы сестра услышала.
И та услышала. И побежала жаловаться маме. Я слышала не только топот её ног, но крики:
– Мама, мама. А Витька сказала «отвали».
Ну всё, сейчас начнётся. Я встала и заранее отомкнула комнату. Села на кровать и подняла с пола рюкзак. Только теперь заметила, что он открыт. Сердце заколотилось. Ведь из него могло что-то выпасть. Ладно, если дневник или учебник. Фиг с ними. Лишь бы…
Но, как раз скетчбук я не могла найти. Перебрала всё, уже вывалила на кровать и начала разгребать.
В комнату зашла возмущённая мама с Алиской за руку.
– Виктория, – я закатила глаза. Если мать обращается по полному имени, значит, она злая. – Что за выражения? Ещё и в адрес младшей сестры?
– Ма, – я не отвлекалась от поиска скетчбука. Карандаши нашлись быстро. – Мне сейчас не до неё. Мне некогда.
– А тебе всегда некогда, ты не заметила? Это высший эгоизм. На сестру никогда времени нет.
Мать подошла и резким рывком сбросила всё на пол. Тетради и учебники разлетелись. Я подняла на неё глаза.
– Мама! – от злости сжались кулаки, и я задышала часто-часто.
– Сейчас же занялась сестрой.
– Да не хочу я! – подскочила к окну. – Достали. Я не нянька. Мне сейчас некогда. – От обиды наворачивались слёзы. – Почему ты всегда её прихоти исполняешь? Все её желания. А на мои желания наплевать. Я тоже много чего хочу. А тебе плевать на меня. Вот и мне на неё тоже плевать.
Я даже не поняла, как мама оказалась возле меня, через груду раскиданных учебников и сам рюкзак, она словно перелетела. влепила мне пощёчину, схватила в охапку эту мелкую стукачку и вышла, громко хлопнув дверью. Тут же зашла снова, уже одна, красная, как после бани. Схватила с кровати мой телефон, потрусила им передо мной.
– Телефон ты сегодня не получишь. Тебе всё равно некогда, – и снова хлопнула дверью.
Любимое наказание! Отобрать телефон. Всё. И я должна ради того, чтобы вернуть его, чуть ли не умолять Алису поиграть со мной. А ещё перемыть посуду, пропылесосить и если попросят, тапочки в зубах принести.
Но не сегодня! Не дождётесь. Во-первых, мне реально не до телефона. Нужно соображать, где я могла выронить скетч. Это моё всё. А во-вторых, завтра у меня днюха. Посмотрим ещё, как меня поздравят.
***
Всю ночь думала о своём родненьком, любимом скетче. Перебирая в памяти, где мы днём с Тохой были, мысленно ставила метки, куда нужно вернуться, чтобы проверить. Начать придётся с заброшенного здания, где я так и не успела толком порисовать. Возможно, в торопях не попала в рюкзак и не заметила потерю. Хорошо, если там. Вряд ли его кто-то мог найти. Хуже, если где-то по дороге.
Я выключила будильник и лениво потянулась. Вставать не хотелось. Отвернулась к стене, когда услышала шаги возле своей комнаты. Ага, мама. Вспомнила про мой день рождения. Я закрыла глаза и усердно делала вид, что сплю.