World Of Warcraft. Traveler: Сияющий клинок

– Потому, что наша связь невероятно, целиком и полностью неповторима! Я особенная, и связь наша тоже особенная. Арамар заботился обо мне еще в те времена, когда я была желудем. Не ночной эльф, не друид, а простой человеческий мальчик! Можешь ты в это поверить? О таком необычном, таком важном, таком восхитительном событии никак нельзя забывать!

Мастер Тал’дара снова огладил бороду и кивнул:

– И что же дальше?

– Так вот! Я думаю, если наша связь настолько особенна, то и законам подчиняется совсем другим. Эти ритуалы – для всех остальных. Арамар подарил мне жизнь, а затем одарил добротой, ради меня рисковал и собой, и друзьями. Дары эти непросты, и отвечать на них надлежит дарами не из обычных.

Галена, вскочив на ноги, закивала куда быстрее мастера Тал’дары – так, что косы по сторонам разлетелись:

– А что, может, это и верно! Похоже, узы, о которых нам известно, не настолько глубоки. Обычные сотворены магией, а их… вдруг их связала друг с другом сама судьба?

– О-о! Прекрасное слово! «Судьба»… просто в дрожь бросает! Судьба! – воскликнула Дрелла, в доказательство задрожав всем телом, от остроконечных ушей до кончика хвоста.

– Спору нет, об этом стоит подумать, – пробормотал мастер Тал’дара, пройдясь из стороны в сторону. – Возможно, нам довелось столкнуться со связью такого рода, каких никто из Круга Кенария никогда прежде не наблюдал и не пытался расторгнуть. И если это действительно узы, созданные самой судьбой, мы трое ничего с ними поделать не сможем. Как это ты выразилась, Дрелла? На непростые дары и отвечать надлежит дарами не из обычных? Возможно, за службу, сослуженную тебе юным Арамаром Торном, нужно отплатить такой же, дабы, так сказать, завершить круг?

Арамар все это время молчал – только чесал в затылке, переминаясь с ноги на ногу. Его смятение и тревога явственно чувствовались даже без той, особой связи, и Дрелла в надежде хоть чем-то помочь улыбнулась ему.

– Так, значит… наших уз пока что не расторгнуть? – медленно проговорил Арам.

Нет, он ничуть не расстроился, и Дреллу это очень обрадовало: она уж было, пусть всего на минутку, но заволновалась, как бы новость его не огорчила. В конце концов, ради расторжения соединивших их уз они проделали такой далекий путь – и все напрасно…

– Связаны вы очень уж тесно, куда теснее, чем я ожидал, – объяснил мастер Тал’дара. – Связавшая вас нить прочна, так прочна, что нашей магии ее, по всей видимости, не одолеть.

– Да, – согласилась Дрелла, лучезарно улыбнувшись Арамару, щеки которого невероятно покраснели. «Вот видишь? – подумала Дрелла. – Красный – и вправду очень милый цвет!»

– Да, – продолжала она, – я чувствую, как она прочна. А ты, Арамар? Твои чувства ко мне так же прочны, как и мои к тебе?

Долгое время Арам, красный, как рак, моргая, глазел на нее с приоткрытым ртом, будто вот-вот вздохнет или чихнет. Наконец он опомнился, закивал – медленно, а после быстрей и быстрей, крепче прижал к себе Дреллин локоть, гулко сглотнул и ответил:

– Конечно, Дрелла, я… я чувствую то же самое. Ну, то есть, насчет нашей связи. Прочна она, да… и вправду прочна.

Глядя на них, мастер Тал’дара хмыкнул, пожал плечами и хлопнул в ладоши, отчего из его бороды выпало несколько листьев.

– Тогда нам здесь больше делать нечего, а я должен немедля написать обо всем в Лунную поляну. Но, Арамар, по-моему, лучше бы вам обоим задержаться здесь еще ненадолго. Ваш странный феномен необходимо всесторонне исследовать. Это же весьма знаменательное событие. Весьма, весьма знаменательное.

Глава девятая. Сильверлейн

«Весьма знаменательное событие…» Нет, потрясения, пережитого Арамом, эти слова описать полностью никак не могли. Поляну он покидал с кружащейся головой, кожа под воротом рубашки словно бы раскалилась докрасна.

«Да, я чувствую, как она прочна. А ты, Арамар? Твои чувства ко мне так же прочны, как и мои к тебе?»

Отчего эти слова вызывают такой… зуд? Зуд по всему телу! Казалось, Арам вот-вот запоет, либо его стошнит, либо и то и другое разом. Его чувства к Дрелле, когда-то – всего лишь назойливый голосок на задворках сознания, набрали силу, превратились в оглушительный хор голосов. Неужто она минуту назад призналась, что он ей нравится? Нет, чепуха. Дрелле нравятся все до единого. Все это – просто свойственное ей дружелюбие, можно не сомневаться… Вот только Арам никак не мог забыть ни ее локтя в сгибе его руки, ни обращенной к нему улыбки – такой ослепительной, будто от зубов ее отражается блеск всего счастья, всего довольства на свете.

– Что с тобой?

Макаса.

Арам замер, как вкопанный. Пути их пересеклись, когда сестра выходила из таверны, а он бегом мчался к дверям. Весь прочий шум Дозорного холма доносился словно бы откуда-то издали, как будто Арам остался наедине с собственными мыслями, а теперь еще и с Макасой. Ее темные брови поднялись к самым корням волос.

– Братишка, ты отчего такой взмокший? Может, жар у тебя?

Арам замотал головой, понемногу приходя в себя:

– Н-нет, со мной все в порядке. А ты куда так спешишь?

– Тебя искала. Нам нужен план. Причем план стоящий, простое «сидеть и ждать у моря погоды» не подойдет. Но если ты себя плохо чувствуешь, вначале передохни. – Подойдя к Араму, Макаса пощупала его лоб.

– Прекрати, – буркнул он, отпихнув ее руку. – Я просто… волнуюсь.

Макаса, фыркнув, скрестила руки на груди. Раны ее, благодаря заботам Часовых, почти затянулись, и двигалась она куда свободнее. Хотел было Арам проскользнуть мимо, чтоб скрыться в таверне да голову ополоснуть, но Макаса поймала его за локоть и развернула к себе. Никогда еще названая сестра не выглядела такой заботливой… и при том так угрожающе.

– Постой. Что случилось? У тебя же лицо сплошь красное. Выкладывай все как есть.

– Из ритуалов ничего не выходит, – ответил он, надеясь отвлечь ее, однако Макаса недоверчиво сощурила глаз, а это значило, что рассказ необходимо дополнить. – Препятствует что-то… одним словом… Да не знаю я, в чем там дело! Я что, на друида похож?

– На цыпленка жареного ты похож. Так покраснел, что щеки вот-вот лопнут.

– Неважно! – Арам едва не сорвался на крик. – Главное, нам вправду нужен план. Я просто не знаю, что делать дальше. Уз нам с Дреллой не разорвать, но мастер Тал’дара хочет, чтоб я никуда не уходил. Изучить нас хочет, или еще что-то такое. Для Круга.

Макаса подняла глаза к небу.

– Ну уж нет, вот этому не бывать. Если возне вокруг уз конец, нам пора двигать дальше. Уловки с «Раком» надолго не хватит, а Малус от злобы на слюну изойдет, как только поймет, что мы его провели. Все силы бросит на поиски, а когда своего добьется… – оборвав фразу, Макаса чиркнула ребром ладони поперек горла, точно кинжалом.

– Он уже знает.

Карие глаза Макасы округлились не хуже совиных, челюсть слегка отвисла.

– Что?

– Малус… Они догнали «Рака». Помнишь тот голос в голове? Он мне все это показал. Вся команда, все до единого… их больше нет. Из-за нас, Макаса. Из-за меня. С этим долгом мне до смерти не расплатиться: они жизни отдали, чтоб выиграть для нас время. У тебя теперь тоже бывают видения – так жди таких же ужасов, жди известий о том, как подводишь отца, и саму себя, и весь мир. Жди того же позора. Уж я-то знаю: со мной Свет заговорил куда раньше, чем с тобой.

Макаса побледнела, но на его вспышку не ответила ни словом. Немедля развернувшись, она направилась назад, к таверне.

Арам поспешил следом, едва поспевая за длинноногой сестрой.

– Куда ты?

– Собирать вещи. Понимаешь, если Малус уже раскусил нашу хитрость, надо спешить.

Вздохнув, Макаса ускорила шаг и снова обогнала его.

– Я понимаю, Макаса. Что я, по-твоему, совсем бестолковый?

Арам сокрушенно поник головой. Смятение быстро сменилось стыдом, а Дрелла и ее чувства к нему отступили куда-то далеко-далеко. Теперь к охватившему его жару прибавились скверные, нездоровые ощущения, будто он в самом деле захворал. Сколько людей отдали жизни ради него, а он сидел здесь, довольный, да мхом обрастал, пока Дрелла с Галеной были заняты делом! Да, не получилось у них, ну и что? Они хотя бы попробовали, а что сделал он?

– Вот и ты, Арамар. Я как раз ищу тебя.

«Ийнет… Только не сейчас!»